Выбор оружия. Повесть об Александре Вермишеве - Наталья Максимовна Давыдова

- С какой стати было тогда его убивать? - возразил Александр. - Капиталы и семья в Швейцарии, сам в огороде. Не вяжется одно с другим и с третьим. Может быть, все-таки он не переменился, а затаился? Чего-то ждал? Чего конкретно он мог ждать летом восемнадцатого?

- Левоэсеровского мятежа? - догадался Кандюрин.

- Верно. Он помогал эсерам... Его ближайший помощник Малов принадлежал к эсеровской партии...

В своем елецком блокноте Александр помечал: «Левоэсеровскии мятеж. Фаза вторая елецкой хата-балы[3]».

Левоэсеровскии мятеж. III съезд партии левых эсеров, состоявшийся 28 июня - 1 июля 1918 года в Москве, постановил «выпрямить линию советской политики». Съезд высказался против создания регулярной Красной Армии, вынес резолюцию о борьбе против продотрядов и комбедов. Лидеры левых эсеров открыто выступали против ленинского плана социалистического строительства, развития социалистической революции в деревне, призывали к насильственному изменению политики Советской власти. Главным камнем преткновения был Брестский мирный договор. По мнению лидеров левых эсеров, необходимо было сорвать договор и вызвать со стороны Германии карательные меры. Эти меры явились бы стимулом для народного сопротивления. Злодейский, адский план! «Наша партия, - говорила неистовая Мария Спиридонова, - должна взять на себя, товарищи, все бремя восстания, на которое мы будем звать все массы, будем поджигать, подстрекать и организовывать. Только через восстание мы в состоянии будем одолеть то, что идет на нас».

Резолюция левых эсеров, предложенная на V Всероссийском съезде Советов, - о недоверии Советскому правительству и расторжении мирного договора с Германией - была съездом отвергнута.

ЦК партии левых эсеров счел «возможным и целесообразным организовать ряд террористических актов в отношении виднейших представителей германского империализма».

Вопреки увещеваниям здравомыслящих, левые эсеры 6 июля подняли мятеж, дабы «положить конец так называемой передышке, создавшейся благодаря ратификации большевистским правительством Брестского мира».

Поддерживавшие свой ЦК левые эсеры были исключены из состава Советов. В партии левых социалистов-революционеров произошел раскол.

Елецкий делегат на V Всероссийском съезде Советов Иван Горшков рассказывал Александру:

- Среди левых эсеров было какое-то особое настроение. Чувствовалось, они прилагают все старания сорвать съезд и навязать народу войну с Германией вопреки воле большинства. Наши елецкие эсеровские делегаты, Наталья Рославец и Михаил Бутов, не были согласны с политикой своей партии, выделились в особую группу и голосовали вместе с нами, большевиками. Мы заседали весь день, а к вечеру стали распространяться тревожные слухи. Об арестах и убийствах. Мы с Наташей пошли пить чай, но у выхода нас не пустили...

Однако вечером левоэсеровская фракция съезда Советов была арестована в Большом театре, а к двум часам следующего дня авантюра пришла к своему финалу.

Елец был объявлен на осадном положении восьмого июля, снято оно только четырнадцатого. Левых эсеров в городе насчитывалось немало, как и сочувствующих им, но на открытые выступления в поддержку мятежников они не решились.

Рассказ Николая Антиповича Волобуева, который был делегатом Елецкого уезда на губернском съезде Советов в Орле:

- Я был послан на губернский съезд в Орел. С четвертого числа съезд был перенесен на шестое. Но делегаты собирались очень медленно. Я справился в клубе коммунистов, когда откроется съезд. Не знают. А между прочим, везде красуются плакаты левых эсеров. Только восьмого начался съезд. Повестка о текущем моменте и доклад губернского исполкома. Вдруг получается телеграмма из центра о мятеже левых эсеров. Было решено, что все товарищи, присутствующие на съезде, должны выразить свое определенное отношение к этому факту. Но никакого ультимативного решения собрание не вынесло. И крестьяне, утомившись, стали разъезжаться. Мы, говорят,, телеграмме не верим. Так бились два дня и все-таки определенно не высказались. Перешли к выборам губкомиссии. Большинством четырех из шести взяла перевес сторона крестьян, во главе которых стояли левые эсеры. Но в общем определенного ничего не было. И голоса на съезде разделились. Президиум решено было составить из четырех коммунистов и трех левых эсеров. Крестьяне настаивали провести одного беспартийного, но это не прошло. Когда узнали, что мятеж подавлен, лидеры эсеров сказали: будем защищаться вооруженной силой. А в городе было чуть ли не десять тысяч офицерства, которое в день получения известия о мятеже с ликованием гуляло по бульвару. А нас в Орле не любили. Считали, что мы хотим отделиться от губернии. По правде сказать, оно б и хорошо отделиться от Орла.

После подавления мятежа в беседе с сотрудником «Известий ВЦИК» Ленин сказал: «Преступный террористический акт и мятеж совершенно и полностью открыли глаза широких масс народа на то, в какую бездну влечет народную Советскую Россию преступная тактика левоэсеровских авантюристов... И если кто радовался выступлению левых эсеров и злорадно потирал руки, то только белогвардейцы и прислужники империалистской буржуазии. А рабочие и крестьянские массы еще сильнее, еще ближе сроднились в эти дни с партией коммунистов-большевиков, истинной выразительницей воли народных масс».

Но в Ельце оружие сложили не сразу.

В конце июля один из елецких эсеровских лидеров, некто Крюков, едет в Москву, где якобы встречается со Свердловым, Аванесовым и Бонч-Бруевичем, а затем беседует и с Лениным. Вернувшись в Елец, он рассказывает на экстренном заседании елецкой организации партии левых эсеров о своих беседах с руководителями государства. Говорит, например, что товарищ Ленин высказался в том духе, что он не считает народничество, которое ставилось во главу угла эсерами, обреченным на гибель. Идея не умирает. И народничество, дескать, всегда будет существовать. Острые грани между партиями сейчас стерты, и никаких теоретических расхождений не может быть. Вывод из этого для Ельца, говорил Крюков, тот, что народники имеют полное право на существование и коммунисты должны работать с ними в полном согласии.

Рассказ об этом заседании левых эсеров появился на страницах елецкой «Советской газеты». Елецкий большевик товарищ Гроднер был направлен в Москву для выяснения всех обстоятельств дела. Он доставил В.И. Ленину номер газеты с отчетом о заседании. Прочитав это сообщение, Ленин тут же отозвался на него «Письмом к елецким рабочим», которое было опубликовано в «Советской газете» 11 августа 1918 года.

«Долгом считаю заявить, - писал он, - что все это сказки и что ни с каким Крюковым я не беседовал. Убедительно прошу товарищей рабочих и крестьян Елецкого уезда относиться с чрезвычайной осторожностью к говорящим слишком часто неправду левым эсерам».

Вместе с письмом Ленина было опубликовано сообщение К. Гроднера, опровергающее измышления Крюкова о его беседах со Свердловым, Аванесовым и Бонч-Бруевичем.

- И Крюков решился на это