Одна ночь в Санта-Монике (СИ) - Дарк Нико

— Рихтман, — отвечаю я, не в силах произнести что-то еще.

— Подлец, — ворчит Аарон позади.

— Вы бы написали мне после того, как все закончилось бы?

— Обязательно, — лениво отвечает Аарон, Оуэн отрицательно качает головой.

— Почему? — я провожу пальцами по его лицу.

— Мы это уже проходили, когда семья против, когда-нибудь она тебя сломит и ты уйдешь, лучше пусть все случится сейчас.

— Брат не против.

— Ага, как же! — возмущается Аарон. — Он при каждой встрече готов придушить нас или облить кипятком.

Значит, Грегори видится с ними. Поразительно крепкий орешек, мой брат, ни разу даже виду не подал, скрывал. А Рихтман так быстро сдался… Даже странно это. Но эти мысли быстро проскакивают в голове, потому что есть кое-что более важное.

— Я не уйду от вас, Оуэн! Я всегда буду с вами, и пусть весь мир будет против нас.

Легкая улыбка озаряет его лицо на одно мгновенье, и потом он снова становится серьезным, погружается в мысли, копается в них, но ничего не говорит. и скорее всего не верит мне. Мы некоторое время лежим так молча, но Аарон разрушает идиллию.

— Старик, нам пора.

Телепатическая связь снова в деле, у них уже есть какой-то план, но я с этой кровати не сойду, пока мы не поговорим. Надо было попросить у Рихтмана наручники, чтобы приковать себя к радиатору, они тогда не смогут меня выставить.

— Эй, я все еще здесь, — возмущаюсь я второй раз за вечер и встаю. — И я вам не позволю избавиться от меня, ничего не объяснив. Вы теперь мне вообще все будете рассказывать!

— Хорошо-хорошо, только одевайся поскорее, — Аарон мимолетно целует и тянется за одеждой, то же самое делает Оуэн только молча.

Я демонстративно совершенно голая сажусь на край кровати, сложив руки на груди. Только теперь оглядываю комнату — дверь шкафа открыта, полки пусты, на тумбочках, на столе, вообще нигде нет никаких вещей. Они оба уже оделись, переглядываются. Я начинаю понимать, о чем они говорят, когда смотрят друг друга. Аарон кивает, будто все понял и уходит в другую комнату, Оуэн садится передо мной, одно колено касается пола. Он берет мои руки в свои:

— Здесь больше небезопасно, пожалуйста, одевайся, в машине все обсудим, — оне целует мою ладонь и прислоняет ее к своему лицу и прикрывает глаза. Тело, еще не остывшее от жаркого секса, пронизывает от касания. Тепло разливается внутри от этого простого жеста. Я киваю, слово «небезопасно» действует отрезвляюще. Оуэн помогает застегнуть платье, мы выходим из спальни. Гостиная по размеру чуть больше, здесь кухонный островок, стол, кое-какая мебель. Все выглядит невзрачно и неряшливо. На полу два собранных рюкзака. И это всех их вещи? Аарон одет в облегающую футболку, из-за пояса джинс торчит рукоятка пистолета. Он накидывает рубашку, но не застегивает ее, потом кому-то звонит и оборачивается к нам:

— Твоя сестра у нас.

Сердце ухает внутри. Мне не нужно уточнять, чтобы понять, он звонит Грегори.

— Ок, — заканчивает свой разговор он.

Я думала выгнать меня прочь — самый кошмарный план, но сдать меня брату. Они что сговорились и теперь действуют сообща? С другой стороны, в глубине души я даже радуюсь этому.

— Вот мне от него попадет, и Рихтману, и вам.

— Мы уже смирились со своей судьбой, но Рихтман попал по-полной, — смеется Аарон. У них новая машина, темно-синий хэтчбек, который в потоке машин особо не выделяется.

Оуэн не соврал, в машине они рассказывают о деталях дела. Ричард был самым обычным продавцом наркотиков, тот самый человек, который находится в самом низу цепочки наркоторговли. Владелец клуба, как теперь стало известно, зовут его Роберт Клайв, был вторым человеком в цепочке. Он руководил такими, как Ричард и кроме своего клуба, курировал продажу в двух других. Над ними стоит то, кто поставляет товар в больших объемах, а он напрямую связан с главным человеком в этой цепи.

Рынок Лас-Вегаса уже давно поделили, и лакомые куски урвали дельцы покрупнее. А в Санта-Монике, среди жилья премиум-класса на побережье и спальных районов непросто развернуться. Несколько ночных клубов, школы, колледжи — вот и весь рынок сбыта. При этом продавать в клубах проще всего, там публика к этому расположена. И вот полиция, Аарон и Оуэн отобрали эту возможно, перешли дорогу крупному игроку, который хорошо скрывается за своими пешками. С кем именно им придется иметь дело они толком не знали или не хотели мне говорить. Но у них было несколько проблем, Аарон и Оуэн попали в поле зрения этих людей и должны были служить приманкой, но операция еще не началась, поэтому они скрывались в этой квартире. Вторая сложность была в том, что Грегори пока не знал, кто именно был крысой в УБН. Брат и Рихтман решили сначала разобраться с предателем внутри, потому пустить в ход приманку, но их планы нарушила я.

Мы припарковываемся за квартал от дома брата и идем пешком, по очереди оглядываемся, как три параноика, но слежки вроде нет. Мне поскорее хочется зайти в укрытие.

Дома Грегори ждет нас на кухне, он по-хозяйски заварил чай и расставил четыре кружки, а когда сначала слышит нас в коридоре, а потом видит, как мы проходим на кухню, то принимается разливать чай. Руки его напряжены, меж бровей залегла одна глубокая морщина. Я только сейчас замечаю, как он постарел, даже на висках седина. Раньше я не обращала на этого внимания. У нас большая разница в возрасте, я мысленно прибавляю к своим двадцати семи десять, и даже удивляюсь тому, что брату уже через три года будет сорок.

Нам всем неловко, мы втроем разве что за ручки не держимся, чтобы показать наше единство. После секундной заминки Оуэн садится с Грегори по одну сторону, а мы с Аароном по другую.

— Рихтман? — брат спрашивает сурово.

— Угу, — киваю я, а потом быстро добавляю. — Ты только не ругай его, не наказывай, он просто сдался под моим напором.

Грегори тяжело вздыхает, отпивает чай. Над четырьмя чашками струится пар. Оуэн перехватывает инициативу, сообщает, что вещи они уже собрали и могут быстро найти новое безопасное укрытие. Грегори мотает головой.

— Ее надо спрятать.

Я возмущенно набираю воздух в грудь, они втроем сговорились что ли и теперь постоянно будут говорить обо мне в третьем лице, когда я вот перед ними сижу. Аарон быстро ловит мой жест и проводит рукой по спине, останавливается на талии и слегка сжимает, а указательный палец второй руки прикладывает к губам: «Тсс!». Медленно выдыхаю, молчу, замечаю, как Грегори внимательно следит за нами, стиснув зубы от гнева, но молчит.

— Куда? — спрашивает Оуэн, и я даже не сразу понимаю, о чем он говорит.

— Оливия, попроси отпуск, а еще лучше уволься с работы, поедете в Ланкастер, там точно вас никто не будет искать, — теперь Грегори обращается ко мне. Я хочу протестовать, почему он решает за меня?

— Это временно, — успокаивает меня Оуэн.

Грег сжимает ручку небольшой чайной кружки и отпивает, кажется, он вот-вот вскипит. Наверное, я на его месте тоже была полна негодования, моя младшая сестра в отношениях с двумя мужчинами, а еще экземпляры не лучшие — порочное прошлое, внешность бандитов и не самая безопасная работа. Я оттаиваю. Брат хоть и осуждает, но ведет себя в рамках приличия, а главное, доверяет им.

— Когда? — вопрос Оуэна выдергивает меня из мыслей.

— Я бы отправил вас завтра, но не хочу, чтобы вы здесь втроем ночевали.

Аарон прячет ухмылку, прикладывает кулак к губам, будто просто хочет прокашляться. Даже от моего взгляда не ушел этот жест, Грегори явно это заметил и недовольно стреляет молниями в сторону Аарона.

— Мой старый знакомый сдаст вам дом, контакты скину, постарайтесь не привлекать внимания, будьте как можно менее заметны, — он бросает взгляд на тату Аарона, — лучше просто не выходите из дома. Это у вас точно получится хорошо, вам же есть чем заняться.

От этих слов даже Оуэн слегка улыбается, а у меня наоборот ярким пламенем загораются щеки.

— Работодателю скажи, что увольняешься по состоянию здоровья, никому не говори, что едешь в Ланкастер. Никому! — брат сурово смотрит на меня. — Даже Катрин и Веронике.