Одна ночь в Санта-Монике (СИ) - Дарк Нико

Я жду клиента на утренний сеанс массажа, но никто не приходит, когда секретарь звонит девушке, та не берет трубку. В целом обычная ситуация в салоне, клиенты иногда так поступают, после чего его скорее всего внесут в черный список или лишат всех скидок, но сначала секретарь выяснит, что случилось. Крайне редко, но с клиентами случается действительно большая беда, тогда компания может даже потратиться на букет в знак внимания и поддержки. В этот раз, клиентка скорее всего просто проспала.

Для меня это означало, что два часа я могу отдыхать и заниматься своими делами. Было бы здорово, знать о таком заранее и понежиться в постели подольше. Я заметила, что после расставания с ними, я стала больше спать и чаще употреблять алкоголь.

В итоге я сижу в салоне, завариваю кофе, беру печенье, чтобы скоротать время в фойе, где у нас обычно располагаются клиенты. На стене висит телевизор, на экране видеоряд из туманной Исландии, и звучат нордические мотивы. В фойе никого нет, поэтому я беру пульт и начинаю листать каналы. Мне бы что-нибудь с сериалами. Картинки сменяют друг друга, как внезапно я вижу лицо Ричарда, потом он сменяется на Тимоти Шаламе, а потом передачей «Магазина на диване». Я замираю, может это паранойя или расстройство. Померещилось! Девушка, сидя на диване, предлагает мне купить какую-то кухонную утварь, я даже не знаю зачем эта штуковина нужна. Медленно переключаю обратно, здесь показывают «Дюну». Ок, там играет Тимоти Шаламе. Еще раз назад, здесь новости. Энергичный ведущий говорит без запинки, выглядит как супермодель, но Ричарда нет.

«Как мы уже сообщали ранее, в перестрелке у одного из клубов Санта-Моники погибло два специальных агента. По сообщению Управления по борьбе с наркотиками, в этот день был задержан один из крупных представителей наркокартеля, который орудует в Санта-Монике. Однако по информации нашего собственного источника, все эти люди и Ричард Брэнсон, охранник местного клуба, и Роберт Клайв, владелец клуба, являются только пешками в большой игре. С настоящими кукловодами полиции еще предстоит сразиться. А теперь к другим новостям».

Выключаю телевизор и хватаю телефон, чтобы найти больше информации. Оказывается освещался весь процесс, от первого задержания Ричарда, до сегодняшней новости о том, что он был убит в тюрьме.

Ричард мертв…

Вот почему была его фотография на экране. Не то чувство скорби, не то страх сжимает сердце. Ричард — мое прошлое, а значит часть моей жизни длиною в одиннадцать месяцев. И теперь его нет в живых. Определенно он заслужил тюремный срок, но смерть… Не мне судить об этом. После этой новости какое-то гнетущее чувство поселилось внутри. Весь день думаю об этом деле, в перерывах продолжаю искать другие новости, в особенности с именами, которые важны для меня. В сообщениях СМИ ни Оуэн Грей, ни Аарон Томпсон не упоминались ни разу. И на этом спасибо.

На часах 20:15, когда салон покидает последний клиент, и я могу пойти домой, первым делом звоню брату. Он собирается домой, говорю ему не ждать меня, потому что переночую дома, а сама еду в Управление по борьбе с наркотиками. Знаю, что застать их здесь нереально, да и Рихтман скорее всего уже дома с женой и дочкой, ест ужин, слушает рассказы дочери о детском садике, но попытка не пытка.

— Здравствуйте, — пост охраны не пускает дальше небольшого фойе, высокая стойка и пуленепробиваемое стекло отделяются меня от молодого офицера в новенькой форме, значки блестят как и глаза. У него каштановые волосы, и, кажется, будто он их старательно укладывал на правый бок по меньшей мере несколько минут. — Мне нужен мистер Рихтман. Он здесь?

— А кто его спрашивает?

— Скажите, что я от Аарона и Оуэна, они его информаторы.

Молодой сотрудник вскидывает брови и смотрит с прищуром, изучает. Я не была на работе брата ни разу, а он вряд ли всем и каждому показывал мою фотографию. Из его коллег меня видели только те двое, которые в то утро ворвались в спальню и застали нас с Оуэном. И скорее всего этот паренек с ними не был. Я надеюсь, что он ко всем относится с подозрением, а к тем, кто знает про информаторов и вовсе, поэтому я заслужила такой подозрительный взгляд. Он снимает трубку и обращается к специальному агенту Рихману. Он здесь! Я ликую, потому что это не может быть везением, это судьба.

— Здесь девушка, говорит она знает ваших информаторов, — говорит он и бросает на меня взгляд, потом кладет трубку. — Сейчас за вами придут.

Через несколько минут за мной приходит молчаливый угрюмый сотрудник в форме, я называю его по имени, но он мотает головой. Он просто сопровождающий. Меня досматривают как на таможне, выворачивая все вещи из сумочки, к счастью в легком летнем платье не спрятать ни бомбы, ни пушки. Верх слишком открытый, чтобы что-то скрывать, на ногах босоножки, в сумочке еле вмещаются телефон, ключи, расческа и прочая мелочь. Даже самая опасная вещь — маникюрный набор с острыми ножницами — осталась на работе.

Меня провожают до кабинета, где весь зарывшись в бумагах сидит немолодой мужчина. По возрасту он должен быть младше Грегори, значит, мы можем быть ровесниками, но выглядит он старше. Щетина, уставшие серые глаза, очки в тонкой оправе на носу, рубашка мятая, верхние пуговицы расстегнуты. Он снимает очки и кладет на стол, испытывающе смотрит на меня, жестом приглашает сесть.

Стоило бы представиться, но я будто язык проглотила, что я вообще буду у него спрашивать. Да, меня интересуют только они, но как именно сформулировать вопрос…

Занимаю место напротив и подбираю полы платья, многослойная юбка слишком пышная, слишком нарядная для этого мрачного кабинета, а лимонный цвет здесь вовсе не вписывается.

— У меня не так много времени, — говорит от быстро и потирает глаза, которые устали от долгого сидения перед монитором. В кабинете тесно, будто стены пытаются раздавить нас, окон нет, а единственная лампочка светит над столом и бросает свет на лицо Рихтмана. Он кивает мне, чтобы я не молчала как рыба, и я вспоминаю о его жене и дочери, должно быть они его заждались.

— Я Оливия, сестра специального агента Грегори Томаса и… — духу не хватает сказать, кем я была для Оуэна и Аарона.

Он с усталостью откидывается на спинку стула и прикрывает веки.

— Я рада, что вас выписали.

— Вы за этим пришли? Можно было просто открытку передать, — раздраженно бросает он.

— Нет, еще я хотела, сказать, что мне жаль, что вас ранили. Я чувствую свою вину в этом.

— Разве вы в меня стреляли? — спрашивает он, и я даже как-то испуганно мотаю головой. — Вы слишком много на себя берете. Спасибо, что пришли, в следующий раз свои переживания переносите на бумагу и вкладывайте в букет цветов. Этого будет достаточно. На этом до свидания.

Я не двигаюсь с места, не собираюсь уходить, но и слова будто застряли в горле.

— На самом деле, я хотела спросить… — вслух не могу произнести имена. — О них.

Рихтман сверлит взглядом, кажется, он выдаст что-то высокомерное в стиле: «Вот с этого и надо было начинать». Он молчит, будто ждет продолжения.

— Я знаю, что полиция продолжает вести дело…

— Значит, вы понимаете, что я ничего сказать вам не могу! — он чеканит слова.

— Они все-также помогают вам? Они не из полиции, они гражданские, про них можно рассказывать.

— Вы были достаточно близки, можете поинтересоваться сами.

— Они не отвечают, точнее, говорят, что уехали из Калифорнии, но я им не верю, хотя Грегори подтвердил их слова. Дом, в котором они жили продан. Если дело еще расследуется, они будут поблизости, я знаю их, они будут помогать изо всех сил, я уверена в этом, — поднимаю голос на специального агента, ничего хорошего после этого не стоит ждать…

Рихтман надувает щеки, с шумом выпуская воздух, закладывает руки за голову и некоторое время молчит, не отрываясь смотрит на рамку, стоящую на столе. Уверена, что на фото дочь и супруга. За мной либо кто-то придет и под руки выведет, либо я дождусь ответа от него.

— Они говорили про тебя, — он опускает руки на стол, и свет озаряет лицо, теперь оно спокойно, в глубоких морщинах залегли тени. В глазах усталость и намек на сочувствие. — Мы работаем три года, с первых дней, как только они стали частными детективами. Одно из первых их дел было связано с наркотиками, молодая девушка сбежала из дома, связалась не с теми людьми, подсела на эту дрянь и когда хотела вернуться к родителям, уже не смогла. Их работа была просто найти ее. Они нашли, с этим они могли пойти к родителям, получить бабки и свалить. Но они пришли ко мне, нас свел общий знакомый. Я тогда был новичком, они тоже. Им нужен был совет, как поступить лучше. Вместе мы вытащили ту девчонку, тех, кто ее подсадил на наркотики и насиловал арестовали. С тех пор так и работаем, если в деле замешана наркота, они идут ко мне. Однажды они меня из такой переделки вытащили, из которой я не думал выбраться живым. Сейчас назревает что-то подобное, и тебе лучше держаться подальше. Представь, что их на самом деле нет в Калифорнии.