Своя гавань - Елена Горелик

 Бея и раисов, составлявших диван Алжира, Галка с офицерами уже не застали. Они смылись из города с такой скоростью, что плохо бегавшие моряки Мэйна догнать их даже не надеялись. А устраивать верховую погоню в совершенно незнакомой местности - увольте. Главное - сбежавшие приверженцы ислама не успели вывезти свои богатства! А Алжир, живший почти исключительно грабежом, без преувеличения был богатым городом. Эдакая ожившая сказка из "Тысячи и одной ночи". Только, в отличие от упомянутого литературного произведения, страшная... Пираты Мэйна, захватившие город, согнавшие оставшихся жителей на площадь и в тюрьму Бадестана, сразу же озаботились выставить караулы и вовсю занялись любимым делом - грабежом. В порту на драгоценных коврах уже сваливали сверкающие груды добычи, извлечённой в основном из домов престижного квартал Фахс, где жили раисы. При виде совершенно фантастической кучи женских украшений, складываемых отдельно, Галка честно попыталась потерзаться совестью. Почему-то не получалось. Может быть, оттого, что алжирские женщины сами носили на себе награбленное их мужьями? Золотая и серебряная посуда, бесценные дамасские клинки, украшенные перламутром знаменитые восточные сундуки, ломившиеся от тканей и драгоценностей. Здоровенные мешки пряностей, до сих пор дорого ценившихся в Европе. Драгоценные камни, свезенные сюда со всего света, сложили в отдельный сундук, и они наполнили его доверху. Потрясающе красивая восточная мебель теснилась у стен. Кучи золотых и серебряных монет самой различной чеканки занимали сразу несколько довольно больших ковров, сложенных в ряд. Ещё больше места заняло богатое оружие, разукрашенное с чисто восточным размахом. А уж жемчуга всех цветов и оттенков оказалось столько, что испанцы, добывавшие "слёзы моря" в Рио-де-ла-Аче, удавились бы от зависти. Что касается освобождённых христиан, то одних только французов обоего пола там обнаружилось около семисот человек. Итальянцы, испанцы, англичане, немцы, греки, болгары, мадьяры, поляки, сербы, русские, грузины, армяне, персы, африканцы, индийцы, китайцы... Галка окинула Алжир суровым взглядом. Не так уж он и велик. А собрал в себе людей чуть не со всего обозримого мира. Причём, по большей части против их воли. При виде разноязыкой ликующей толпы Галка сразу же подумала: чем их кормить-то во время перехода через море? И не только их - они ведь взяли массу пленных алжирцев, женщин и детей. Но пираты, бравшие штурмом уже не первый город, хорошо знали своё дело. Всё продовольствие в портовых складах и базарных лавках было тут же изъято, учтено и погружено на корабли. В том числе и на трофейные галеры, уцелевшие во время боя только потому, что их даже не отвели от пирса. Попросту не успели, чем сохранили жизнь десяткам гребцов, прикованных к вёслам...

 Трое суток. Трое суток Алжир подвергался ограблению, какого не знали даже испанские города Мэйна. Пираты выгребали всё подчистую. В грабежах принимали участие и освобождённые пленники, многие из которых решились уйти на Сен-Доменг. Особенно женщины. Возврата на родину по той или иной причине большинству из них уже не было, а тут столько холостых мужиков!.. Под конец заморские гости, затарив корабли по самые палубы, подожгли город и отплыли. На север.

 В Марсель.

7

- Почему ты никогда не присоединялся к нам на посиделках в октябре, Пьер?

 Ветер хоть и не был попутным, но шесть узлов при такой загрузке кораблей - это очень даже прилично. При таком ходу завтра они уже бросят якорь на рейде Марселя. Но до завтра ещё следовало дожить. Ведь только вчера они разминулись с голландской флотилией. Почтенные минхееры знали о перемирии с пиратами и в драку не полезли. Но никто не помешает им передать сведения испанцам. А те вряд ли упустят случай наброситься на сытого, и потому почти небоеспособного врага. И драться пиратам помешали бы не столько полные трюмы, сколько полные корабли сухопутных крыс. Оно, конечно, хорошо - освободить христиан из алжирского рабства. Но в морском бою они попросту станут обузой...

 - Я бы с радостью, - вздохнул Пьер, отдыхавший на шканцах после вахты. Поболтать с Воробушком он всегда бывал рад. - Да только мало хорошего для меня было в тот день.

 - Что так? - удивилась Галка.

 - Понимаешь... я как только тебя увидел там, так и обмер. Спутал тебя с сестрёнкой. Думал уже - всё, придётся сейчас насмерть драться... Ты и правда на Катрин очень похожа. Только глаза у неё карие, а у тебя серые. Да Катрин бы сразу меня узнала. От сердца отлегло, а всё равно - как представил, что с тобой сейчас сделают, так и помыслил: не выдержу ведь. Всё равно в драку полезу...

 - Обошлось же, - пожала плечами Галка.

 - Обошлось, верно. А страх как был, так при мне и остался. Даром что ты выкрутилась. И тогда, и потом.

 - Так, - мадам капитану уже всё было ясно: у Пьера, этого великолепного пиратского канонира, на поверхность повылезали разные там комплексы. - Ну, и что ты дальше собираешься с этим делать, брат? От себя всё равно не убежишь. Остаётся или бороться, или сдаться.

 Пьер вздохнул и стукнул тяжёлым кулаком по планширу. Можно было только удивляться, как этот без преувеличения очень сильный и опасный боец - а другие среди пиратов просто не выживали - умудрился остаться всё тем же наивным мечтателем, который в семнадцать лет пустился за море, чтобы повидать мир, казавшийся ему прекрасным. С тех пор минуло немало лет, Пьер нажил шрамы на теле и раннюю седину на висках, придумал самое разрушительное оружие этого времени, а в душе так и был всё тем же мальчишкой.

 - Мы вот в Марсель идём, - сказал он, когда понял, что отмолчаться не получится. - Там до Тулона рукой подать, хоть по морю, хоть по суше. Боюсь я, Алина. А вдруг из моих там и в живых уже никого нет?

 - Может и так быть, что всё как раз хорошо, - сказала Галка. - Тебе кое в чём полегче, братец. Ты хоть можешь надеяться на лучшее...

 - Ну, да, а ты точно знаешь, что из твоей родни никого нет, кроме брата, - согласился Пьер. - А мне бы на твоём месте легче было.

 - Так что же ты всё-таки решил?

 - Ну... Что бы ни было, я тут всё равно не останусь. Дел-то ещё сколько - в Сен-Доменге...

 Удачный рейд, трюмы, полные добычи... Но не было у Галки сейчас того же чувства, что после Картахены - мол, вышла на финишную прямую. А было неприятное предчувствие, будто она входит в тёмный лабиринт. И один Бог знает, что там.

 Как французы прознали о подвигах пиратов Сен-Доменга до их прихода в гавань Марселя - оставалось загадкой. Но факт есть факт: город встречал победителей Алжира торжественным орудийным салютом: три залпа из двадцати пушек, гром от них разнёсся на несколько миль вокруг. А на набережной собралась радостная толпа горожан, желавших поглазеть на знаменитых вест-индских флибустьеров, которые так много сделали для прекрасной Франции. Разгромив флот Алжира и разорив их базу, пираты попросту на несколько ближайших лет обезопасили южное побережье Франции от набегов мусульман. А это уже много значило. Почти все освобождённые пленники-французы были родом из прибрежных городков вроде Сен-Тропеза, Канна или Сан-Рафаэля. Так что радость марсельцев была вполне объяснима. А уж когда месье комендант позаботился встретить пиратскую адмиральшу и её офицеров, высадившихся на пирсе, строем почётного караула, народ просто пришёл в восторг. Так до сих пор встречали только иностранных принцев или полководцев-триумфаторов...

 - Огонь, вода и медные трубы, - сказал Влад, когда Галку, Джеймса и господ капитанов наконец проводили в шикарную резиденцию, специально отведённую для почётных гостей. Здесь пираты наконец-то смогли вздохнуть свободно: эти почести, конечно, приятны, но чертовски утомительны. - Первое и второе испытание кое-как прошли, зато третье - самое сложное.

 Джеймс снял шляпу и обмахнулся ею, переводя дух.

 - Думаешь, не выдержим? - спросил он.

 - А тут и самые сильные вояки, бывает, ломаются, - сообщил своё мнение шевалье де Граммон. По такому торжественному случаю он изволил побриться и одеться, как подобало дворянину. - Кто читал Макиавелли?

 - Обижаешь, приятель, - усмехнулась Галка. - Кто ж возьмётся руководить страной, не читав этого классика лицемерия и государственного цинизма? Кстати, на свой счёт я более-менее спокойна.

 - Интересно, отчего же? - с непередаваемой иронией поинтересовался Граммон.

 - Слишком хорошо знаю свою видовую принадлежность: змея подколодная обыкновенная. Отсюда все наезды на пытающихся меня унизить и всё презрение к явным льстецам.

 - Ну, тут, в этой Франции, хватит и тех, и других, - хмыкнул Билли. - Змея, говоришь? Может, и так. Только приехала ты в такой змеючник, что прямо скажу - не завидую. Съедят. А не съедят, так искусают до крови.

 - Можно подумать, ты здесь бывал, - поддел его Геррит.