ПИРАТЫ ЧЕРНОГО МОРЯ. Залив сокровищ - Владлен Авинда

Владлен Авинда

ПИРАТЫ ЧЕРНОГО МОРЯ Залив сокровищ: исторически-приключенческий

Посвящается моему любимому другу, страстному путешественнику и романтику ВЛАДИМИРУ АНАЙКИНУ

ПЕЧАЛЬНАЯ ПЕСНЬ ОДИССЕЯ

Повезло Одиссею, много дней путешествовал, сколько интересного и необычного увидел, но и страху великого натерпелся. Вот шесть дней корабли его плыли по морю, в шторм и штиль попадая, и, наконец, увидели берег и подошли к нему.

         В славную пристань вошли мы: её образуют утёсы,         Круто с обеих сторон подымаясь и сдвинувшись подле         Устьями великими, друг против друга из темныя бездны         Моря торчащими камнями, вход и исход заграждая.         … там волн никогда ни великих, ни малых         Нет, там равниною гладкою лоно морское сияет.

Корабли медленно двигались по узкой бухте, глубоко в сушу протягивался длинный залив, с обступившими высокими горными хребтами. Каменная тишина, как проклятье, скользила по зеркалу воды, отражая в ней неведомые лики. А солнечные лучи, не боясь никаких поверий и преданий, радостно купались в толще воды, пронзая её до ультрамариновой глубины, принося свет и радость блистающим стаям рыб, заполонившим бухту.

Одиннадцать острогрудых кораблей пристали к берегу в глубине бухты, крепко связавшись с торчащими камнями. Свой же корабль Одиссей поставил в стороне, у входа в залив, тоже привязав причальный канат за каменную глыбу. Будто чей-то дух подсказал Одиссею об осторожности. Никто из членов команд не покинул судна, словно мертвая тишина, как перед грозой, оцепенела всех. Только Одиссей нашёл мужество и взошёл на утёс, чтобы осмотреть окрестности. Нигде не было видно ни пасущихся стад, ни возделанных полей, никаких следов человека, ни буйвола, нагруженного грузом, ни их трудов, только кое-где вдали поднимался дым. Берег окаймляли высокие, острые и ужасные скалы, словно окаменевшие клыки доисторических страшных мамонтов и рептилий. Среди мрачных, мертвых, красных, бурых, серых изорванных линий бесплодной почвы, как свежие могилы, темнели колючие кусты можжевельника. Но кто-то и где-то тайно присутствовал здесь.

– Пойдите и разведайте окружающую местность, есть ли здесь кто-нибудь живой? – приказал Одиссей трём матросам, самым расторопным и решительным, умевших быстро оценить создавшуюся ситуацию.

И смельчаки отправились в неизведанный край, совсем не предполагая, какая опасность, ожидает и угрожает им в тишине зеркальных вод и угрюмых, зловещих скал. Хотя тишина всегда сопутствует беспечности и бесконтрольности, но впереди, у колодца, они увидели весёлую девушку огромного роста. А может солнечные лучи превратили её тень в гигантскую форму, сравнив с горными линиями? Всё возможно в неизвестной, а, может, и сказочной стране, где живут великаны.

Моряки оказались из храброго десятка и завели с горной красавицей житейский разговор, несшей на плече, сверкающий на солнце медный сосуд, а им показавшийся золотой.

– А кто правит вашим городом? – там вдали они рассмотрели белокаменные строения.

– Мой отец – царь Антифат! – гордо и грозно ответила стройная и гибкая тень, вытянувшаяся и сравнявшаяся с тёмным кипарисом.

– А можно его увидеть? – наивно спросили приплывшие чужестранцы.

– Идёмте в гости в наш дом? – чему радовалась девушка-дерево, ведь перед ней стояли низкорослые лилипуты, разве выберешь из такого себе жениха – бедного и бездомного бродяги?

И отправились державными послами греческие моряки к неизвестному царю в неведомой стране.

Мама у девушки оказалось неуклюжей и толстой, как скрюченные с нарывами ветви и ствол шелковицы. Скоро пожаловал и отец Антифат, ростом подобный платану с мощными руками. Он, не приветствуя и не о чём, не спрашивая иностранцев, схватил одного и хрустнул его телом, как раздавил орех, и тут же проглотил его.

– Пират-людоед! – задрожали несчастные «послы». Сразу от страха, быстрее лани, бежали назад в бухту, ища спасения на корабле.

А рёв чудища-лестригона растерзал тишину и затряс, зашатал скальные утёсы. В ответ раздался ещё страшнее звериный рык. И задрожала земля от топота бегущих столпов-страшилищ, хватавших корабли за мачты, ломая их и нанизывая моряков, как на шампура. Каменные обломки, размером с квадратного андрона( трапезная греков), летели на деревянные палубы, пробивая насквозь и днища. Дикая и свирепая оргия устрашающим эхом прогремела по бухте, содрогая и разрушая скалы. Все корабли пошли ко дну. И беспощадно погибли храбрые воины, уцелевшие в боях за Трою.

Бедный Одиссей, слезно и словесно обращаясь за помощью к Богу, дрожащими руками рубил причальный конец, пот градом струился по его лицу и взмокшей бороде.

– Боги! Великие боги Олимпа! Помогите и спасите меня! – кричал Одиссей в содрогание земли, моря и неба.

И пришли олимпийские Боги на помощь своему просителю, не дав пиратам-людоедам полакомиться сытным телом греческого странника, успешно бежал Одиссей из бухты-западни, вырвавшись своим кораблём в открытое море, где его не могли догнать уроды земли. Кто они? От страха глаза велики и превратили злодеев в гигантские фигуры, будто уродливые тени от искривленных каменных утёсов. А, может, хвастаясь своими приключениями и победами, Одиссей всё преувеличил и сделал себя непобеждённым героем? В любой легенде есть правда и небылица, но ведь Одиссей один остался в живых, а храбрые воины все погибли. А поэтическая точность описания бухты дошла до наших дней и теперь мы даже гордимся, что Одиссей заплывал к нам, сражаясь со страшными лестригонами! Но кто они были? Тавры-пираты или сказочные чудища, восставшие ужасными образами в перепуганном видении или воображение греческого путешественника?

А вот как высказывается швейцарский учёный Дюбуа де Монпере, увидев эти места в Х1Х веке, первым высказал гипотезу, что легендарный Одиссей заплыл именно сюда, в страну варваров-людоедов, властвующих тогда над горной Тавридой. Познакомимся с его строками: «Если бы я делал описание Балаклавской бухты, едва ли я мог создать картину более верную и более ясную, нежели та, что я позаимствовал у старца Гомера…В нескольких местах справа и слева от Балаклавской гавани, где причалил Улисс (Одиссей), берег окаймляют ужасные скалы, взобравшись на них, он, как и сегодня, мог видеть только бесплодную почву, где юрские скалы, мрачные фрагменты которых усеяны черным можжевельником, не позволяют увидеть ни следа человека, ни буйвола, ни их трудов. Единственно дымные вихри могли указать ему на город листригонов, укрытый скалами».

ТАНЦУЮЩИЕ ОГНИ

Черная туча и густая ночь застала трирему «Посейдон», названную в честь бога моря, сына Крона и Реи, брата Зевса, под командованием кормчего Перифаса у скалистых берегов Тавриды. Курс из Гераклеи Понтийской на Херсонес Таврический кормчий строго держал по давно отработанному маршруту греков и собственному опыту плавания. Ещё в У в. до н.э. парусные корабли с просмоленными чернобокими бортами бороздили Понт, высаживая десанты греков, жителей Гераклеи Понтийской и Делоса для освоения чужих берегов, где они должны были создать новый город. На край ойкумены, освоенного и известного грекам мира, они отправились из-за горячего политического конфликта-стасиса. Борьба в Гераклее возникла между сторонниками аристократии и демократии, где демократы оказались поверженными, лишились права собственности на землю. И теперь им выпала горькая доля – изгнание из родного города. Осталось – искать новые земли и обживать их. Так они и поступили «… согласно некому прорицанию, данному гераклеотам… заселять ( Таврический) полуостров вместе с делосцами». Об этом событие упоминается в географическом сочинение – «Периэгезе» Псевдо-Скимна, написанном в У веке до н.э. Это пророчество было получено от Дельфийского оракула при знаменитом храме Аполлона Пифийского. Делосцы, пострадавшие от вторгшихся на остров афинян, устами оракула «предсказали» побеждённым демократамгерклеотам с кем им объединяться и куда им держать дальнейший путь. Получилось, что вдохновленная Аполлоном, пифия, жрица-прорицательница изрекла в состоянии молитвенного экстаза божественное предсказание, которое жрецы тут же перевели в стихотворную форму, предопределившего рождение Херсонеса.

И хлынули отвергнутые демократы из родов грековдорийцев – Меганы, Дамиды, Гиппократы подальше от зарвавшихся аристократов, чтобы создать спокойную и прекрасную жизнь в другом крае, где можно проявить своё трудолюбие на обширных просторах целинных земель. От других греческих племён дорийцы могли гордиться строгой военной дисциплиной, славными родовыми традициями, отличались простым образом жизни.

Хотя место для города первые греческие разведчикипоселенцы выбрали не очень благоприятное, в окружение туземцев-тавров, холодно и неприветливо встретивших чужаков. Зачем они нужны на их родине? Чтобы делить горные пастбища с тучными стадами? Или стать рабами? И тавры стали бороться с незваными пришельцами, хотя греки были настроены мирно и дружелюбно, даже стали поклоняться таврской Богине Деве. Время должно помирить враждующие народы, но это всё в будущем, а пока ожесточённая битва за землю Тавриды.