i cf85044c3a33e6c4 - User

огнедышащий дракон обретается, нужно стоять и с открытым ртом его слушать. Раньше у тебя

так получалось. Что изменилось? Объявилась рыжая с***а, которая начинала точно так же как

ты и видит на твоем месте себя? Конелл, она такая же, как и все. И тоже завидует. Потому что

на нее больше никто не обращает внимания за просто так. За каждую крупицу внимания ей

приходится теперь потеть, не получая ответного удовольствия.

— Ты совсем спятил?! — Кажется, я до корней волос покраснела.

— Я всего лишь называю вещи своими именами, Джоанна. И то, что я, по-твоему, аутичен,

тебе лишь в плюс. Будь я восприимчив ко всей этой психологической х**не, я бы уже давно

схватился за голову и послал тебя подальше. Ты же дерганая истеричка, подобные тебе никому

не нравятся. И, не обольщайся, я не один так думаю. Ты никому и никогда не будешь нужна,

пока сама не решишь, что достойна, быть нужной.

— Что за бред?! Я достойна! Всего достойна! — закричала я на него. По щекам потекли

слезы.

— Знаю. И кроме тебя все знают. И, если угодно, даже Пани знает. Иначе, зачем бы ей

было цеплять на себя ценник.

— Ценник?

— Ну, всю эту сверкающую дребедень.

— Зачем? — прохрипела я.

— Да потому что она тебе завидовала. И завидует. Неужели, мать твою, это не очевидно,

Конелл? В тот раз, когда она приехала, она сделала все, чтобы ты ушла. Потому что для нее ты

соперница. Теперь все, что тебе нужно сделать, чтобы снова выиграть, — забыть о ней

навсегда! Ты в Осаке, здесь Бабочки, Такаши тебя пригласил на ужин, она просто не может тебе

помешать, только если ты ей сама не подыграешь. А ты подыгрываешь. Меня вообще поражает,

что спустя столько времени вы все еще не даете друг другу спокойно спать по ночам!

— В нашей вражде виноват ты! Нечего теперь удивляться!

— Согласен, я полил бензином вашу пылкую неприязнь, и рвануло. Но что дальше? Тебе не

кажется, что не имеет значения, кто виноват, если ты ухитришься просто забыть обо всем как о

страшном сне?

— Забыть, чтобы тебя после этого перемкнуло в обратную сторону? Спасибо, я

предпочитаю помнить.

— Конелл, когда я сказал, что не считаю себя хуже Алекса, это означало, что раз она

выбрала его, то пусть катится к черту! Ждать, пока кто-то там нагуляется по всем, с кем его

судьба сводила, — не мое.

— Однажды она уже возвращалась. И мне пришлось искать помощи у других людей.

Теперь я верю им, а не тебе. И всегда так будет.

— Я знаю. Но сейчас-то я не ради тебя стараюсь.

— А ради чего ты стараешься? — устало спросила я, вконец запутавшись и даже

протрезвев от изобилия мыслительной деятельности. По крайней мере на пол больше упасть не

пыталась.

— Ради того, чтобы побыстрее содрать с тебя эти тряпки, — бесцеремонно заявил он.

— На будущее, этот разговор совсем не возбуждает, — буркнула я, хотя вынуждена была

признать, что соврала. Мне безумно понравились его слова. Настолько, что неплохо было бы

принять какой-нибудь холодный душ из подлянок и противодействий.

— Разговоры вообще обладают обратным эффектом, — кивнул Шон, охотно поддержав

мою игру.

Я не стала сопротивляться его желаниям, тем более что с моими они совпали. Черное

платье не нуждалось в расстегивании. Чтобы оно упало, достаточно было просто спустить его с

плеч. Собственно, так я и поступила. Ткань скользнула по телу, оставляя меня практически

обнаженной.

— Остальное тоже, — велел мне Шон своим лучшим менторским тоном. Даже не сделал

попытки приблизиться. Просто налил себе виски. А я почувствовала себя героиней стриптиза, с

той лишь разницей, что не было музыки, и там никто не обнажается полностью. Но я не

удивлена. Шон — фанат правды без прикрас.

Я стояла посреди номера в одних лишь туфлях, с которыми окончательно сроднилась, а

Шон все еще сидел на диване и запивал зрелище виски. Внезапно я почувствовала себя просто

непозволительно трезвой.

— Я тоже хочу, — обиженно потребовала я, указывая на стакан и чувствуя себя на редкость

глупо.

— Иди и возьми.

Я приблизилась к нему и вытянула из пальцев стакан. Морщась, я допила все содержимое и

зажала губы рукой, пытаясь проглотить обжигающую жидкость. Бешеное сочетание разных

видов алкоголя подействовало моментально. Комната закружилась, и каким-то образом я

оказалась на диване, мои ноги обхватили талию Картера, а пальцы пробрались под его рубашку.

Мир вертелся и вращался, я не осознавала половину происходящего, только чувствовала. Мы

добрались до спальни Шона, растеряв по дороге и всю его одежду тоже. Не знаю, как нам это

удалось, ведь идти самостоятельно я не могла, и Картеру пришлось меня практически тащить,

но он не жаловался. Когда я не сопротивлялась, он вообще становился на удивление

адекватным.

Кажется, ему понравился пьяный вариант Джоанны, так как периодически он продолжал

поить меня виски, поддерживая эту иллюзию легкости и правильности происходящего, пока

мое тело не забыло, как сложно без его ласк. Я поверила, поняла, что, может, никогда не получу

от Шона больше, чем просто секс, но в его случае это очень даже неслабое оружие

порабощения.

Было часа четыре утра, когда в дверь раздался стук.

— Открой, — велел Шон, спихивая меня с кровати.

Поскольку протрезветь мне так и не позволили, я действительно чуть не оказалась на полу,

после чего раздраженно сдернула с Картера одеяло и замоталась в него чуть ли не по самые

уши, а только потом поплелась открывать дверь, спотыкаясь о свой импровизированный наряд

и намереваясь выставить пинком даже королеву Британии. Наконец, я рывком распахнула

дверь, а там… Пани. И у нее на лице у нее истинный шок.

— Джоанна?! — пискнула она.

Я тупо и нетрезво заморгала, пытаясь вообразить причину ее появления в столь ранний час

у нас на пороге. И ни одна не радовала. Но все оказалось куда как банальнее… но в то же время

сюрреалистичнее.

— Ммм, Джоанна… эээ… мой номер под… вами. И не могли бы вы потише? Мне хотелось

бы поспать.

— К-конечно.

Ну а что тут еще скажешь? Думаю, я покраснела. Но до нее мне было далеко.

— Не переживай, Пани. Мы займем другую спальню и больше беспокоить тебя не станем,

— крикнул из глубин номера Картер.

— Ну… эээ… спасибо, простите за вторжение, — произнесла она и… сбежала. Иначе не

назовешь.

— Спокойной ночи, — крикнула я ей вслед, но, думаю, за диким хохотом Шона Карина

этого не расслышала.

— Что ты ржешь, придурок?! — раздраженно спросила я, сдергивая с себя одеяло. — Ты

знал, где ее номер, ты же ее провожал! Все нарочно, да?!

— Что тебя расстраивает?

— Да, кажется, ничего, — стушевалась я тут же.

— Ну, так пойдем, на этот раз, к тебе, — фыркнул он.

— Ты это серьезно?! Я завтра со стыда сгорю!

— Я знаю, но ведь уже ничего не изменится. Будет забавно понаблюдать за тем, как вы с

Пани будете друг от друга кругами бегать по конференционным помещениям, пытаясь не

встречаться.

Меня разбудила головная боль. Однако это было не все: на животе было непривычно

тяжело. Я в ужасе распахнула глаза и уставилась на Шона. Он спал, и одна его рука лежала на

мне. Дьявол. Мы уснули вместе. Я тут же зареклась пить. Осторожно выкарабкалась из-под его

руки, но не разбудить Картера не удалось.

— С добрым утром, — выдавила я улыбку.

Разумеется, он в ответ ничего не сказал, но попытался сгрести меня в охапку. И тут

внезапно в голову вставили канал, по которому начали прокручивать ночные воспоминания. И

секс, и алкоголь, и Карина, и слова Шона. Это было слишком, и я вырвалась.

— Н-нужно собираться, — сказала я, скатываясь с кровати. Как мы могли уснуть в одной

постели? Нет, в жизни больше никогда. Ни за что!

— Не хочешь остаться в номере? — спросил он хрипло. — Моя секция завтра, а твой

доклад уже был…

— Нет. Мы приехали сюда не для этого, — сказала я, лихорадочно перекапывая шкаф в

поисках того, чем можно прикрыться. Не отбирать же одеяло, демонстрируя собственный ужас

от мысли, что мы проснулись в одной постели. В конце концов, голой он меня успел изучить со

всех ракурсов, смущало не это.

— Как скажешь, — кивнул он и ушел. А я с облегчением выдохнула.

За завтраком я мучилась похмельем и ни крошки не проглотила, но эта головная боль была

не единственной — весь день я старалась избегать Пани. Это заставило меня наплевать на

Шона и, бросив Бабочек, присоединиться к Роберту и мельбурнским близнецам. Разумеется,

меня наградили просто убийственным взглядом, но фиг бы некоторым. Я просто пожала