Написано кровью моего сердца - Диана Гэблдон

Я в панике стиснула зубы. Льняные бинты, скальпель, небольшой закругленный нож для обработки раны… Нужны ли пиявки? Пожалуй, да, ведь без кровоподтеков не обошлось — в дегте и перьях не обваливаются добровольно. Я быстро обвязала бинтом банку с пиявками, чтобы по дороге случайно не открылась крышка. Еще баночка меда… Я поднесла ее к свету: наполовину полная, мутно-золотого цвета, мерцающая сквозь коричневое стекло, как сияние свечи. В сарае Фергус хранил скипидар для очистки литер, он мне тоже понадобится.

Меня не беспокоили политические тонкости, из-за которых Арнольд был вынужден обратиться ко мне тайком. Уверена, Джейми примет необходимые меры безопасности. Филадельфией управляли мятежники, однако безопасным этот город не являлся ни для кого из жителей.

Не в первый и точно не в последний раз я была довольна тем, что хотя бы у меня на пути никто не стоял. Дверь внизу открыли, а потом захлопнули, и губернатор ушел.

* * *

Я посмотрела на грязноватый паланкин и, вдохнув запах десятков людей, которые пользовались им до меня, покрепче обхватила трость.

— Я пойду сама. Это недалеко.

— Никуда ты не пойдешь, — спокойно возразил Джейми.

— Ты же не намерен остановить меня?

— Намерен, — все тем же ровным голосом ответил он. — Дома тебя не запрешь — я бы и пытаться не стал, — зато я могу позаботиться о том, чтобы ты не упала посреди улицы и не разбила себе лицо. Забирайся, саксоночка. Не спешите, — попросил он носильщиков, открывая дверцу паланкина. — Я буду идти за вами, а бежать сразу после ужина не хочется.

Собрав остатки гордости, я залезла внутрь — похоже, другого варианта у меня нет. Поставила корзинку с медицинскими принадлежностями на колени и как можно ниже опустила окно — воспоминания о последней поездке в тесном паланкине были такими же отчетливыми, как запах, ощущаемый мной сейчас, — и мы двинулись величавой поступью по тихим ночным улицам Филадельфии.

Из-за протестов владельцев таверн и, вероятно, их постоянных клиентов комендантский час сдвинули на более позднее время, но атмосфера в городе все равно оставалась напряженной: в такое время из дома не выходили ни приличные женщины, ни шумные компании подмастерьев, ни рабы, жившие отдельно от хозяев. На углу переулка я заметила шлюху — она свистнула, привлекая внимание Джейми, и как-то вяло его окрикнула.

— Ее сутенер прячется позади… с дубинкой… быстро тебя уложит, — тяжело дыша, прокомментировал один из носильщиков сзади. — Уже не так безопасно… как было при войсках.

— Думаешь? — проворчал его напарник и, сделав вдох, продолжил: — Тому офицеру… перерезали горло в борделе… когда армия еще не ушла. Чего бы тогда… этой проститутке… торчать здесь в одной ночной рубахе. — Он снова вдохнул. — И как ты собираешься… разрешить этот спор? Сам к ней пойдешь?

— Может, этот джентльмен нас выручит, — с краткой усмешкой ответил второй.

— Вряд ли, — сказала я, высунув голову из окна паланкина. — А я вот схожу посмотрю, если хотите.

Джейми на пару с передним носильщиком рассмеялся; тот, что шел сзади, заворчал. Мы повернули за угол и приблизились к изысканному дому Шиппенов, стоявшему на небольшом возвышении на краю города. У ворот горел фонарь, еще один мерцал над входной дверью. Это в знак того, что нас ожидают? Я забыла спросить, оповестит ли губернатор Арнольд хозяев о нашем визите. Если они не в курсе, нас ждет несколько увлекательных минут знакомства.

— Надолго мы тут, саксоночка? — поинтересовался Джейми, доставая кошелек, чтобы расплатиться.

— Если он уже мертв, то тут же вернемся, — ответила я, поправляя юбки. — В противном случае можем задержаться на всю ночь.

— Тогда подождите минут десять, — сказал Джейми носильщикам, которые глядели на меня с раскрытыми ртами. — Если не выйдем, вы свободны.

Джейми обладал великой силой убеждения. Носильщики даже не подумали о том, чтобы сразу уйти, а лишь смиренно кивнули, когда Джейми взял меня за руку и повел по ступенькам.

Нас ожидали: дверь распахнулась, как только ботинки Джейми зашаркали по крыльцу; из дома с тревогой и любопытством выглянула молодая женщина. Значит, мистер Бледсоу еще жив.

— Миссис Фрэзер? — спросила женщина, искоса посматривая на меня. — Э-э… то есть… это вы миссис Фрэзер? Губернатор Арнольд сказал, что…

— Да, это миссис Фрэзер, — слегка натянуто вставил Джейми. — Уж мне это доподлинно известно, юная леди.

— А это мистер Фрэзер, — сообщила я озадаченной девушке. — Видимо, в нашу прошлую встречу я представлялась как леди Джон Грей, — добавила я небрежным тоном. — Но вообще-то я все еще Клэр Фрэзер. Точнее — снова. Ваш кузен, я понимаю…

— Да! Прошу сюда. — Девушка отошла, пропуская нас внутрь, и показала на дальнюю часть дома. Рядом с ней стоял чернокожий слуга средних лет; он поклонился, когда я глянула на него, и повел нас через длинный коридор к задней лестнице, по которой мы затем поднялись наверх.

По дороге хозяйка запоздало представилась — ее звали Маргарет Шиппен — и извинилась за отсутствие родителей. Отца, как она сказала, вызвали куда-то по делам.

Раньше меня официально не представляли Пегги Шиппен, однако я ее видела и кое-что о ней знала — она занималась организацией Мискьянцы, праздника в честь генерала Хоу, и хотя на сам бал отец ее не пустил, все собравшиеся активно обсуждали Маргарет, а я пару раз замечала изысканно одетую девушку на других приемах, куда ходила с Джоном.

«Вызвали по делам», правда? Услышав это, Джейми едва заметно пожал плечами. Скорее всего, Эдвард Шиппен просто хотел избежать какой-либо связи с произошедшим и упоминаний о несчастье с его племянником. Сейчас не лучшее время и место, чтобы подчеркивать лоялистские настроения в семье.

Мисс Шиппен провела нас в небольшую спальню на третьем этаже, где на кровати покоилось нечто темное и человекообразное. Вместе с запахом дегтя и крови до нас донесся чуть слышный стон. Судя по всему, он исходил от Тенча Бледсоу — и кто только придумал ему такое имя[126]? Насколько я знала, линь — это ничем не примечательная рыба из семейства карповых.

— Мистер Бледсоу? — тихо обратилась я к больному, поставив корзину на небольшой столик. В свете единственной свечи я видела его лицо — вернее, только половину. Другая половина, как и бо́льшая часть головы и шеи, была перемазана дегтем. Присмотревшись, я поняла, что передо мной — невзрачного вида молодой человек с крупным, похожим на клюв носом. Черты, в которых не проскальзывало ничего рыбьего, исказились от мучительной боли.

— Да, — на выдохе отозвался парень и сжал губы так крепко, будто даже одно слово, сорвавшееся с них, могло