Уинстон Спенсер Черчилль. Защитник королевства. Вершина политической карьеры. 1940–1965 - Манчестер Уильям

В целом Черчилль был доволен планом, но он, как всегда, беспокоился по поводу деталей. Учитывая, что разность уровней воды во время прилива и отлива в Ла-Манше составляет более 20 футов, он потребовал, чтобы ему докладывали о темпах сооружения искусственных гаваней Mulberry («Малберри»), которые он отстаивал более двух лет назад. Только эти гавани позволят безопасно и вовремя доставить на берег необходимое количество людей, техники, продовольствия и боеприпасов. Требовалось доставлять ежедневно 12 тысяч тонн: от этого зависел успех всей операции. Топливо для грузовых автомобилей и танков доставлялось с помощью еще одного технологического чуда, трубопровода (Pluto)[1722], проложенного по дну Ла-Манша из Юго-Восточной Британии в Нормандию, в Пор-ан-Бессен.

Атаки люфтваффе серьезно осложняли работу по прокладке трубопровода. Третье чудо должно было отделить искусственные гавани от открытого моря – искусственный волнорез (под названием lilo, надувной пляжный матрас), состоявший из установленной на дне бетонной конструкции и больших надувных резиновых камер. Демонстрацию этой сложной конструкции провели в ванной комнате Черчилля. Великий человек, в халате с драконом, взгромоздившись на табурет, словно адмирал или бригадный генерал, наблюдал за тем, как в заполненной водой ванне миниатюрный lilo борется с волнами; «волнение на море» создавала рука премьер-министра, погруженная в воду. Постороннему человеку, ставшему свидетелем этой сцены, написал Исмей, «было бы трудно поверить, что таким образом британский главнокомандующий изучает самую масштабную и впечатляющую десантную операцию в военной истории[1723].

Кроме того, Черчилль хотел удостовериться, что успешно продвигаются работы по еще одному представлявшемуся ему важным проекту: операция Habakkuk[1724], ледяной авианосец Мауптбеттена.

Идея, настаивал Черчилль, «заслуживает самого обстоятельного изучения». Он выбрал кодовое название, процитировав текст из части Ветхого Завета, написанного пророком Аввакумом: «Посмотрите между народами и внимательно вглядитесь, и вы сильно изумитесь; ибо Я сделаю во дни ваши такое дело, которому вы не поверили бы, если бы вам рассказывали». Однако многие штабные планировщики не верили, что это может сработать. Идея, изложенная Маунтбеттеном Черчиллю на выходных в Чекерсе, обрела окончательную форму в Канаде, что было неудивительно, учитывая местные погодные условия. Однако Черчилль рассчитывал размещать эти монстры водоизмещением в миллионы тонн у побережья Франции и Индии, где они должны были служить в качестве бензозаправщиков Королевских военно-воздушных сил. Похоже, никто не учел один важный недостаток этого плана: даже если, как планировалось, эти корабли оборудуют системами охлаждения, они растают. Брук пренебрежительно отозвался о Habakkuk, назвав его «одной из блестящих идей Дики Маунтбеттена», и пообещал, что у Маунтбеттена будет возможность представить свои идеи в Квебеке. На самом деле у начальника Имперского Генерального штаба не было иного выбора, как согласиться, поскольку Маунтбеттен, к которому прислушивался Черчилль, действовал по принципу «зачем разговаривать с обезьяной, когда есть шарманщик». Отсюда презрительное замечание в дневнике Брука после того, как Черчилль сказал ему, что собирается сделать Маунтбеттена главнокомандующим союзными войсками в Юго-Восточной Азии: «Ему [Маунтбеттену] понадобиться очень хороший начальник штаба, чтобы вытащить его из этой передряги»[1725].

Путешествие через Атлантику очень напоминало майское путешествие. Поздними вечерами Черчилль играл с Гарриманом в безик. Во время последнего путешествия Гарриман предупреждал Черчилля, что не стоит выступать против дневных бомбардировок, которые предлагали американцы. А теперь Гарриман предупреждал Черчилля, который боялся, что операция «Оверлорд» помешает его планам в Италии, что не следует протестовать против высадки во Франции. По словам Гарримана, Рузвельт хотел, чтобы операция «Оверлорд» была проведена в мае 1944 года, так и было. Черчилль ответил, что хочет только дойти до реки По в Северной Италии, удерживать этот рубеж, а затем нанести удар по Балканам с Эгейского моря. Учитывая сложный рельеф местности, поставки и противника на всех подступах к реке По, находящейся в 300 милях к северу от Рима, это было легче сказать, чем сделать. Эйзенхауэр считал, что любой план наступления в направлении реки По потребует выделения столь значительных сил, необходимых для осуществления «Оверлорда», что «высадку во Франции не удастся осуществить весной 1944 года». Американцы не могли этого допустить[1726].

Тем временем Черчилль решил, что вторжение в северную часть Суматры, впервые предложенное им в мае, весьма перспективно с точки зрения стратегической ситуации в Юго-Восточной Азии. В связи с этим Брук написал в дневнике: «Во время морского путешествия он буквально за несколько мгновений стал ярым сторонником идеи, что успех в борьбе против Японии может быть обеспечен исключительно за счет захвата северной оконечности Суматры!» По словам Брука, Черчилль, «словно капризный ребенок, стал просить игрушку, с которой ему не разрешали играть»[1727].

9 августа «Королева Мария» бросил якорь в гавани Галифакса. Черчиллю с сопровождающими потребовалось два поезда для поездки в Квебек, куда они прибыли во второй половине дня 10 августа. Черчилль раньше сошел с поезда, чтобы доехать до города вместе с канадским премьер-министром Маккензи Кингом в его машине. Первые лица разместились в Квебекском замке, в самом центре старого города, а несколько сотен штабных офицеров – в расположенном напротив замка отеле Château Frontenac (Шато Фронтенак), все шестьсот номеров которого предварительно освободили от гостей. Все, кроме одного, где жила пожилая женщина, которая находилась при смерти (однако она осталась жива и через год, когда была созвана Вторая Квебекская конференция, жила в том же номере)[1728].

Премьер-министр Маккензи Кинг с канадцами наблюдали со стороны за тем, что происходило на их собственной территории. Канадцев вкратце информировали о решениях, принятых Объединенным комитетом начальников штабов, но они не принимали участия в работе конференции. Канада отправила пять дивизий в Британию и на Сицилию, включая ту, что воевала под командованием Монтгомери. Во время Первой мировой войны Канада потеряла 66 тысяч своих сыновей, а Соединенные Штаты 117 тысяч. Канада проливала кровь за Англию. И вновь потери этой страны, с 11-миллионным населением, во много раз превышали потери на душу населения по сравнению с Соединенными Штатами и практически сравнялись с британскими. Когда двумя неделями ранее канадский командующий генерал Эндрю Макнотон отправился на Мальту, ожидая, что ему разрешат провести смотр своих войск на Сицилии, Монтгомери отказал, Александер поддержал Монти, а Эйзенхауэр не стал вмешиваться. Это было проявлением вопиющего неуважения к Канаде, хотя с 3 сентября 1939 года правительство Великобритании стояло на позиции, что силы доминиона служат под британским командованием. У доминионов не было ни постоянного представителя в военном кабинете, ни возможности сказать веское слово в ходе дискуссий. Логика, на которой основывались договоренности Лондона с доминионами, была абсолютно верной только с военной точки зрения. Учитывая, что численность британских войск (и потерь) намного превышала численность войск доминионов, высшие командные должности должны были занимать британцы. Франклин Рузвельт понял эту логику и собирался использовать ее против Черчилля[1729].