Обратный отсчет: Равнина - Токацин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он напомнил себе, что Скогны в своих каменных башнях переживают ливни и не сгорают заживо, и снова посмотрел на анализатор. Воздух в душевой остыл до пятнадцати градусов, но заметно увлажнился. «Снаружи плюс шестьдесят. Настоящее испытание будет, когда…»
Кто-то робко поскрёбся в дверь, и Гедимин вздрогнул. Он решил сначала, что у входа шуршат камешки, но шорох сменился громким писком, а потом и уверенным стуком. «Hasu!» — вздрогнув всем телом, сармат шагнул к шлюзу. «Они там в своём уме⁈»
В приоткрытый шлюз тут же влетело полтора десятка нхельви. Это была только первая волна — за ними, съёжившись, протиснулись четверо Броннов, столько же Скогнов и ещё двадцать зверьков. Последним вошёл Вепуат.
— Привет, — криво ухмыльнулся он, выгоняя аборигенов из шлюза и плотно закрывая двери. — Мы с Соколом тут побудем, ничего? Я уберу, если он нагадит.
Гедимин секунду молча смотрел на него, пока не дошло, что разведчик не шутит.
— Вепуат, — прошипел он, сузив глаза. — Живо всех в поле и гони под купол! На кой ты их притащил⁈
Вепуат хмыкнул.
— Не я их. Они меня. Пошёл провожать — так, на всякий случай. Очень рвались сюда. Научное любопытство, знаешь ли…
— Какое любопытство⁈ — Гедимин на долю секунды стиснул зубы. — И они сдохнут, и Сокол твой тоже! Под купол их, живо!
Он развернулся к аборигенам — их разметало вдоль стены, и они продолжали отступать, как будто их выгоняли не под безопасный купол, а прямо под расплавленный металл. Гедимин вполголоса помянул спаривание «макак».
— Чего ты разволновался? — с кривой ухмылкой спросил Вепуат; он, как и Сокол на его плече, выглядел до омерзения спокойным. — Ты же рассчитал всё, чтобы внутри без купола не зажарились?
Гедимин гневно фыркнул.
— Проку будет от тех расчётов, если… — не договорив, он взглянул на анализатор. Внутри было плюс двенадцать, снаружи температура подходила к семидесяти, и сверху налетали порывы воздуха, раскалённого местами до двухсот. «Sa has— su…» — обречённо выдохнул он, оглядываясь на дверные створки.
— Гони всех в душевую, — скомандовал он. — Снаружи закроем. Ещё один шлюз — может, спасёт…
Аборигены, кажется, обрадовались, что гонят их внутрь, а не наружу, — двуногие заулыбались, четвероногие первыми забрались в душевую и расселись вдоль стен, обернув лапы хвостами. Гедимин задвинул последнюю створку до упора и взглянул на сканер. «Внутри плюс восемь. Будет совсем плохо — разломаю испаритель. Там ледышки, хоть какая-то подмога…»
В продухах завыл ветер — какой-то из потоков снаружи ударил прицельно в проём. Гедимин вздрогнул.
— Скогны живут в таких штуках, — напомнил Вепуат, почёсывая Сокола под головным сегментом. — Защитных полей у них нет. Не задыхаются как-то… А кочевники, кстати, не уходили, пока не поднялся ветер. Говорят, они прячутся в панцири своих зверей…
Гедимина передёрнуло.
Ветер снова завыл, внешние датчики показали плюс пятьсот. Гедимин быстро взглянул на внутренние. В душевой по-прежнему было плюс восемь; Бронны и Скогны, устроившись на полу, кутались в куртки и играли в какие-то камешки со значками. «Чего их сюда принесло⁈» — Гедимин резко развернулся к закрытой двери. «Плюс двенадцать. Шлюзы пока держат…»
— Сегодня какой-то сверхмощный нергет, — вполголоса сказал Вепуат, прислушиваясь к свисту в продухах. — Чуть ли не раз в год такой бывает. Металла наберёшь…
— Да чтоб вам всем… — Гедимин стиснул зубы. — Почему не остановил дикарей⁈
Вепуат пожал плечами.
— Теперь уже поздно. Слышишь?
Снаружи что-то зашипело, потом зашкворчало — над толщей расплава трескалась тающая корка, из-под неё пробивался пар. Анализатор тревожно пискнул — какой-то из внешних датчиков показал две тысячи. Ещё секунда — и пищащие звуки слились в непрерывный вой.
— Heta— a! — Вепуат на удивление крепко вцепился в запястье Гедимина. — Плюс двадцать внутри-и! Я слежу-у!.. Уф-ф, здоровый ты, всё-таки…
Гедимин, глубоко вдохнув, посмотрел на анализатор. Снаружи по крыше бежали металлические ручьи. Первый термодатчик уже расплавился, ещё три на экране горели красным, и Гедимин мысленно попрощался с ними, прежде чем перевести взгляд на зелёное, «безопасное», поле. Второй ряд датчиков уже прогрелся до трёх сотен градусов, но там, где стояли сарматы, всё ещё было плюс тридцать — а за вторым шлюзом, в душевой, только-только дошло до плюс двадцати.
— Когда тут станет жарко, пойдём к ним? — спросил Вепуат, поглаживая свернувшегося «трилобита». — Сокол боится.
— Иди хоть сейчас, — буркнул Гедимин, сканируя воздушные потоки. «Здание греется, но медленно. Воздух на складках сильно остывает. Если этот ливень не затянется надолго…»
Снаружи взвыл ветер. Замерять его температуру было уже нечем — внешние датчики поплавились. Второй слой показывал полтысячи градусов, но снаружи определённо было больше. Гедимин посмотрел на медленно белеющую часть экрана и выдохнул сквозь стиснутые зубы — температура поднялась до плюс сорока.
— Я внутрь, — сказал Вепуат, осторожно отодвигая створку и прошмыгивая в душевую. Аборигены, оторвавшись от игры, приветливо ему помахали. Нхельви лежали вдоль стен, почти не подавая признаков жизни — только бока вздымались. «Плюс тридцать,» — Гедимин посмотрел на показания термодатчиков. «Внизу даже холоднее. Им, похоже, просто страшно. Ну вот чего под куполом не сиделось⁈»
Крышу заливало расплавленным металлом. Он сбегал по складкам быстро, не задерживаясь, но сверху падали новые капли, и каждый поток превращался в ручей. Гедимин не слышал ничего, кроме грохота тяжёлых капель и шипения испаряющейся органики. «Снаружи две тысячи, не меньше,» — он подошёл к двери и притронулся к деревянной пластине. «В шлюзе уже плюс четыреста. Скоро и здесь потеплеет.»
Минуты тянулись мучительно медленно. Ливень снаружи не ослабевал. Гедимин смотрел на пожелтевший экран. Там, где он стоял,
