Застрявшие (ЛП) - Дайкс Николь

— Я знаю, — обрываю ее, не желая больше говорить об этом.

— Я была чертовски зла и растерянна. Из-за этого вела себя с тобой как последняя стерва. Когда ты приходил домой после ночного загула, воняя сексом, это выводило меня из себя.

— Это случалось не так часто.

Эверли наклоняет голову набок и закатывает свои красивые глаза. Я улыбаюсь, скользя рукой вниз по ее шее, а затем к спине по гладкой коже.

— Да, но этого было достаточно.

— Это было до того, как у меня появились отношения. Я был одинок... — Я сглатываю комок, который образовался у меня в горле, но держу глаза открытыми и пристально смотрю на нее. — И наблюдать за тобой и за ним было пыткой. Чистая пытка, Эв.

Ее глаза на мгновение закрываются, она медленно кивает головой, а затем снова открывает их.

— Это было так неправильно. Я должна была сказать тебе тогда.

— Нет. — Ее глаза расширяются. — Я имею в виду... Я тоже знал, что тебя влечет ко мне. Но что бы мы сделали? Правда?

Эв медленно качает головой из стороны в сторону.

— Не знаю.

— Ты не собиралась бросать его. И даже если бы ты... Эв, это убило бы его. Так что при любом раскладе, мы не смогли бы быть вместе.

— Я знаю. — Она вытирает очередную слезу, ее грудь прижимается к моей. — Мы, как пара, все равно бы не сработали. Это был бы просто секс. Я знаю, что ты прав. — Это не то, что я сказал, но знаю, что она считает, что между нами только физическое влечение. — Но я так ревновала, что не могла этого выносить. Поэтому была стервой. Так что просто позволь мне извиниться.

— Нет. — Ее рот приоткрывается, и знаю, что она начинает злиться, но я просто наклоняюсь вперед, целую ее в губы и улыбаюсь. — Мне это нравилось. Мне все еще это нравится. Ты бросаешь мне вызов. Во всех отношениях. Заставляешь меня хотеть стать лучше, и я бы ничего не изменил в том, как мы взаимодействуем.

— Тебе нравится, что я веду себя с тобой как стерва? — Ее правая бровь приподнимается, когда я откидываюсь назад, кладя голову на диван.

— Ага. Мне нравится этот вызов. Клянусь, ты причина, по которой у меня средний балл четыре.

— У тебя средний четыре?

Я смеюсь.

— И это все, что ты услышала из всего, что я сказал?

Эверли тоже смеется и целует меня в грудь, потом еще раз.

— Прости. Я просто не знала этого.

— Да, я получил пятерку за тест в одну из первых недель, когда ты с ним начала встречаться. Я похвастался, а ты назвала это случайностью.

Она съеживается.

— Господи. Мне очень жаль.

— Не стоит. После этого я поставил перед собой цель всегда получать пятерку, чтобы доказать, что ты ошибаешься.

Она качает головой, но улыбается.

— Мы полностью облажались. Ты ведь это знаешь, верно?

Я пожимаю плечами.

— Может быть.

Сейчас она выглядит опечаленной, глядя на огонь, пылающий в другом конце комнаты от нас.

— Завтра Рождество.

Я глажу ее по спине.

— Извини, что у меня нет подарка.

— То же самое. — Она целует меня в шею, поднимаясь немного выше. — Уверена, что мы сможем что-нибудь придумать.

— Конечно, сможем. — Я тоже смотрю на огонь, наблюдая за мерцанием пламени и позволяя себе задуматься о том, что бы мы делали, если бы не попали в аварию. Думая о наших друзьях в кампусе. Наших семьях.

И о том, что я лежу здесь с девушкой своей мечты. Мы совершенно одни в глуши. Где реальность не может нас затронуть.

Даже страшно, как мало я сейчас скучаю по вещам за пределами этого дома.

Глава двадцать третья

ЭВЕРЛИ

Откусываю кусок вяленой говядины и смотрю в окно, радуясь, что это Рождество не стало белоснежным. Снега не было уже несколько дней, и, к счастью, сегодня он тоже не выпал. Я помню, как мечтала о снеге каждое Рождество, но сегодня это не так.

— Рождественская трапеза, а? — Куп улыбается, сидя рядом со мной и отпивая из своей почти пустой бутылки виски.

— Это не так уж плохо. — Я смотрю на банку с солеными огурцами и вяленой говядиной между нами. Купер не ест соленые огурцы, но, похоже, ему нравится вяленое мясо.

— Да. На самом деле неплохо.

— Не слишком ли поздно для ванны? — спрашиваю я, отправляя в рот еще один маринованный огурец.

Купер наблюдает за моими губами, пока я жую, и должна признать, что это заставляет меня жаждать его. Кажется, я никак не могу насытиться им.

Стараюсь не зацикливаться на том, как это неправильно. И после двух недель, проведенных наедине с ним, мне больше необязательно, чтобы это причиняло боль. Кажется, я оцепенела от чувства вины.

— Нет, мы можем это сделать.

Я улыбаюсь, и мы выливаем ведра холодной воды, которые уже наполнили, в ванну. Затем поспешно надеваем все наше снаряжение для холодной погоды и выходим на улицу к колодцу, наполняем ведра и ставим следующие два на огонь, чтобы согреть.

Он обнимает меня одной рукой за талию, притягивая ближе к себе, именно там, где я хочу быть. На нем нет пальто, потому что Купер ненавидит надевать его поверх повязки, но на нем шапочка, которую я стягиваю и отбрасываю, любуясь тем, как взъерошены его волосы.

Куп прижимается своими губами к моим, и я целую его в ответ без колебаний или чувства вины. Я люблю его губы и его рот. Мне нравится, как его язык играет с моим. Нравится сосать его язык и заставлять парня стонать.

Он расстегивает молнию на моем пальто и сбрасывает его с плеч, позволяя ему упасть на пол, пока мы целуемся. Огонь пылает за нашими спинами. Я потерялась в этом моменте.

Помогаю ему снять перевязь. Купер достаточно умен, чтобы держать руку согнутой, пока я расстегиваю его рубашку, помогая и в этом тоже. Руками скольжу по его упругой груди и по каждой линии крепких мышц, которые он сохранил, несмотря на отсутствие нормальной пищи и травму.

Мне нравятся его татуировки, с которыми я очень хорошо познакомилась за последние две недели. Провожу пальцем по надписи «Не навреди» на его боку. Он определенно помешан на врачебных штучках.

Я улыбаюсь, глядя парню в глаза.

— Доктор Кингстон.

— Еще нет.

Опускаюсь на колени, когда Купер криво усмехается мне сверху вниз.

— Недолго осталось.

— Если мы выберемся отсюда.

Я расстегиваю его джинсы, хмыкая.

— Сейчас не об этом, доктор.

— О. У тебя фетиш насчет докторов, да? — Точно нет. Я всегда ненавидела их, но не говорю ему об этом.

— Прямо сейчас... я очень увлечена одним. — Он приподнимает бровь, и я фыркаю: — Доктор.

Купер одобрительно кивает, и я расстегиваю молнию на его джинсах и стягиваю их, но оставляю боксеры. Он выходит из штанов, и я восхищаюсь палаткой в его трусах. Он уже твердый для меня. Кажется, мы не можем насытиться друг другом.

Я целую его член сквозь материал, и парень хрюкает, двигая бедра вперед в поисках облегчения.

— Черт возьми, Эв.

Стягиваю с него трусы, освобождая твердый и гордо торчащий член. Сжимаю его в руке, закрываю глаза и запоминаю каждый твердый дюйм, пока глажу его.

— Вода готова, — говорит он, задыхаясь. Я открываю глаза, смотрю на его красивый член, прежде чем обвожу языком его кончик. — Хочешь, чтобы я остановилась?

— Нет, — мгновенно отвечает он, и я улыбаюсь, открывая рот и принимая его длину внутрь. Куп скользит пальцами по моим волосам, и я сосу, намеренно сводя его с ума.

Мне нравится видеть, как Купер кончает.

— Боже, Эв, твой рот. Так приятно. — Я улыбаюсь вокруг его огромного члена, а затем выпускаю его изо рта, издавая стон. Зрачки парня потемнели, и, когда встаю, он смотрит на меня. — Я сказал, что не хочу, чтобы ты останавливалась.

— О, да? — Я притворяюсь застенчивой, и он качает головой в ответ на мою выходку. Куп знает, что доберется до конца. Мы определенно собираемся трахнуться. Это то, что мы делаем сейчас постоянно.

Мы наполняем ванну, и я беру с собой в комнату одну из ламп. Потом раздеваюсь, и мы оба забираемся внутрь. Беру мочалку и промокаю ее, поливая гелем для душа, а затем провожу ей по плечам парня. Его член все еще тверд, и я не собираюсь его игнорировать. Провожу мочалкой по его грудным мышцам и вниз по рельефному животу, улыбаясь, когда дохожу до его члена.