Двойник поневоле - Дмитрий Аркадьевич Захаров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Поезд замедлил ход, полосы, проносящиеся за окном вагона, превратились в сомкнутые ряды автоматически раздвигающихся дверей.
— Приехали!
Поднявшись по эскалатору, они вышли на улицу, окунувшись в живой гул многолюдного Искровского проспекта. Шли пешком. Проходя мимо супермаркета, Сергей замедлил шаг. Прохладный зал магазина манил взор как сказочный мираж. В горле пересохло. Настя с неожиданной решительностью взяла его под руку.
— У вас кофе дома есть?
— Должен быть…
— Яйца, хлеб…
— Черт его знает?! — Авдеев с тоской смотрел на двери супермаркета.
— Вы не сможете мне помочь, Сергей, если напьетесь, — виновато улыбнулась Настя.
— Сильный аргумент! — вздохнул Сергей.
До его дома от метро было четверть часа ходьбы. Близился вечер, солнце скрылось за вершинами многоэтажных домов. Настя держала его под руку, стараясь попадать в такт ходьбы. На спортивной площадке перед зданием школы компания подростков бесцельно гоняла мяч, никто не желал становиться на ворота, отчего игра имела абсурдный характер.
Настя вздрогнула, он ощутил это по напрягшейся, как струна, ее руке.
— Что случилось? — спросил Сергей.
— Показалось…
Авдеев огляделся по сторонам, но ничего опасного не заметил.
— Присядем? — кивнул он на скамейку.
Настя села рядом с ним.
— Вы верите в Бога, Сергей? — спросила девушка, глядя на играющих детей.
Авдеев помолчал, а потом ответил:
— Меня отец в детстве водил в баню. И парил до изнеможения. Я терпел, потому что хотел нравиться ему, а однажды подурнело. Сделал вид, что все нипочем, пока голова не закружилась, едва не отключился. Отец сказал тогда, что в слабости нет ничего зазорного, каждому может стать плохо.
— Правильно сказал, — согласилась Настя.
— Не правильно! — отрицательно покачал головой Сергей. — Я воспринимал своего отца как бога. Жестокого и всемогущего. Такой бог не имеет права на снисходительность. Если бог прощает нам такие малые слабости, как обморок в парилке, то подведет нас в более серьезной переделке.
— У вас искаженное представления о вере, Сергей! — удивилась девушка. — Это все равно что воспринимать отражение пейзажа в воде за реальность.
— Красивое сравнение, — заметил Авдеев. — В Библии написано, что мы созданы по образу и подобию Божьему. Я не очень верю в эти истории, если миллионы человек по всему миру так считают, стало быть, какое-то рациональное зерно в этом есть. Ученые считают, что наш геном на 98 процентов совпадает с геномом человекообразной обезьяны. Может быть, когда-то так оно и было, как утверждает Библия, но мир меняется. Наши поступки делают нас другими. В старину наши предки были честными и красивыми людьми, но множество неправильных выборов, а говоря проще — грехов, привели к уничтожению в людях частицы божественной природы.
Настя удивленно посмотрела на Авдеева:
— Я не ожидала…
— Услышать такое от старого алкаша! — усмехнулся Сергей. — Моя подруга была шибко образованной дамочкой. Рассказывала всякие умные штуковины. Кое-что запомнил. С похмелья тянет поговорить, да и старею, должно быть…
— Всем бы старикам так уметь драться!
— Привычка…
Он посмотрел в сторону детской площадки.
Полная женщина с тревожным выражением лица внимательно следила за тем, как ее сын, толстый мальчик лет пяти, пытается забраться на лесенку.
— Моей дочери было двадцать пять, — отрывисто говорил Сергей, глядя на играющих детей. — Это штуковина, что начинает расти в мозгу. Нейробластома. Считается, что опухоль формируется в детском возрасте. Помню, был теплый день, Марина стояла на берегу залива, — счастливая, смеющаяся девочка. И тут появилось что-то на ее фоне. Будто черная, невесомая ткань окутала силуэт моей дочери. Вода в заливе в тот день была на удивление спокойной, как зеркальная гладь. Я и выпил-то немного, но заметил в отражении очертания черной женщины. Она взяла Марину за волосы, и смотрела мне в глаза…
Тучная мама держала сына за болтающуюся в воздухе ножку в синей с белой полосой на корте кроссовке.
— Котя, осторожней! Котя-я-я!!! — разносился ее громкий голос.
Пухлый Котя упорно преодолевал преграду, его движения отличались грацией юного гиппопотама, волею судьбы оказавшегося вдали от родного водоема.
— И что потом было? — спросила Настя.
Сергей пожал плечами.
— Я укатил в очередную командировку, затянувшуюся почти на год. С женой мы расстались. Марина выросла, вышла замуж. Уехала жить в другую страну. А незадолго до болезни прислала свою фотографию. Стоит на берегу какого-то озера, в воде отражаются контуры женщины. Я успел позабыть ту историю, — прошло двадцать лет. Через два месяц Марины не стало…
— Вы считаете… — сказала Настя.
— Марина умерла! — перебил Сергей. — Отражения искажают реальность настолько сильно, что подчас невозможно понять, что подлинно, а что — ложно. Одно из самых лживых искажений, которые я знаю, — это когда родители переживают своих детей!
Они поднялись со скамейки, подошли к распахнутой двери подъезда. Толстый мальчик с побагровевшим от натуги лицом одолел преграду. Детский смех звенел над площадкой.
— Счастливое детство! — вздохнула Настя.
— Не уверен… — покачал головой Сергей. — Детям снятся повторяющиеся кошмары. Они давят насекомых, при этом боятся их. В центре детского мира блуждают символы пугающих реальностей, — ужас перед миром, перед собственными желаниями и страх одиночества.
— Вы были плохим отцом своей дочери? — выпалила Настя.
Авдеев ненадолго задумался, медленно ответил:
— Я был плохим сыном своих родителей!
Они вошли в темный подъезд.
— Спасибо, Сергей! — Настя легонько сжала мужскую руку своими холодными пальцами.
— За что?
— За то, что не купили себе водки сегодня!
— Еще не вечер! — хмуро сказал Сергей. — В сообществе анонимных алкоголиков принято говорить — тебе спасибо за мой трезвый день!
— Пожалуйста! — серьезно ответила Настя.
5
Раньше он не считал поклонение богам чем-то особенным. Это похоже
