Двойник поневоле - Дмитрий Аркадьевич Захаров

— Ты хочешь быть героем, Бодров? — улыбался он. — Героизм — опасное состояние.

— П-почему?

— Хотя бы по той простой причине, что человеческая героика — слепое влечение, сжигающее людей. У страстных людей крик о славе такой же неосознанный и машинальный, как вой собаки. В пассивных массах он сокрыт, те покорно и жалобно тянут те роли, что предлагает им общество, не позволяя себе выделиться. К какой части людей ты себя причисляешь, Коля?

— Думаю, ко второй, — вздохнул Бодров, — к п-пассивной части…

— Тогда трахни какую-нибудь девочку и почувствуешь себя героем!

— Сомневаюсь, что у меня получится.

— Ерунда! — отмахнулся Базин. — Секс с новой женщиной придает уверенности даже конченым неудачникам.

Громко играла музыка, в зале царил людской гомон, обе официантки бегали безостановочно, хлопала дверца, ведущая в кухню, откуда долетали ароматы жарящегося мяса и рыбы. Бодров поставил смартфон на беззвучный режим и теперь чувствовал вибрацию гаджета в кармане джинсов. Скорее всего, звонила жена, подумал он с каким-то болезненным наслаждением.

— Видишь брюнетку? — дернул его за рукав Базин. — Вон сидит… Спорим, я ее приведу за наш столик через пару минут?

Гриша Базин обожал спорить и заключать сделки. Две трети сотрудников управления ходили у него в должниках; отдавать деньги за проигранный спор считалось глупым и непорядочным делом. Базин не возражал, но споры продолжал заключать ради спортивного интереса.

— И что п-потом?

— Что-что! — передразнил товарища эксперт. — Трахнешь ее, вот что! Кайф получишь, жене отомстишь и самооценку повысишь. Если не облажаешься, конечно…

Бодров посмотрел на худенькую брюнетку в красном платье. У нее была крупная грудь и большой смеющийся рот.

— А если облажаюсь? — задумчиво спросил он.

— Тогда петля, — серьезно сказал Базин, — или пуля в лоб.

Аура девушки пылала лиловой синью с кирпично-красной окантовкой. Вновь завибрировал смартфон. После возвращений с таинственных свиданий у жены просыпался поистине зверский сексуальный аппетит. Она вытворяла такие вещи, каких Коля Бодров не видывал даже и в медовый месяц.

— Я согласен! — с каким-то яростным ожесточением воскликнул Николай.

— Жди здесь! — Базин развязно подмигнул и направился к столику, за которым сидела брюнетка в компании подруг.

Бодров отвернулся к окну, изучая лиловые блики на стекле. Одиночество — вещь добровольная. Так утверждают бодрые психологи, настраивающие подопечных на оптимистичную картину мира. Они считают одиночество формой зашиты от агрессии окружающего мира. Он налил полстопки водки, залпом выпил, сжевал ломтик буженины. Надо бы заказать горячее, а то совсем развезет. Мимо пробежала бледная официантка с болезненной аурой над головой. Под ее глазами проступили темные полукружия, в приглушенном свете серела землистая кожа лица. Две минуты прошли. Если Базин не приведет к столику брюнетку, он уберется к чертям собачьим из этого кафе!

— Здравствуйте!

Женщина подошла незаметно, на алых губах играла нетрезвая улыбка.

— Ваш друг сказал, что вам нужна компания…

Вблизи она оказалась старше, навязчивый запах сладкого парфюма окутывал ее липким коконом.

— Присаживайтесь! — Бодров суетливо поднялся, пододвинул свободный стул. — Меня зовут Николай…

— Алла! — Женщина села, бегло осмотрев хаотично раскиданную по тарелкам закуску.

— Что будете пить?

Базин издали сигнализировал. Бодров хоть и был крепко пьяным, но залился густой краской; уж слишком реалистично эксперт демонстрировал схему полового акта.

— Мартини, если не против…

Заиграла медленная музыка, женщина принялась раскачиваться, сидя на стуле. Следовало признать, двигалась она гибко и пластично.

— Потанцуем? — спохватился Бодров.

— Думала, вы не предложите! — рассмеялась она.

Некоторое время, пока играла мелодия, они топтались на месте, тесно прижавшись друг к другу. Сквозь тонкую материю платья чувствовалась упругая женская грудь; бюстгальтером Алла пренебрегла. Чуть отстранившись, Николай проговорил ей в самое ухо, ощутив горячее тепло кожи:

— Здесь очень много народу сегодня!

— Да…

Они еще потанцевали немного. Когда Бодров отвел женщину к столику, официантка нетерпеливо ждала. Бодров заказал порцию мартини для Аллы и еще сто граммов водки для себя. Извинившись, сходил в уборную, вернулся назад. Алла встретила его с улыбкой веселой и доступной девушки, чей возраст позволял вести себя как ей заблагорассудится. Они о чем-то поболтали. Алла пила мартини частыми, мелкими глоточками, словно это был горячий чай и она боялась обжечься. Поняв, что Базин так и не вернется, Николай оплатил счет. Теперь он решительно не понимал, что делать дальше. Так далеко в своих отношениях с женщинами он не заходил с той поры, как произнес во Дворце бракосочетания заветное слово — согласен. Редкие визиты к проституткам, после которых хотелось немедленно принять душ, не в счет. Помогла Алла. Она взяла его за руку и сказала:

— Я живу в двух кварталах отсюда. Ты кофе любишь?

Ладонь у нее была горячая, в пылающем облаке над головой брезжило сиреневое мерцание.

Рассвет занялся в пятом часу утра. Бодров шел по пустынной улице. Свинцовые краски белой ночи уступали место малиновому зареву. Он почти протрезвел и шел по направлению к Биржевому мосту, слыша отзвуки своих шагов. Ночью все звуки воспринимаются четче. Немного кружилась голова, во рту было сухо, приторный запах женской парфюмерии преследовал его по пятам, как сумасшедший с финским ножом в руке.

Алла призналась, что она — чокнутая нимфоманка.

— Одержимая сексом! — смущенно улыбнулась она, отрывая свои ненасытные губы от самых сокровенных частей его тела.

Они накинулись друг на друга еще в прихожей. Это было похоже на наваждение. Был миг, и ее аура воссияла золотом, как купол старинного храма в лучах полуденного солнца. Он ушел, когда она задремала, а возле ее виска, как свернувшийся клубком котенок, светился нежно-зеленый огонек. Сейчас, идя по безлюдному проспекту, Николай понял. Теперь видения человеческих аур будут преследовать его беспрестанно. Что-то у него внутри изменилось, будто включился какой-то тайный тумблер, обесточить который способна лишь та рука, что одарила его этим странным талантом. Он достал из кармана смартфон, пролистал одиннадцать пропущенных звонков от жены, два со службы и еще один номер был не определен. А также два сообщения в Телеграм. Николай связался со службой такси.

— Яндекс-такси! — Голос дежурной был усталым.

Бодров продиктовал свое местонахождение. Такси прибудет в течение десяти минут. Иногда честность перед собой причиняет боль. Стыдно признаться, но он боялся своей жены. Боялся той власти, которую она имела над ним, и этот страх каким-то парадоксальным образом трансформировался в любовь к этой стервозной женщине, с отечным по утрам лицом, злыми глазами цвета ледяной бирюзы и алыми, словно всполохи трассирующих пуль, вспышками в ее изменчивой ауре. Медленно проехала поливальная машина, из опущенных раструбов слабыми струйками вытекала грязновато-пенная вода, влажно