Двойник поневоле - Дмитрий Аркадьевич Захаров

единственный, что вонзается в сознание как острый нож и остается там только по одному ему понятному алгоритму. Человек — не хозяин своему разуму, мысли, как и запахи, появляются и исчезают, как падающие на августовском небосклоне звезды, оставляя белый шлейф, тающий в дымке Млечного пути. Другое дело — сны… Ученые изучили природу этого явления, расчленив его на стадии и фазы. Считается, что для стадии быстрого сна характерны яркие сновидения, большая часть которых при пробуждении остается в сознании, но забывается в течение дня. Очень немногие из людей способны сохранять впечатления от запахов, такова прихоть загадочного рептильного отдела головного мозга — древнейшей части коры, доставшейся в наследство от первобытного человека.

Алексей заснул сразу же, как завалился на узкий диванчик. Было тесно, но ложиться на кровать, еще хранящую тепло Сони-рыжика, ему показалось кощунственным. За окном занималась заря, оранжевые блики окрасили небо. Алексей чувствовал терпко-сладкий запах крови, словно где-то под носом разлилась лужица. Балансируя на грани забытья, он успел удивиться этому явлению.

Это был он. Обнаженный по пояс, в каких-то странных сандалиях, наподобие тех, что показывают в исторических фильмах. Солнце клонилось к закату, земля источала жар. Навязчивый запах крови чувствовался остро, смешиваясь с горчично-полынным ароматом скудной растительности пустыни. Ныл багровый рубец на бедре, кожа на его ладонях была жесткая и загрубевшая, ставшая такой в результате многодневных упражнений с рукоятью меча. Почему-то осознание этого факта не удивило, стало понятным происхождение свежего шрама на ноге и множества таких же белых шрамов на плечах, груди и руках. Близился вечер. Обойдя скалу, он оказался лицом к лицу с группой всадников. Они выглядели в точности как в сериале «Кровь и песок». Сверкающие золотом доспехи, алый гребень на шлеме легионера. Был слышен едкий запах конского пота. Высокий мужчина с обожженным солнцем красным лицом нахмурил брови.

— Quis est iste homo?[3] — прокричал он.

Теперь Алексей отчетливо видел, откуда исходил ржавый запах крови. Под высохшим деревом темнела побуревшая почва, рубиновые капли выступали на ее поверхности, словно земля плакала. Сидящий на коне всадник натянул поводья, конь захрапел и бодрой рысью устремился навстречу к нему.

— Tu quis es?[4]

Всадник остановился, обнажились желтые кривые зубы его коня, в грудь было нацелено острие копья.

— Responsum mihi![5]

6

Неизвестно, что считают физиологи по поводу реакций людей в состоянии быстрого сна, но Алексей повел себя как самый настоящий житель двадцать первого века. Он развернулся и побежал. Что-то несильно толкнуло его в спину, по инерции он пробежал еще метров десять и упал грудью на землю. Закружилась голова. Вокруг мелькали образы, скорость падения возросла, окружающий мрак поглощал его, как огромный рот какой-то чудовищной рыбы. Алексей закричал и проснулся.

Комнату радостно заливало солнце, смартфон полз по столику, грозя упасть на пол, издавал требовательный звон.

— Здорово, сибиряк! — Голос был бодрым и жизнерадостным. — Долго спишь!

— Сколько времени? — Алексей сел, озираясь по сторонам. Спал одетым, как бомж, футболка смялась, повязка на бедре пропиталась кровью.

— Полдень. Сейчас на Петропавловке пушка шарахнет. У нас такая тема: каждый день в полдень палить из пушки, — сообщил Марченко.

— Знаю… — улыбнулся Зайцев. Он потрогал присохшую повязку. — Ты меня вчера мастерски перевязал.

— Если судить рыбу по ее возможности забираться на дерево, она проживет жизнь, считая себя дурой. Сегодня вечером в гости едем, не забыл?

— Забудешь такое! — Алексей поднялся, слегка прихрамывая, прошел на кухню, включил газ на плите.

— Я тут кое-что пошустрил в Инете насчет той темы, что нам вчера твой шурин наплел…

— Бывший шурин.

— Извини…

— Нормально. — Алексей включил на смарте громкую связь, положил гаджет на стол, набрал в чайник воды. — И что пишут?

— Я — компьютерный лох, — продолжал Марченко. — Но мой племяш крутой хакер. Любую инфу со дна морского достанет. Короче, он накидал кое-чего на мой смарт, могу подъехать, покумекаем. Заодно клешню твою перевяжу.

— Как я жил до тебя, Гоша! — рассмеялся Зайцев.

— Ясен пень, как! Хреново жил! Буду минут через сорок.

Алексей насыпал в чашку растворимого кофе, залил кипятком. Взгляд упал на коробку со вчерашней пиццей. Разогревать пиццу было лень, взял кусок с застывшей бело-красной массой, с наслаждением откусил. Заурчало в животе. Он запил пиццу горячим кофе, потянулся за следующим куском. На дне коробки, в круглых пятнах жира лежал квадратик картона, с реквизитами торговой фирмы. На оборотной стороне, в том месте, где обычно имеется ссылка на сайт компании производителя, чернела каллиграфически выведенная надпись: «Зеленогорск. Лесная улица, 15. Ждем Вас!»

Алексей отложил недоеденный кусок пиццы. Голод пропал. Отбросив в сторону карточку, пошел в ванную. Гоша приедет через полчаса. Следовало побриться, принять душ, привести себя в порядок. Снимая джинсы, он заметил, как на кафельный пол просыпались кусочки чего-то твердого и желтого. Алексей нагнулся, поднес к глазам небольшие твердые кристаллы темного цвета, первая мысль, которая пришла в голову, — крупицы песка.

— Лажа… — хмуро пробормотал Зайцев.

Контрастный душ взбодрил его. Намокшая повязка сползла с ноги, обнажив кривую алую рану. Кровь алыми каплями смешивалась с текущей водой и собиралась в розовые ручейки. Из личного опыта тридцати семи прожитых лет он уяснил железную истину. Если что-то беспокоит — не чешите! Легче все равно не станет! Сколько бы он ни размышлял на тему сверхъестественных событий, невольным участником которых стал, ясности не прибавлялось. Оставалось надеяться на ту информацию, что накопал племянник Гоши. Похороны Сони-рыжика откладывались на неопределенный срок, — так сообщила сотрудница Петроградского района отделения морга, при этом ее голос звучал чуточку напряженно. Какими еще голосами должны обладать люди, ежедневно вскрывающие трупы? Следовало заехать в ближайшее отделение полиции и зарегистрировать свою «волчью ксиву», как называлась справка о временном отпуске заключенного. По закону он должен был сделать это в день приезда в Петербург. Обойдется! — успокаивал себя Зайцев. Он достал из сумки свежие трусы и футболку, вышел на кухню. Включил конфорку под остывшей водой в чайнике, посмотрел на куски пиццы в коробке, некоторое время мысленно решая задачу: выбросить в помойное ведро или доесть то, что там оставалось. Победил здравый смысл. Еда ни в чем не виновата. До приезда Марченко оставалось четверть часа, он открыл крышку ноутбука, ввел в поисковике запрос на тему — «язык древних римлян или греков». Ответ не заставил себя долго ждать; греки говорили на древнегреческом, а римляне на латыни. Вопрос знатокам от тупого жителя из славного города Красноярска. Риспон… Ризпонсум… Слово вертелось на языке, ускользая, как свежевыловленный в пруду карась. На всякий случай начал