Все имена птиц. Хроники неизвестных времен - Мария Семеновна Галина

А вечером предстал пред Сулейманом Беная, сын Иегодиады.

Коварное дело, – говорит, – задумал Азаил, о Царь Времен! Мутит он людей! Ходит меж визирей, говорит, мол, хвалится Сулейман своей мудростью, а не так уж мудр – такого простого дела рассудить не может. Нет больше у царя мудрости. А без мудрости – какой он царь? Как он рассудит теперь тяжущихся? Беда пришла в город, нет больше справедливости! Что делать, о Царь Времен!

Ладно, не тревожься, завтра дам ответ, – говорит Сулейман.

А у самого сердце замирает.

Вот ровно в полночь пошел он во Храм, пал на лицо свое и воззвал к Господу:

Владыка мира! Открывшись мне в Гаваоне, не Ты ли сказал – прости, что дать тебе? Не просил я тогда ни серебра, ни золота, одну лишь мудрость просил, чтоб судить людей правдиво. Неужто теперь откажешь мне в своем даре? Неужто допустишь, чтоб торжествовал неправедный?

Сказал – и слышит Глас Божий, сильнее грома, мягче дуновения ветерка:

Просвещу тебя. Ступай, а как солнце взойдет, выйди из дворца и обратись к первому встречному. Все тебе будет по слову Моему.

Обрадовался Сулейман, пошел во дворец да и заснул с легким сердцем. А чуть свет встал и пошел в поле. Ветром легким потянуло, запели птицы, никого поблизости. Ждет Сулейман. Слышит – кто-то песню поет. И голос такой звонкий – словно жаворонок сыплет свои трели с небес! Смотрит, идет по дороге девушка, совсем еще юная – ни красоты, ни стати… Смуглая, хрупкая, точно цветок полевой. Идет, кувшин несет, песню поет.

И это, думает Сулейман, источник моей мудрости?

Однако ж делать нечего. Подходит к ней, кланяется, однако ж себя не называет.

Чем помочь тебе, – спрашивает, – о девушка?

Ничем, – отвечает девушка, – все у меня есть. Сыр овечий, оливы и смоквы, и небо над головой, и виноградник в саду. Вот разве камень отвали от колодца! Ибо нечем мне поить моих овечек.

Отвалил Сулейман камень, наполнила она кувшин, и говорит тогда Сулейман:

Я помог тебе, о девушка, помоги и ты мне! Не поможешь ли ты мне разгадать одну загадку?

Братья мои зовут меня дурочкой, – смеется девушка, – а все ж говори свою загадку! Одна голова хорошо, а две – лучше.

Кстати, – говорит Сулейман, – насчет голов! Жил некогда в земле Тевель двуглавый человек…

И рассказал ей всю историю.

Ой, – говорит девушка, – да это ж проще простого!

Что ты нашла простого там, где сам царь Сулейман испытал затруднения, о девушка? – несколько раздраженно говорит Сулейман.

Да ты послушай, – говорит девушка.

И поведала она ему, как можно разрешить это дело.

И понял Сулейман – то, что говорит ему девушка, истинно и верно.

И пришел он в радость великую, и засмеялся, и сказал:

Чем тебя наградить, о девица? Хочешь, золотом осыплю, хочешь, серебром? Хочешь, камнями драгоценными? С головы до маленьких твоих запыленных ножек осыплю! Погреба дома твоего наполню заморскими винами и сосудами с душистыми смолами, амброй и ладаном, маслом и миррой.

Девушка смеется:

Или ты сам царь Сулейман, что сулишь такие богатства? Хватит и того, что ты помог мне наполнить водою вот этот кувшин. А хочешь, помоги мне донести его до дому!

И когда наступило утро, оно застало Царя Времен Сулеймана у скромного дома неведомой девушки. Поклонился он ее рослым братьям, которые как раз собирались гнать овец на пастбища, наполнил поильницу, попрощался с мудрой девушкой и заспешил в диван. Успел только крикнуть:

Как зовут тебя, мудрейшая из дев?

Суламитой меня прозвали отец и мать мои, – ответила девушка.

И с этим ответом царь Сулейман пошел во дворец.

А в диване уже народу собралось видимо-невидимо. И все войско, подстрекаемое Азаилом, стояло на площади, с копьями и щитами, блистающими на солнце, дабы услышать, так ли справедлив справедливый царь. И все горожане, побросав свои дела, собрались у дворца, чтобы выслушать решение, которое выкрикнут глашатаи. И шум стоял такой, точно под окнами Сулейманова дворца волновалось море. И тогда вошел Сулейман в диван и вошел на свой престол, украшенный львом, и ягненком, и ястребом, и голубкой, и повелел вскипятить воду и налить ее, горячую, в узкогорлый кувшин с изогнутым носиком.

Вскипятили воду, налили ее в кувшин и принесли в диван.

Тогда Сулейман велел вновь привести двуглавого человека и одноглавых братьев его.

Привели их.

Вот, – сказал Сулейман, – сделаем испытание. Если у этого человека одна его голова воспринимает и чувствует то, что происходит с другой его головой, тогда он должен быть сочтен за одного человека. Если же нет – тогда это два отдельных человека. А теперь лейте воду на одну из его голов!

Взяли кувшин да и вылили немного воды на макушку левой головы.

Государь! Государь! – завопили обе головы сразу. – Мне больно! Я умираю!

Одна доля наследства полагается ему, – сказал тогда царь Сулейман, – по праву и по справедливости, ибо это один и тот же человек.

И когда огласили приговор, ликованием преисполнились придворные в диване, и войско Сулеймана начало стучать копьями о щиты, выражая тем свою радость, и люди на дворцовой площади кричали: «Воистину велик Сулейман, царь народов!»

И все хвалили мудрость царя Сулеймана.

Один только Азаил был мрачен.

Не иначе как кто подсказал тебе отгадку, – сказал он.

Господь мой был со мною, – ответствовал Сулейман.

А в полдень собрал он богатые дары, и пять повозок с маслом и миррой, и шестьдесят сиклей серебра, и пять белых волов с вызолоченными рогами, и сел на лучшего своего коня в золотой попоне и серебряной сбруе, и поехал во главе поезда к дому отца и матери Суламиты. И когда увидела все это Суламита, то всплеснула она руками и от смущения убежала в дом. Но доверенные женщины вошли туда, и убрали ее лучшими шелками, и умастили душистыми маслами, и заплели ей косы, и вывели ее, и поставили перед царем Сулейманом. И взял ее Сулейман за руку и поставил перед людьми. И стала она, смущенная, сияющая, как нарцисс Сарона, чистая и благоухающая, подобно лилии долин… и посадил ее Сулейман в повозку под алым балдахином, и велел трубить в серебряные трубы и осыпать повозку розами, и так доставили ее во дворец, и стала она сотой женой царя Сулеймана, самой любимой, самой мудрой. И все радовались и пировали три дня и три ночи, и площадь перед дворцом была усыпана зерном и лепестками роз, и только Азаил был мрачен.

А Сулейман так радовался и гордился, что на радостях возьми и скажи Азаилу:

Ну и чем вы, скажи на милость, сильнее нас, людей?

И отвечал Азаил:

Освободи меня от цепей да передай мне перстень свой, и тогда сумею я показать тебе, чем мы сильнее людей.

Снял тогда с него Сулейман цепи и дал ему свой перстень. И