Написано кровью моего сердца - Диана Гэблдон

— Господь всемогущий. Вы знали, что она намерена это сделать?

Доктор громко сглотнул, ничего не ответив.

— Боже мой. Боже, — повторил Роджер. — Не мне вас судить, но, на мой взгляд, вы должны гореть в аду.

После чего спустился вниз по лестнице и вышел из дома на улицы Крейнсмуира. Пусть сами разбираются.

* * *

Он обошел площадь шестнадцать раз (небольшая была площадь), прежде чем его гнев хоть немного утих. Теперь Роджер, сжав кулаки и делая глубокие вдохи, стоял перед дверью дома Дунканов.

Надо вернуться. Утопающих не бросают, даже если они целенаправленно угодили в болото. Да и мало ли чего способен натворить Макьюэн в очередном приступе ярости — может и броситься к этим двоим на чердак. О реакции Бака или, боже упаси, самой Гейлис страшно подумать.

Стучаться он даже не стал. Артур Дункан — местный прокурор, его дверь всегда открыта. Заслышав шаги, служанка высунула голову, а увидев Роджера, видимо, решила, что он просто выходил на минутку.

Роджер мигом взлетел по лестнице, уже представляя, как Гектор Макьюэн висит на небольшой люстре в гостиной, беспомощно дергая ногами.

Однако он обнаружил доктора все в том же кресле. Макьюэн сидел, закрыв лицо руками, и даже не поднял голову, когда Роджер осторожно потряс его за плечо.

— Ну же, дружище, — прохрипел Роджер и затем откашлялся. — Вы по-прежнему доктор, вы нужны людям.

Макьюэн испуганно поднял глаза. На его лице отражались самые разные эмоции: гнев, стыд, печаль, вожделение. Вожделение — это ведь тоже чувство? Ладно, не время пускаться в ученые размышления. Доктор расправил плечи и с силой потер лицо, словно желая стереть все то, что так явно на нем проявлялось.

— И кому я нужен? — осведомился он, вставая и стараясь взять себя в руки.

— Мне, — ответил Роджер и снова прочистил горло. Его кашель звучал как грохот перекатывающихся булыжников и ощущался точно так же. Сильные эмоции едва не душили. — Может, выйдем на улицу? Мне надо подышать, да и вам тоже.

Макьюэн снова глянул на потолок — шум наверху затих — и, поджав губы, кивнул. Затем взял со стола шляпу и последовал за Роджером.

Они вышли с площади, обогнув крайний дом, и стали взбираться по коровьей тропе, обходя кучи навоза, пока не увидели насыпную дамбу, где можно было присесть. Роджер устроился на возвышении и поманил за собой Макьюэна; тот послушно сел рядом. Прогулка вернула доктору самообладание: он сразу повернулся к Роджеру и расстегнул его воротник. Вспоминая прикосновение Гейлис Дункан к его шее, Роджер вздрогнул, однако Макьюэн не обратил на это внимания — на улице холодно.

Доктор положил пальцы на шрам и склонил голову набок, будто прислушиваясь. Затем осторожно пощупал выше, потом опять ниже и слегка нахмурился.

Вот оно, то самое странное ощущение, словно шею окутало теплом. Пока Макьюэн осматривал его, Роджер задержал дыхание, а теперь вдруг сделал резкий выдох.

— Боже, — без хрипоты произнес он, касаясь шеи уже своей рукой.

— Так лучше? — Макьюэн внимательно рассматривал своего пациента, забыв о недавних переживаниях.

— Да… лучше. — Шрам никуда не делся, однако что-то изменилось. Роджер осторожно кашлянул — немного болит, немного сжимает горло, хотя в общем и целом заметно улучшение. Он опустил руку и уставился на доктора. — Спасибо. Что вы, черт возьми, сделали?

Напряжение, не отпускавшее Макьюэна с момента прихода гостей в дом Дунканов, наконец-то улетучилось, как и неприятные ощущения в гортани Роджера.

— Не уверен, что смогу вам точно объяснить, — извиняющимся тоном ответил доктор. — Просто я знаю, какой гортань должна быть на ощупь, и когда я положил пальцы на вашу… — Он пожал плечами. — В общем, я мысленно представил ее в правильной форме.

Макьюэн снова легонько коснулся шеи Роджера.

— Определенно лучше, пусть и совсем немного — повреждения ведь очень серьезные. Честно говоря, я сомневаюсь, что вашу гортань можно полностью исцелить. Однако если вы захотите повторить процедуру, придется выждать некоторое время, пока ткани заживут — как и в случае с наружным ранением. При тяжелой травме стоит проводить сеансы лечения раз в месяц. Гейлис считает… — Его лицо вдруг задергалось, Макьюэн совсем забыл о недавних событиях. Не без труда уняв дрожь, он продолжил: — Гейлис считает, что фазы луны влияют на этот процесс, но она же…

— Ведьма, — закончил за него Роджер.

Выражение лица доктора снова стало несчастным, и он опустил голову, чтобы скрыть это.

— Может быть, — тихо сказал Макьюэн. — Она определенно… необычная женщина.

— И люди должны радоваться, что таких больше нет, — добавил Роджер и сразу осекся. Раз уж он молится за бессмертную душу Джека Рэндолла, почему бы не помолиться за собственную прабабку, даже если она убийца. Сейчас главной задачей было вытащить беднягу Гектора Макьюэна из цепкой хватки Гейлис, иначе она его уничтожит.

— Доктор Макьюэн… Гектор. — Роджер положил ладонь на плечо собеседника. — Вам надо убираться отсюда — подальше от нее. Она не только принесет вам несчастье и разрушит вашу душу — она вполне может убить вас.

В печальном взгляде доктора он заметил удивление. Макьюэн отвернулся, сжал губы и искоса глянул на Роджера, будто опасался смотреть ему прямо в глаза.

— Вы наверняка преувеличиваете, — не слишком уверенно возразил он и шумно сглотнул.

Роджер сделал глубокий, ничем не стесненный вдох, и легкие наполнил свежий холодный воздух с примесью влаги.

— Нет, не преувеличиваю, — сказал он. — Подумайте об этом, ладно? И молитесь, если можете. Господь милостив, верно? Он прощает.

Макьюэн тяжело вздохнул и опустил глаза на грязную тропинку с лужами.

— Не могу, — полным отчаяния голосом отозвался доктор. — Я… я пытался. Ничего не вышло.

Роджер все еще держал руку на плече Макьюэна и теперь крепко сжал его.

— Тогда я буду молиться за вас. И за нее, — неохотно добавил Роджер, надеясь, что доктор не заметит его тона.

— Спасибо, сэр, — поблагодарил доктор. — Я очень это ценю. — Он словно против своей воли обратил взгляд к дымящимся трубам Крейнсмуира, и Роджер понял, что надеяться не на что.

* * *

Роджер вернулся на площадь Крейнсмуира и стал дожидаться Бака. Когда парень вышел из дома Дунканов, он с некоторым удивлением глянул на Роджера, но потом радостно кивнул, и они вместе направились к таверне — правда, всю дорогу Бак молчал. В таверне сняли комнату и решили привести себя в порядок перед ужином. Ванны тут, конечно, не имелось, однако с помощью горячей воды, мыла, бритвы и полотенец Роджер и Бак сумели добиться более-менее приличного внешнего вида.

По-прежнему немногословный, Бак выглядел как-то странно — и довольным, и виноватым одновременно — и все