Письма Уильяма Берроуза - Оливер Харрис

У меня есть не только полное право, но и святая обязанность вооружиться и защищать себя и семью, дабы никто не лишил их полагающейся им поддержки.

ДЖЕКУ КЕРУАКУ

Мехико,

Керрада-[де]-Меделин, 37 28 января 1951 г.

Дорогой Джек!

Рад, что «Джанк» тебе понравился. Я уже писал Люсьену: там все на месте, и последняя строка действительно звучит так: «Хочешь заторчать?», и последняя глава действительно состоит из одной страницы. Поэтому ты прав.

Да, на две с половиной штуки здесь протянешь долго, а работу и правда трудно найти. Лучше искать сразу в Штатах. Большая часть американцев, работающих в Мексике, нанимались в Америке.

Венесуэла — единственная страна в Южной Америке, куда я ни за что не поеду. Дорого и людей слишком много. Лучше присмотреться к Панаме, куда и отправлюсь в ближайшее время. Если мне там понравится и если сумею раздобыть денег, то переберусь туда насовсем, ранчо куплю. Панама не особенно далеко от Мексики — временами смогу наведываться сюда.

Келлс тут, со мной. Может, войдет в долю и поедет в Панаму. Ну, а с рукописью, думаю, вы справитесь. Пристройте ее куда-нибудь; ты ж опытный, и я тебе во всем доверяю.

Да, о Бобе Бранденберге и Малыше Джеке Мелоди узнать буду рад. У меня завязалось несколько знакомств, и если в Штатах все выйдет на мази, то сумею неплохо подняться. Например, куплю черного по полторы сотни за фунт. Мне просто любопытно, что у них на уме. И как Джек сумел выбраться из дурдома? Так быстро! Пробкой вылетел!

Джоан и дети передают тебе всего наилучшего. Напиши поскорей.

Всегда твой, Билл

P.S. Просто не понимаю страсти Нила к путешествиям. При таких обстоятельствах-то, какие сейчас в Америке! На что он живет? Ему бы здесь пришлось неплохо. Многие американцы в Мексике работают гидами или бомбят, неплохо при этом зарабатывая. Нил бы с такой работенкой справился. Сто песо в день, верное дело.

ЛЮСЬЕНУ КАРРУ

Мехико,

Керрада-де-Меделйн 15 марта 1951 г.

Дорогой Люсьен!

Я вылечился по китайскому методу [125] и завязал. С письмом отправляю тебе главу, которую надо вставить в роман, а вместе с ней — главы, которые идут до и после нее, чтобы ты сориентировался. Ну, и кое-какие правки по мелочи, сточным указанием, куда их внести.

Я подумал, капелька секса не помешает, к тому же Лафлину [126] голубизна вполне может прийтись по вкусу. […]

Ответь поскорее. Джоан передает тебе большой привет.

Всегда твой, Билл

P.S. То, что я тебе посылаю — это лишь пример. В голове у меня дополнений еще больше. Секс и наркотики связаны неразрывно и к книге имеют самое непосредственное отношение. Оригинальная рукопись писалась, когда я употреблял. Можно даже было написать две книги: одну в период зависимости, а вторую — после соскока. Или так: половину книги — пока я сидел на игле, и вторую половину — когда завязал. Короче, высылаю этот отрывок в качестве образца, чтобы потенциальный издатель заценил, какого рода исправления и дополнения я готов сделать, если ему захочется исправленной версии. С дополнениями книга Лафлину может глянуться больше, ему отправь обязательно! Хотя, если издатель — сам трубочист, я могу перед ним и облажаться.

ДЖЕКУ КЕРУАКУ

Мехико,

Керрада-де-Меделин, 37

24 апреля 1951 г.

Дорогой Джек!

Спасибо за письмо. Люсьен куда-то пропал. Я отправил ему новую главу к роману, а он не ответил. Не знаю, дошло ли мое послание. Удачи тебе с новой книгой [127].

Я соскочил и, думаю, соскочил навсегда, потому как бросил ширяться, живя на улице, где наркотой можно затариться когда угодно и в любом количестве. Месяц пил, не просыхая, потерял два пистолета (конфисковали) и чуть не помер от уремического отравления. Вернулся к диете «по три коктейля в день».

Если говорить об отъезде из Мексики, то здесь все зависит от бабок. Никакой бизнес наладить не получается, так что сваливаю на юг. В Штаты хрен вернусь. От Малыша Джека ни слуху ни духу, а вот Боб Бранденберг письмецо чиркнул — насчет одного дельца, в котором все расходы и риски на мне. Письмо я убрал к прочим бумагам с пометкой «Забыть». Нью-Йорк в списке моих клиентов не значится. Американскую сторону границы я no sabe.

Спроси, пожалуйста, у Люсьена, получил он ту главу или нет. Я сам дописываю мексиканскую часть [128] для своего романа. В планах есть еще изменения: например, убрать всякую теорию, не имеющую прямого отношения к сюжету. Вырежу и все упоминания о Райхе. […] Хэл Чейз в Салина-Круз якобы строит лодку с золотистыми парусами, в тон своим волосам. Тошнотина, фу. Но чем скорей он отчалит в закат, тем лучше. Ты сам догадался, наверное: Хэл мне разонравился.

Джоан передает тебе привет. Напиши поскорее.

Всегда твой, Билл

АЛЛЕНУ ГИНЗБЕРГУ

Мехико,

Керрада-де-Меделин, 37

5 мая 1951 г.

Дорогой Аллен!

Спасибо за то, что помогаешь с книгой. Собираюсь дописать новую версию романа, из которой Райха исключу полностью. Мексиканская часть «Джанка» еще не готова. Ох, и намучаюсь с ней — там есть секс, его описывать труднее всего.

С джанком я завязал, причем завязал, живя на улице, где вмазываться можно когда и сколько угодно: доктора соблазняли бесплатными рецептами, а барыги совали ширево в окна и щель под дверью.

В общем, завязал я железно и снова сесть на иглу не получится. Даже если захочу. Когда бросаешь щиряться по собственной воле, к наркотику не возвращаешься. (Раз в неделю покуриваю О. От ширева он отличается: пользы больше. Риск привыкания почти никакой.)

Скажи на милость, с чего ты взял, будто в романе я «оправдываю себя и свою пагубную привычку»? Никого и ничего я не оправдываю. Моя книга — самый точный отчет о переживании кошмара наркозависимости из всех, что я видел. Ни оправданий, ни запугиваний, ничего в таком духе, только голая исповедь наркомана. Вроде доклада о путешествии. Начинается роман с моего первого знакомства с джанком и заканчивается моментом, когда наркотики я больше принимать не могу. Всю теорию, без которой можно обойтись, вычеркну, ограничусь прямым повествованием. Говорю тебе, нет в романе никаких оправданий. Где ты их откопал?

В Мексике понятие «оправдания» бессмысленно! Хотя куда тебе знать, ты в Штатах живешь.

Какого хрена было напоминать, что когда-то мне в голову взбрело пострелять копов! Удивляюсь тебе Припомнил ты это так, словно руки у меня до сих пор чешутся. Кто вообще додумается стрелять мексиканских легавых?! С тем же успехом можно отстреливать лифтеров в гостиницах. В Мексике копы — не символ власти. Но не для тех, кто безнадежно туп и закован в броню. Живя в Мексике, полностью расслабляешься, в смысле перестаешь отгораживаться от других.