К небу мой путь - Торнтон Уайлдер

— Этот джентльмен сказал, что позвонит позже.

Браш сидел с разочарованным видом.

Спиритический сеанс кончился, все встали, задвигались, доставая свои пятидесятицентовики и с чувством благодаря миссис Мак-Манус. Браш встал и направился к выходу.

— Сожалею, но я не могу заплатить вам за этот сеанс, миссис Мак-Манус, — заявил он решительно.

— Что вы хотите сказать? Что вы мне не заплатите за работу? — вскричала миссис Мак-Манус, густо покраснев и следуя за ним по пятам.

— Я хочу сказать, что у меня, конечно же, есть деньги, но я не стану вам платить, потому что вы не заработали. Если вы назовете мне церковь, в которую вы ходите, я с удовольствием перешлю туда эти полдоллара. Ну а вы их не получите, потому что вы их не заработали.

— Постой-ка! — воскликнула она, подскочила к двери, лязгнула задвижкой и загородила дверь спиной. — Девочки! Подождите минутку, послушайте, что он говорит.

— Я не стану платить за мошенничество, миссис Мак-Манус. Это нечестно.

— Ты сказал, что я мошенничаю?!

— Миссис Мак-Манус, вы же сами прекрасно все понимаете. Я вовсе не тянул за язык миссис Кауфман, когда она разговаривала по телефону. Я все понял. Она старая ваша приятельница. И потом, вся эта ваша галиматья относительно Дуайта Л. Моуди… Я не стану платить за шарлатанство.

Миссис Мак-Манус обернулась к миссис Кауфман.

— Кора! Звони в полицию, — мрачно приказала она. — Если вы, мистер Браш или как вас там, попытаетесь скрыться, я закричу так, что сюда сбежится весь дом! Постой, Кора! Не надо. Я сама позвоню. Все! Уже поздно! Вам отсюда не убежать, молодой человек. Я подам на вас в суд за все, что вы натворили. Я сразу поняла, что он бездельник. Сидит здесь, понимаете ли, со своей идиотской физиономией! Мне сразу показалось подозрительным: такой здоровый бугай ходит в такие места, на такие встречи вместо того, чтобы заниматься своим делом. Как только он вошел, я сразу же себе сказала: это — бездельник! И твой Муди тоже! Но погоди, я покажу тебе, как оскорблять честных женщин!

— Я требую, чтобы вы позвонили в полицию, миссис Мак-Манус, — заявил Браш, не реагируя на ее воинственный тон. — Там разберутся и сумеют оградить людей от ваших проделок!

При этих словах миссис Мак-Манус распахнула дверь и величественно отступила в сторону, освобождая дорогу.

— Вон отсюда! — воскликнула она. — И чтобы духу твоего здесь больше не было! Девочки, запомните его хорошенько. Если я снова увижу, что вы слоняетесь здесь, я сдам вас в полицию, кто бы вы ни были. Посмотрите на него хорошенько. Запомнили?

— Да, — нестройно ответили перепуганные девушки.

— Я тут, понимаете ли, честно делаю свое дело… Как умею, в пределах своих способностей… А этот паршивый скептик, этот атеист… Потому что не иначе как он — атеист! Я в этом уверена…

Но Браш не спешил уходить. Он стоял на пороге в глубокой задумчивости, остановив взгляд на миссис Мак-Манус. Наконец он медленно сунул руку в карман и вытащил свой пятидесятицентовик.

— Пока я тут стоял, — произнес он раздельно, — я решил, что после всего, что вы тут нагородили, я должен вам заплатить. Но я не понимаю, как вы можете, миссис Мак-Манус! Я не понимаю, как могла прийти вам в голову такая мысль — вытворять подобные штуки? Я не понимаю, как человек может так долго лгать. Я полагаю, это может делать только тот, кто…

— Не нужны мне ваши деньги! — взвизгнула миссис Мак-Манус.

Браш положил монету на стол и сказал, впрочем, больше для себя:

— Я вижу, мне надо еще многое понять.

Он попрощался с каждой из девушек по имени и вышел на улицу. Он неторопливо брел по окраине Форт-Ворса, раздумывая о случившемся.

Третье приключение произошло с ним в штате Арканзас, в маленьком городке с интригующим названием Пекин. Как-то вечером Браш позвонил Греггам, с которыми познакомился еще в прошлый раз, когда был в этом городишке по делам. Он приехал к ним как раз в тот момент, когда младшие члены семьи Греггов собирались идти на вечернее собрание в воскресную школу. Естественно, он принял приглашение пойти с ними. Итак, Браш и Луиза Грегг отправились в школу, зайдя по дороге к мисс Симмонс, учительнице английского языка, у которой Луиза училась еще в первом классе. Мисс Симмонс оказалась жизнерадостной пожилой леди, сразу же выказавшей такое расположение к Брашу, что ему стало неловко. Их путь пересекал железнодорожную линию, приблизившись к которой они увидели ярко освещенные окна и широко открытые двери воскресной школы, стоявшей на холме. Была ясная лунная ночь, и все трое остановились перед путями, любуясь красными и зелеными огнями дальних и ближних железнодорожных семафоров. Тишину летнего вечера нарушали чьи-то грубые голоса, во всю свою молодую мочь горланившие какую-то залихватскую песенку. Вскоре из темноты выделились три высокие фигуры.

— Давайте обойдем их, — предложила мисс Симмонс. — Это те самые братья Кронины.

Парни узнали свою прежнюю учительницу и начали приглушенно вставлять в свое пение не слишком пристойное прозвище, которое прилипло к ней еще тридцать лет назад.

— Добрый вечер, Билл. Добрый вечер, Фред и Джарвис, — громко сказала еще издали мисс Симмонс.

Они ответили насмешливо и вразнобой:

— Добрый вечер, мисс Симмонс!

Но вдруг, вспомнив о недавнем своем освобождении от многолетней и ненавистной школьной лямки, они осмелели и принялись фальшивыми голосами обзывать друг друга, передразнивая манеры мисс Симмонс, кривляясь и обезьянничая.

Браш подошел к ним ближе и переменившимся голосом произнес:

— Сейчас же извинитесь перед нею!

— Чего?! — насмешливо спросил Билл Кронин, уперев руку в бок.

Мисс Симмонс позвала его:

— Ох, мистер Браш! Не связывайтесь с ними. Они всегда были грубиянами.

— Того! — сказал Браш. — Немедленно извинись перед мисс Симмонс.

Билл Кронин, нахально глядя ему в глаза, отпустил еще одно непечатное словечко, теперь уже по адресу Браша. Тут Браш, широко размахнувшись, треснул юного нахала по уху с такой силой, что тот брякнулся наземь и несколько секунд оставался без движения. Двое других тут же отскочили на несколько шагов и смотрели на лежащего брата. Билл застонал, перевернулся со спины на грудь и с трудом встал на четвереньки.

— Извинись перед мисс Симмонс, — повторил Браш. — И вы тоже!

Билл Кронин забормотал, запинаясь, извинения; двое других понуро вторили ему.

Браш вернулся к своим спутницам.

— Я прошу меня простить за эту неприятную сцену, но… — произнес он смущенно.

Мисс Симмонс чуть не впала в истерику.

— Ужасные ребята! Они всегда были ужасными детьми. Ох, мне надо сесть, — простонала она ослабевшим голосом.

Она опустилась на каменное ограждение. Браш принялся махать своей шляпой ей в лицо. Оглянувшись через плечо, он посмотрел на Кронинов.

Билл все еще сидел на земле, не в силах подняться. Братья о чем-то шептались, склонившись над ним. Потом они подняли его и, подхватив под руки с обеих сторон, шатаясь, повели в сторону города.

— Мне уже лучше, — сказала мисс Симмонс.

— Может быть, мне сходить за машиной? — спросил Браш.

— Нет-нет, не надо! Мне уже лучше.

— Тогда, прошу прощенья, я на минуту… — сказал Браш.

Он поспешил к Кронинам, которые, добравшись до платформы у пакгаузов, отдыхали на скамейке.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он приблизившись. — Я вовсе не хотел тебя покалечить.

Братья молчали, избегая его прямого взгляда.

— Я и сам не люблю драться, — продолжал Браш. — У тебя ничего не сломано? Голова не болит?

Братья не отвечали ни слова. Лежавший на скамье Билл Кронин с трудом сел, опустив ноги на землю; двое других, подставив ему под руки свои узкие плечи, подняли его и, спотыкаясь, повели прочь.

— В конце концов, — не унимался Браш, — это очень неприлично — так выражаться о мисс… мисс — как ее по имени? Вы сами понимаете, что так делать нельзя. Может быть, пожмем друг другу руки и кончим с этим, а, Кронин?

Билл Кронин мотнул головой, что-то невнятно пробормотав, и шествие продолжалось.

— Если врач предъявит счет, я оплачу, — крикнул Браш им вслед. — Мой адрес узнаете у Луизы Грегг.

Когда Браш вошел в здание школы, его встретили с шумным восторгом. Мисс Симмонс, едва оказавшись в стенах родной школы, хлопнулась в обморок, а придя в себя, несколько раз пересказала всю историю.

— Давно пора проучить этих невеж! — послышались возгласы из окружавшей ее толпы учителей и школьников. — Это самые отъявленные хулиганы во всем городе. Старший уже побывал в колонии и теперь напрашивается туда еще разок!

Браш молча принял дань восхищения. Его щеки слегка покраснели. Сам священник не мог оставить без внимания рыцарский поступок Браша. Часом позже, во время перерыва с закусками, он произнес короткий спич, назвав Джорджа Браша истинным джентльменом.