Мир богов. Книга 2 (СИ) - Борисова Светлана Александровна

Охваченный отчаянием, Золотой император взревел на всю Вселенную, но магические подавители и здесь заглушили его крик, полный боли и беспредельной ярости.

Палач поёжился. Он чувствовал себя немногим лучше, чем пленник. Ведь гнев, как ни старайся, не вечен; стоит ему иссякнуть и совесть тут как тут, а она — справедливый судия и спрашивает строго. «За что ты с ним так?» — задаёт она свой беспощадный вопрос. «Это страх», — шепчут губы Зевса, но так тихо, что он сам себя не слышит.

Глава 12

Удар церковного колокола оборвал песню Алконост, и скуластое лицо богини, преисполненное благоговения, отразило такую глубокую печаль, что я ощутила неловкость при мысли о предстоящем разбирательстве с ней. И всё же, жалость жалостью, а она должна ответить за содеянное.

— Зачем вы похитили моих детей? — резко спросила я.

Вытерев слёзы, Тонанцин тепло посмотрела на мою двойняшку, и лишь затем перевела взгляд на меня, что вызвало дополнительный прилив раздражения. Нет, здесь не было ревности к сестре. В поведении богини я усмотрела то же отношение, каким потчевал меня Золотой император. К чёрту! Я больше никому не позволю относиться ко мне с пренебрежением!

— Не гневайся, дитя! — проговорила Тонанцин слабым голосом и бросила на меня молящий взгляд. — Я всего лишь хотела удержать тебя от опрометчивого шага. Нельзя тебе возвращаться на Фандору. Поверь, никого ты там не спасёшь, только сама погибнешь, на горе мужу и малым деткам.

Надо же, прямо-таки добрая фея, озабоченная благополучием крестницы. Вот только я ни на грош не верила в добрые намерения Тонанцин.

Проверяя, не обманывает ли меня внутреннее чувство, я заглянула в глаза древней богини, и меня передёрнуло от недоброго предчувствия. Нет, я не ошиблась, она не оставит в покое мою семью. Плохо! Можно защититься от людей, но от высших сил спасения нет. К тому же богиня земли может устроить что угодно, начиная с землетрясения и заканчивая потопом; или просто устроит нашествие ядовитых тварей в наш дом.

Вместе с тревогой в душе полыхнула неприязнь к Золотому императору. Не дочь я ему, а всего лишь жертвенная овца; пора принять эту истину и не строить иллюзий на его счёт. Самое сволочное заключается в том, что он, судя по всему, не успокоится, пока не отправит меня на тот свет… Значит, нужно найти способ избавиться от его влияния. Вопрос лишь в том, как это сделать… Ну, ничего! Что-нибудь да придумаю, а сейчас нужно избавиться от непосредственной опасности.

Тонанцин, которая со спокойствием удава наблюдала за моими душевными метаниями, слегка приподняла брови.

— Дитя, я тебе не враг.

— Пока я вижу обратное! — рявкнула я и тут до меня дошло, как избавиться от её власти. — Эллирэу, торадо-ци, Тонатиу[26]! — я вздёрнула руки к солнцу, и на этот раз оно обрушило столб света уже на меня.

— Не смей! — прошипела Тонанцин.

Превратившись в жуткую тварь, богиня набросилась на меня, но свет защищал меня не хуже каменной стены; сколько она ни тянула ко мне когтистые лапы, ей было меня не схватить. В свете солнца она была не более чем бесплотным призраком.

Ободрённая увиденным, я вновь обратилась к солнцу:

— Будь моим свидетелем, лучезарный! Подтверди, что я спасла жизнь Тонанцин, и мы с ней больше не связаны!

— Эллирэу, заф-ци, Сирин! Да будет так, как ты сказала! — донёсся голос с небес и там появился огненный силуэт мужчины-индейца в перьевом головном уборе. Он размахнулся и между мной и Тонанцин в землю вонзился массивный топор; видимо, это символизировало разрыв связей между мной и Тонанцин.

В отличие от пера феникса топор едва светился, но я без промедления схватилась за длинную рукоять. Боль была терпимой, и когда он исчез, я посмотрела на свои руки. Как и ожидалось, на ладонях осталось огненное тату солнечного томагавка.

Столб света погас, солнце вновь затянули тучи, и меня затрясло от холода. Всё же тапочки на босу ногу и шёлковая пижама — не особо тёплая одежда при минусе на улице. Ощутив, что замёрзла как цуцик, я повернулась к шолоицкуинтли. Удивительно, что ни Егорка, ни Ильюшка не боялись свою страшноватую няньку и спокойно сидели у оборотня на руках. «Идёмте в дом!» — бросила я Нэхуелю и схватила двойняшку за руку. Не стоит оставлять её наедине со старой ведьмой, а то они ещё сговорятся за моей спиной.

— Сирин! — позвала богиня земли; на этот раз в её голосе не было притворной слабости.

— Да? — отозвалась я, не оборачиваясь.

— Возьми меня нянькой к своим детям.

Изумлённая просьбой, которую иначе как наглой не назовёшь, я повернулась к Тонанцин и окинула её быстрым взглядом. Сейчас это была не индейская скво, а натуральная русская баба, светловолосая и белолицая, вдобавок низенькая, полная и… сильно себе на уме, если судить по холодному изучающему взгляду. Ко всему прочему теперь богиня смотрелась моей ровесницей. Правда, старушечий платок и тёмное долгополое платье из грубой шерсти, чей покрой был мне знаком по одеяниям старообрядцев, старило её и вызывало во мне дополнительную неприязнь. Из образа кержачки выбивался лишь венок, криво надетый на платок. Очень скромный такой веночек; по виду обычный вьюнок с розовыми цветами-граммофончиками. Казалось, что растение выдернули и оно, как это бывает, случайно зацепилось за платок полольщицы. Вот только для вьюнков сейчас ещё не время.

— И какого ответа вы от меня ждёте? — спросила я, гадая, с чем имею дело: с попыткой примирения или с завуалированной угрозой. Как-то больше смахивало на последнее, мол, я всё равно не оставлю тебя в покое и так или иначе доберусь до твоей семьи.

— Согласия, детка.

Яркие полные губы богини, обведённые тёмной каймой, изобразили скупую улыбку.

— Я тебя не неволю, но постарайся принять правильное решение. И учти, я дважды не предлагаю свою дружбу, — предупредила она.

Да, дилемма! Я было призадумалась, но тут во мне взыграла гордость.

— А я не от всякого её принимаю, — ответила я и посмотрела на шолоицкуинтли. — К тому же место няньки уже занято.

Тонанцин тоже посмотрела на оборотня и усмехнулась.

— Мальчишке недолго ходить на двух ногах. Скоро он снова превратится в собаку.

— Ну и пусть! — отмахнулась я. — Прощайте и помните, отныне вы здесь незваная гостья.

Скорее всего, я совершила ошибку, когда отвергла дружбу богини земли… а может, и нет. Интуиция говорила, что ей нельзя верить: есть ощущение, что она что-то задумала и, несмотря ни на что, хочет использовать меня для осуществления своей задумки. Вот только я ей больше не марионетка — это чувствуется даже физически. С той поры как Тонатиу принял мою сторону, с плеч будто упал незримый груз. Вот и как после этого идти на выручку отцу? Вдруг он снова принесёт меня кому-нибудь в жертву?..

Господи, о чём я только думаю! Ведь решила, что мне нет больше дела до Фандоры и Золотого императора!

С другой стороны, нет смысла себя обманывать. Душа-то, как ни верти, всё равно не на месте. Ведь родителей не выбирают. Обида обидой, но если он в беде, я обязана ему помочь, конечно, если это в моих силах. Да и миссис… маму жаль. Думаю, она страшно переживает за отца и не находит себе места от беспокойства.

Дома я приняла душ и, отогревшись, вернулась в гостиную, где оставила двойняшку. Вопреки опасениям, она вела себя на удивление прилично. Когда Марина спросила, хочет ли она чаю, Алконост лишь кивнула, а затем, когда экономка заново накрыла на стол и разлила чай по чашкам, даже её поблагодарила. Похоже, мамина дрессура не прошла даром, и она перестала по любому поводу кидаться на людей, как это сплошь и рядом происходило у родителей в Вечерней Звезде.

Стоило только вспомнить о Фандоре и перед глазами сразу же замелькали картинки моего краткого, но бурного проживания на её землях и Небесах. Я вздохнула. Несмотря на постоянный риск, это было здоровское время.

— Соскучилась? — сразу же отреагировала Алконост и, подняв голову, посмотрела на меня. — Да, скучаешь, — констатировала она и предложила, причём без всякой издёвки: — Так возвращайся. Всё равно Тонанцин не даст тебе здесь жизни.