Обратный отсчет: Равнина - Токацин

…Жёлтый гзеш остывал быстрее, вязкая масса уже начинала твердеть, когда Гедимин вылил её на сооружённый из подручных материалов прокатный стан. Застывающий лист медленно проползал между валков, расплющиваясь до заданной толщины. Гедимин настороженно щурился на валки. «Вращающиеся объекты. Пока не взрываются. Из-за экранов лаборатории — или из-за собственной прочности? Если второе…»

Он обрезал горячий лист и развернул валки — теперь каждый из них вращался в другом направлении. «Техника безопасности, мать её колба! Какая ни есть, а соблюдать надо…»

Красного гзеша было меньше, но с ним предстояла долгая кропотливая работа — и Гедимин вылил его при первых признаках застывания. Перед прокатом он снова развернул валки, — влияло это на что-то или нет, сармат не знал, но надеялся, что станок не взорвётся.

— Уже готово? — Айзек, быстрым шагом пересекая лабораторию, остановился у стопки жёлтых листов. — Это на всех?

— На четыре костюма, — ответил Гедимин, глядя на тонкий малиновый лист, закреплённый в поддоне. «Полчаса отлежится, и можно будет класть фольгу. Раскатать её ещё надо…»

— Я их позову, — сказал Айзек, сделав шаг к задвинутой переборке. Гедимин сердито фыркнул.

— Куда⁈ Я даже кроить ещё не начал.

— Уж раскроить по трафарету и филк сможет! — Айзек нырнул за переборку. Гедимин фыркнул ему вслед. «Накроюсь куполом и займусь ипроном. Фольга или напыление? Лучше напыление. Слой в сорок атомов…»

Через пару минут первый филк заглянул под защитный купол. Гедимин резко мотнул головой и передвинул сфалт на видное место. Теперь надоедливые чужаки могли видеть и сияющий реактор, и плазменную камеру, наполненную невесомой ипроновой пеной. Она ещё и близко не остыла, но сармат спешил её собрать — именно сейчас металл, разделённый на атомы, лучше всего подходил для напыления. Реактор он глушить не стал — распылённого в первом цикле ипрона могло и не хватить.

Воздух из-под малого купола пришлось откачать. Гедимин осторожно водил распылителем по дымящемуся красному листу. Слой ипрона был едва-едва заметен — слабый золотистый блеск на тёмной поверхности; атомы металла влипали в эластомер намертво, оставалось только прикрыть их сверху ещё одним нагретым до оплавления листом и снова отправить в прокатный стан. «И ещё один слой,» — Гедимин поднёс сопло распылителя к поверхности. «Хотя бы ипрону тут можно доверять. Стабилен и неизменен.»

— Гедими-ин! — кто-то настойчиво стучал по защитному куполу. Сармат выключил распылитель, но убирать его в ремонтную перчатку не стал — камера и сопло нагрелись до трёхсот градусов, надо было их остудить. «Опять работать не дают,» — он, недовольно щурясь, развернулся к пришельцу, отодвинул уже ненужный купол и вопросительно хмыкнул.

На столе Вепуата лежала горка жёлтых обрезков. Пол был застелен нарезанными фрагментами скафандров. Среди них ползали двое филков, собирая детали в одно целое.

— Has— sulu! — выдохнул Гедимин, резко выпрямляясь. — Айзек, ты в себе⁈

Айзек проворно встал между сарматом и филками и развёл руки в стороны.

— Что не так? У них был твой трафарет. Очень экономичный — отходов почти не осталось. Я им дал схему, и они собирают детали. Могут и соединить их, если…

Гедимин с присвистом выдохнул в респиратор, и Айзек замолчал и резким жестом созвал филков к себе. Они побросали обрезки ткани и шмыгнули за стол Вепуата, ещё пара секунд — и оба недомерка нырнули в соседний отсек.

— Ничего оставить нельзя… — тяжёлый вздох Гедимина отозвался болью под рёбрами. Айзек всё ещё маячил посреди отсека, но под ноги больше не лез. Гедимин подошёл к разбросанным обрезкам, посмотрел на них, поморщился и вернулся за стол.

— До завтра сюда не лазить, — угрюмо сощурился он на Айзека. — Твои мартышки — ты и ставь на них опыты. Мне не мешать!

…Жёлтый камень привычно крошился под резцом. Гедимин сдул пыль и углубил вертикальные складки-металлостоки ещё на пару миллиметров. Внутренние полости миниатюрной модели были уже готовы. Сармат не стал выравнивать углы — за складчатыми стенами всё было округлое, со сглаженными выступами.

— Забавное будет здание, — вполголоса заметил Вепуат, пристроившийся рядом. — Как мианийский корабль. Будто так и росло… А это что?

— Это для светильников, — сармат кивнул на свежие палки, обмотанные светящимся эластомером. — А здесь — термоэлемент.

Он перевернул модельку и углубил боковые прорези. «Вентиляция,» — он просунул руку внутрь и задумчиво сощурился, прикрывая пальцем то одну, то другую щель. «Должно работать. Если нет — поставлю внешний нагнетатель. Благо, мотор для него уже есть…»

Он покосился на «испытательную башню». Она размеренно скрежетала — жёрнов продолжал заглубляться в непрочный камень. «Сутки продержится, а там — сниму показания и подтяну тросы,» — думал сармат, расширяя вентиляционные люки. «Пока что не до неё. Завтра будем строить первое здание…»

Часть 8

29–33 дни месяца Металла. Равнина, Сфен Земли, долина Элид

29 день Лучей, месяц Металла. Равнина, Сфен Земли, долина Элид

Полосатую вешку Гедимин заметил издалека — в жёлтом свете деревянного «фонаря» (Вепуат через раз называл их факелами) кусок чужеродного вещества вспыхнул всей поверхностью. Гедимин зажал холодный фонарь в ладони, опустился на землю рядом с вешкой, провёл по ней пальцем, — никаких следов свечения, нагрева или деформации…

— Ну вот… — начал было Вепуат, остановившись над отмеченным местом, но тут Сокол на его плече вздыбил спинные щитки, вскинул хоботок и затрубил. Гедимин встряхнул головой и схватился за наушники, перекрывая «соколиные» частоты — может, сородичам «трилобита» его вопли казались приятными, но у сармата от них уже ощутимо болели уши.

— Здесь и будем копать, — закончил фразу Вепуат, укоризненно покосившись на Сокола. Из-за холмов долетел приглушённый расстоянием рёв — «трилобиту» ответили, и отвечающих было минимум трое.

— Опять орёт, — пробормотал Гедимин, недовольно щурясь. — Думал, притихнет… А Чужака не слышно. Он тихий?

— Чужак тихий, — подтвердил