Евгений Иванович Якушкин (1826—1905) - Любовь Моисеевна Равич
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Попробуем хотя бы суммировать различные стороны обширной темы «Евгений Якушкин и декабристы».
1. Якушкин — собиратель декабристских документов.
2. Якушкин — публикатор (в русской и зарубежной печати).
3. Якушкин — автор воспоминаний о декабристах.
4. Якушкин — создатель и собиратель иконографического фонда.
5. Якушкин — казначей, затем руководитель «малой артели» декабристов.
6. Личные взаимоотношения Якушкина с декабристами и членами их семей.
7. Декабристы о Е. И. Якушкине.
Начнем с последнего. После первой поездки Евгения в Сибирь отец писал ему: «Батеньков тебя очень полюбил и признался мне, что питает против меня дурное чувство, завидуя, почему я, а не он — твой отец, и просил меня даже ему уступить тебя; я его уверил, что для тебя будет совсем не лишнее иметь таких двух отцов, как он и я».{132} В последующих письмах к Евгению Батеньков частенько называет его сыном, а в письме к Пущину даже заявляет, что Евгении «отдан ему в усыновление».{133}
«Любезнейший Евгений Иванович, — пишет ему В. И. Штейнгейль, — как бы Вас судьба ни повела высоко, я по крайней мере буду до конца моего, вероятно уж очень близкого, смотреть на Вас как на родного». II в другом письме: «Вы блеснули только мне каким-то живительным светом — и скрылись как комета», «я знаю, Вы благородны по чувствам — и нам родной».{134} М. А. Назимов пишет М. М. Нарышкину из Пскова: «Вчера я узнал, что нашего Ивана Дмитриевича не стало, что он скончался в Москве после трудной, долгой болезни, о которой скрывал и от Пущина в Петербурге. Вечная память и мир душе этого достойнейшего человека. Недаром он жил вообще и в том случае, что оставил по себе сына, такого же человека в полном смысле слова».{135}
Евгений был любим и другими декабристами — Е. П. Оболенским, М. И. Муравьевым-Апостол ом, но особенно тесная дружба связывала его с И. И. Пущиным. Несмотря на большую разницу в годах, старый декабрист обращался в своих письмах к молодому человеку как к равному, как к глубоко уважаемому им другу и товарищу. Иван Иванович делал молодому ученому поистине царские подарки, среди которых были автографы Пушкина. Есть предположение, что он завещал Евгению Ивановичу весь свой архив, — очень уж много пущинских бумаг находится в собрании Якушкиных.
Обращает на себя внимание тот факт, что из всех оставшихся в живых декабристов, с которыми мог познакомиться молодой Якушкин, он ближе всего сходится с самыми радикальными из них, не утратившими идеалов молодости и революционного образа мыслей. Это не значит, конечно, что он не поддерживал дружеских отношений с другими декабристами: все они были для него членами «ялуторовской семьи», куда был принят и он. Вместе с тем, как справедливо отметил Н. Я. Эйдельман, «поражает глубина и объективность позиции Евгения Ивановича Якушкина. Соединенный с декабристами кровно-родственными и духовными связями, он не закрывает глаза на многие слабости их движения, на то, что большинство не проявило достаточной выдержки во время следствия».{136} Чрезвычайно характерен эпизод с Е. П. Оболенским, происшедший уже после возвращения декабристов из сибирской ссылки. Оболенский, который в житейских делах был совершенно беспомощен, вдруг, к величайшему изумлению товарищей-декабристов, написал Александру II благодарственное письмо по поводу своего освобождения. Якушкины — отец и сын — с возмущением откликнулись на этот поступок. «И что за цель писать благодарственное письмо через полгода после манифеста? — спрашивает Евгений Якушкин Оболенского. — Что за цель написать это письмо, не сообщивши заранее никому о своем намерении? Если я так смело ставлю перед Вами эти вопросы, то именно потому, что знаю, что Вы сделали это безо всякой цели. Ну, а ежели бы Ваше письмо обратило на Вас внимание как на человека более благодарного, чем другие возвращенные из Сибири, если бы вследствие этого Вам были даны особые льготы, довольны ли Вы были, что написали его? Это могло быть даже во вред другим. <…> Вы, конечно, поймете, что ежели я написал это к Вам, то потому, что очень Вас люблю и что недомолвок между нами быть не должно. Я говорю с Вами теперь, как говорил в старые времена в Ялуторовске, и говорю потому, что считаю себя членом ялуторовской семьи».{137}
Особую роль сыграл Евгений Иванович в жизни возвратившихся из ссылки декабристов, которым поначалу было нелегко войти в новое для них общество, найти общий язык с молодым поколением. Дом Евгения Ивановича в Москве стал местом встреч как старых героев между собою, так