Евгений Иванович Якушкин (1826—1905) - Любовь Моисеевна Равич

«Атеней» был кровно связан с «Библиографическими записками». В его редакции мы встречаем тех же лиц, которые составляли «дружеский круг Евгения», но, кроме того, в нем сотрудничали и профессора Московского университета, и многие уважаемые литераторы. Журнал считался либеральным (в хорошем смысле этого слова; вспомним, что накануне крестьянской реформы еще не было решительного разрыва либералов с демократами; так, например, Чернышевский отдал свою программную статью «Русский человек на rendez-vous» в «Атеней»), по в целом его направление было скорее неопределенно демократическим, и на первых порах цензура его не так сильно преследовала, как его более радикального «родича». Однако и в «Атенее» полный текст «Записок» Пущина не мог увидеть свет. Сначала старый декабрист не давал согласия на печатание своих «Записок» в изуродованном цензурными чернилами виде, но затем, очевидно вняв настояниям Евгения Ивановича, уступил. 15 августа 1858 г. декабрист писал Евгению: «Вот Вам, любезный мой банкир, и фотограф, и литограф, и пр., и пр., окончательные листы моей рукописи. Прошу Вас, добрый Евгений Иванович, переплесть ее в том виде, как она к Вам явилась, — в воспоминание обо мне! Печататься не хочу в искаженном виде и потому не даю Вам на это согласия. Кроме Ваших самых близких, я желал бы, чтобы рукопись мою прочел П. В. Анненков. Я ему говорил кой о чем, тут сказанном. Вообще прошу Вас не производить меня в литераторы».{153} Молодой исследователь, очевидно, объяснил декабристу, какое громадное общественное значение будет иметь такая публикация. Ведь помимо того что «Записки» Пущина о Пушкине сами по себе являются потрясающим человеческим документом, они оказались бы первым произведением декабриста, появившимся на страницах русской подцензурной печати. Этим как бы пробивалась глухая стена молчания, возведенная российской властью вокруг героев 14 декабря.

«Работа» цензуры над рукописью декабриста заключалась в следующем: было вымарано большинство фамилий, изъято несколько интересных отрывков, отсечен конец, где Пущин рассказывает о своей жизни в ссылке и о том, как он узнал о гибели Пушкина.{154} Более полный, чем в «Атенее», текст записок И. И. Пущина опубликовал много лет спустя Л. Н. Майков в своей книге «Пушкин. Биографические материалы и историко-литературные очерки». В примечании к этой публикации он пишет: «Воспоминания о Пушкине Пущин написал по вызову одного из молодых друзей своего преклонного возраста. Не имеем права назвать это достойнейшее лицо, но не можем не упомянуть о его почине с великою признательностью, ибо он доставил нашей литературе драгоценный памятник».{155} Таким образом, мы видим, что роль Евгения Ивановича как инициатора написания этих замечательных записок была хорошо известна еще его современникам, но имя его не упоминалось в печати, без сомнения, из-за его неслыханной скромности и нежелания присоединять свое имя к великим именам. Точно так же вплоть до советского времени «Записки» Пущина выходили без предпосланного им посвящения Е. И. Якушкину.

Полный текст «Записок» был напечатан в шестой книге герценовской «Полярной звезды». В пересылке текста, как установлено исследователями, участвовали кроме Е. И. Якушкина П. А. Ефремов и А. Н. Афанасьев. Только в 1907 г., уже после смерти Евгения Ивановича, его сыновьям удалось опубликовать в России отдельной книгой полный текст «Записок о Пушкине». В виде предисловия здесь были напечатаны воспоминания Е. И. Якушкина об И. И. Пущине, написанные еще в конце XIX в. и опубликованные в ярославской газете «Северный край» в 1899 г.{156} Еще сложнее обстояло дело с «Записками» И. Д. Якушкина, куда более острыми в политическом отношении. В 50—60-е гг. их вообще не удалось напечатать в России и они были переправлены в Лондон, куда их отвез близкий приятель Евгения Виктор Иванович Касаткин. Эти записки были опубликованы А. И. Герценом дважды: в седьмой книге «Полярной звезды» (1861 г.), а затем в первом выпуске «Записок декабристов» (1862 г.). Однако Герцен напечатал только две первые части записок Ивана Дмитриевича. С третьей частью произошла какая-то непонятная история, не до конца выясненная и до сих пор. Касаткин в первый свой приезд в Лондон (конец 1850-х гг.) действительно привез только две части драгоценных записок, доверенных ему Евгением Ивановичем. Вполне возможно, что третья часть еще не была переписана набело. В свой второй приезд (летом 1862 г.) Касаткин, судя по письмам Герцена, привез-таки третью часть рукописей, но почему-то Герцену ее не отдал. Возможно, он хотел напечатать ее сам (как раз в это время он совместно с другими эмигрантами организовал в Берне свою типографию, но она вскоре закрылась). После смерти В. И. Касаткина в 1867 г. рукопись, очевидно, осталась у его вдовы. В письмах Герцена и Огарева имеются сведения об этом. Почему ее все-таки не удалось опубликовать в вольной печати — неясно. Впрочем, эти годы для самой вольной печати были очень тяжелыми, а жизнь Герцена уже близилась к концу… Третья часть была опубликована Е. И. Якушкиным в «Русском архиве» (1870, № 8, 9), да и то только по недосмотру цензуры. Московски]! цензурный комитет разрешил публикацию, считая «Записки» историческим документом о событиях, уже известных публике. Главное управление по делам печати объявило это решение «глубоко ошибочным и вредным», по так как журнал успел разойтись, то никаких мер принять уже было нельзя.{157} Так Евгений Иванович еще раз перехитрил цензуру. Отдельной книгой эти «Записки» он смог выпустить только в 1905 г., на гребне революционного движения. Следующее, полное издание этих содержательных записок было осуществлено уже внуком декабриста Вячеславом Евгеньевичем в 1908 г.

Чрезвычайно интересными и немаловажными были публикации Е. И. Якушкина в первой книге бартеневского сборника «Девятнадцатый век» (М., 1872): статья «По поводу воспоминаний о Рылееве», содержащая также обзор важнейших сочинений поэта-декабриста, и «Записки» Н. В. Басаргина. Готовя к публикации «Записки» Басаргина, Якушкин проделал значительную работу по сверке различных данных с воспоминаниями других декабристов. В письме к декабристу Свистунову он просил достать мемуары Розена, необходимые ему для того, чтобы написать «введение к запискам Басаргина».{158}

В 1873 г. на страницах «Русской старины» (т. 7) Е. И. Якушкин опубликовал «Записки Владимира Федосеевича Раевского, написанные им в Сибири в 1844 году, о заключении его в крепость, следствии и суде над ним и его братом в 1822–1827 гг. по подозрениям в участии их в политическом заговоре». В той же «Русской старине» (1872, т. 6) он напечатал статью «Съезд членов «Союза благоденствия» в Москве, в 1821 г.». В 1899 г., уже живя безвыездно в Ярославле, Е. И. Якушкин напечатал на страницах местной газеты «Северный край» свои воспоминания о Батенькове и Пущине.

Часть своих работ, посвященных декабристской тематике. Е. И. Якушкин так и не успел опубликовать. В его бумагах сохранились, например, весьма содержательные