Приватная жизнь профессора механики - Нурбей Гулиа

Но прежде, чем рассказать об этом 'крутом' повороте, я опять поплюю трижды через левое плечо: 'Тьфу, тьфу, тьфу!' - чтобы не сглазить.

Да, кстати, а почему это вдруг даже крещеные люди от сглаза и прочих напастей плюют через левое, а, не дай Бог, через правое плечо? И даже не только плюют, но и щепотку соли бросают, а сгласно некоторым источникам, пытаются даже: помочиться через то же левое плечо. Последнего, правда, я лично делать никому, кроме виртуозов, не советую, особенно прилюдно, во избежание неприятностей. А все дело в том, что за нашим правым плечом постоянно находится ангел-хранитель, который защищает нас от всяких напастей. Уж поверьте, народная мудрость врать не будет! А за левым плечом стоит нечистый, лукавый, искуситель, если угодно - Анчутка, назовем его хоть так, чтобы только не упоминать его настоящего имени. Иначе услышит - и тут как тут! Так вот, на этого Анчутку следует плевать, швырять солью и другими вредными для здоровья вещами, пардон, мочиться и делать ему другие гадости, чтобы он сам не успевал это сделать первым!

Итак, поплевав вволю на этого Анчутку, я продолжу рассказ о крутом повороте в моей жизни, происшедшем аккурат в день рождения моей первой жены, а именно - 27 марта 2006 года.

А произошло вот что. Накануне позвонил мне приятный мужской баритон с до боли знакомыми интонациями и акцентом. Говорящий явно принадлежал к 'кавказской национальности', причём к той её части, которая проживает в Абхазии. Но абхазом говорящий быть не мог, так как в его речи не было характерных свистящих звуков, а также потому, что мелодия или 'тьюн' его речи явно не принадлежали абхазу. 'Тьюн' речи абхаза напоминает хорей в стихотворении (помните: 'абриёбшь аспорт абстазара', причём каждое слово ударное!). Речь грузина певучая, в грузинском языке нет никаких ударений. А речь мегрела настолько своеобразна - от чисто испанских 'блестящих' звучаний ('Ир сапатонс таркаль осурепи танс ибонс'), до комических ('Исидоре, нахулия скани чемодани!') - что её определит каждый, кто с ними когда-то общался.

Так вот, говорящий со мной был явно мегрелом, что он тут же подтвердил, назвавшись: 'Саная Энвер Сергеевич'. Господин Саная сказал, что звонит мне по просьбе, или поручению его шефа - председателя Совета Директоров одного инновационного холдинга, с предложением встретиться и обговорить деловое предложение.

Надо сказать, что к этому предложению, я поначалу отнёсся скептически. Потом оказалось, что позвонить мне попросили именно Саная, как моего земляка, что ли, чтобы вызвать положительные ностальгические эмоции. Но ещё в молодости обжёгшись на Грузии, я перестал верить всему, что с ней связано. Кроме Сталина, конечно. И зря, потому что помимо Сталина, надо было бы безоглядно поверить и Санае тоже.

Но так или иначе, встреча была назначена на 27 марта 2006 года у меня в университете (МГИУ). Причём Саная сказал, что приедет со своим шефом. В назначенное время я спустился в проходную и стал ждать гостей. На переговоры я взял своего аспиранта Ивана Бессуднова, который уже имел опыт коммерческих общений. Время шло, а гости задерживались. Я уже было перепоручил одному из студентов встретить гостей и проводить в мой кабинет, как вдруг дверь проходной распахнулась и вошла троица, которую нельзя было спутать ни с какой другой.

Первым шёл человек, явно говоривший со мной по телефону. Это был невысокий, плотный, добротно сбитый мегрел, так как перепутать эту национальность с другой 'специалисту по кавказским нациям', каковым я себя считаю, было невозможно. Один из самых древнейших народов на земле, чудом уцелевший, мегрелы сохранили какие-то фрагменты внешности, по которым их всегда можно опознать. Конечно, если мегрельская кровь здесь не разбавлена до гомеопатических соотношений. Энвер Сергеевич Саная оказался человеком флегматического плана, что достаточно редко для мегрелов. Чаще всего это сангвиники и холерики, легко возбудимые и быстрые люди. Речь мегрела - одна из самых быстрых в мире, но только не у Саная, который разговаривал с обстоятельностью римлянина или американца.

Второй из троицы был личностью явно примечательной, таких у нас в стране встретишь нечасто. Худенький, изящный, чрезвычайно подвижный человек лет пятидесяти с постоянной весёлой и доброжелательной улыбкой на лице. С небольшой бородкой и коротко стриженый, он всем своим видом и осанкой напоминал испанца, или кого-нибудь ещё из южно-европейских народов. Так непринужденно, искренне, и в то же время, с достоинством улыбаться, да и вообще вести себя, мог только потомственный европеец, причем именно южный. Ожидая характерного для нынешнего времени и места большого начальника коммерческой структуры - полного, отёкшего, с одышкой, распальцованного матюгальщика с мрачным красным лицом, я какое-то время был в недоумении - кто же из этой троицы 'главный'?

Потому, что третьим шёл очень уж молодой, но серьёзный человек интеллигентной и утончённой наружности, с очень внимательным, я бы сказал, цепким взглядом огромных карих глаз. Он точно не мог быть начальником, потому, что был очень молод и, главное, шёл третьим. Ну, вторым ещё можно - первый, дескать, дорогу второму указывает, а третьим - уж никак не получается. Вот я и решил, что начальник не приехал, а Саная захватил с собой двух специалистов - весельчака для 'разрядки' обстановки, и серьёзного - для переговоров.

По дороге нас чуть не сбивали с ног студенты, бежавшие куда-то с субсветовыми скоростями, но мы дошли-таки до моего кабинета целыми. И уже по визиткам, которыми мы обменялись, я понял, что начальником, а именно Председателем Совета директоров холдинга, к тому же Помощником председателя Комитета Госдумы России, был именно весёлый испанец с бородкой.

Фамилия 'испанца' была Бабин, имя-отчество Владимир Александрович, а серьёзный молодой человек оказался его сыном - Алексеем, занимавшим одну из ответственных должностей в этом холдинге.

Вышло так, что Бабиным попался на глаза журнал 'Популярная механика', ? 3, 2006 года, где была большая статья про мои изобретения. Изобретения, видимо, понравились Председателю, внимательно следившему за российской наукой и техникой, особенно в области экологии двигателей и автомобилей. И вот оперативность: прочли статью в мартовском номере журнала, а 27 марта мы уже были знакомы.

О чём был разговор - пересказывать не буду. Скажу только, что после ухода гостей я спросил Ивана, бывает ли такое в жизни? На что получил ответ, что такого в жизни, по крайней мере, нашей, российской, не бывает. Даже, вероятнее всего, и на Западе такого ожидать трудно. И мы решили, что всё это нам приснилось.

Но последовало приглашение в холдинг и сон стал переходить в реальность. У меня появилось ещё одно место работы в офисе рядом с Колонным Залом Дома Союзов, в пяти минутах ходьбы (быстрой!) от Кремля. Я смог заняться своим непосредственным делом - наукой и изобретательством, не тайком или обманом, а явно и даже финансируемо. Смог привлечь к этой же работе своих учеников - учёного со степенью - Сергея Юркова, без степени, конструкторов, моих аспирантов - уже упомянутого Ивана, и Диму Воробьева, студентов - из них одного чрезвычайно талантливого - Сашу Лаврентьева. Даже одного академика 'привлекли' (в хорошем, конечно, смысле!) к работе над нашей темой. Подробность, совершенно немыслимая в наше время - у кого не было достойной квартиры - дали. По выбору - которая понравилась. Верите? Нет? Да и я до сих пор верю с трудом. Смотрю на Кремль из окна офиса, где я работаю техническим директором и научным руководителем, и - не верю. Почти как великий Станиславский, но он не верил своим актерам, а я - сам себе!

Чтобы я - 'дважды москвич Советского Союза', бывший 'горец', оказался так близко от Кремля и занимался своим 'родным' делом, казалось немыслимым. Правда, я вспомнил, что уже был один 'горец', который оказался не то, чтобы близко от Кремля, а в самом Кремле, в его 'сердце', и занимался он не чужим, а тоже своим 'родным' делом. И, может, кому-то и не нравилось это 'родное' дело, но всем ведь не угодишь! А громадная страна встала даже не с колен, а с полного нокаута и сделалась самой великой, мощной и грозной державой за исторически короткий срок. Правда, лишившись 'горца', она стремительно откатилась назад, может не до полного нокаута, а только до нокдауна. И всё из-за того, что на месте 'горца' волею судьбы оказался даун, довёдший страну до нокдауна, простите за каламбур! Но сейчас мы все замечаем, что выходим, наконец, из нокдауна, а даунов близко к власти не допускаем, стало быть, возможно, дойдём до потерянного уровня.

Но хватит о даунах, да нокдаунах! О себе хотел бы сказать, что может и я, как бывший 'горец', а ныне - 'дважды москвич Советского Союза' (см. соответствующий раздел книги, который так и называется), оказавшись поблизости от Кремля, смогу принести хоть какую-то ощутимую пользу людям. Например, в области перспективного привода - супервариаторов и супермаховиков. И я рад хотя бы тому, что кроме явно 'непечатных' (а поэтому и не вошедших в эту книгу!) слов и выражений, смог, так сказать, явочным порядком ввести в техническую и патентную литературу два 'печатных' слова - супермаховик и супервариатор. Это - мои изобретения, которыми я горжусь. Первое уже широко используется (нет, не радуйтесь, не в России, а пока только в США!), а второе - продвигаем при поддержке холдинга под названием 'НовЭко', что в 'двух шагах' от Кремля.