Уинстон Спенсер Черчилль. Защитник королевства. Вершина политической карьеры. 1940–1965 - Манчестер Уильям

Черчилль нашел путь к славе в тот год, когда воевал в одиночку после капитуляции французов, герой-одиночка. «Бог знает, где бы мы были без него, – написал Брук в дневнике в конце 1941 года, – но бог знает, куда мы пойдем с ним». В 1942 году Черчилль укрепил свой союз, однако, словно фундамент старого деревенского дома, он требовал постоянного обновления и укрепления. Создав и укрепив союз, он нашел путь к победе. Вот куда они шли.

Он любил «приставать, ворчать и говорить колкости». В своей речи в парламенте, сразу после высадки войск в ходе операции «Факел», он назвал себя «шилом». «Мои трудности, – признавался он, – в том, чтобы найти в себе терпение и самообладание и ждать достижения результатов в течение долгих тревожных недель». На самом деле он не особо старался терпеть и сдерживаться; он был слишком нетерпелив. Он сказал члену Комитета обороны, что значение имеют только действие и результаты: «Легко говорить, что все было продумано. Самая суть дела в том, было ли что-нибудь сделано». В Ливийской пустыне кое-что было сделано[1472].

«И теперь наконец-то – написал Брук в дневнике, – наметились изменения к лучшему…»[1473]

Глава 4

Встречные течения

Ноябрь 1942 – декабрь 1943 года

Спустя несколько дней после высадки десанта в Северной Африке Черчилль был склонен полагать, что операция «Факел» будет завершена к Рождеству. Его уверенность разделял и Алан Брук, написавший в дневнике, что дешифровщики подразделения «Ультра» указывали на то, что, если их расчеты верны, это будет отличной возможностью «в короткие сроки оттеснить противника к морю». Ободренный такой перспективой Черчилль начал работу над «сверхсекретной запиской» в Комитет начальников штабов. Среди перечисленных им целей значились: к Рождеству «завершить операцию «Факел»; к марту «вовлечь Турцию в войну»; к июню нарастить контингент англо-американских сил в Великобритании; к июлю создать группу десантных судов и завершить «подготовительный этап операции «Раундап». И наконец, в августе или сентябре «действовать». Таков был план[1474].

12 ноября воздушно-десантные войска высадились в городе Бон, в 200 милях к востоку от Алжира и в сотне миль от Туниса, куда в то время осуществлялась переброска немецких войск. Британские командующие на небольших моторных катерах скользили вдоль побережья Туниса впереди небольшой по численности британской 1-й армии под командованием генерала Андерсона, которая днем ранее начала свое стремительное движение к Тунису. За несколько дней Андерсону удалось продвинуться достаточно далеко, но из-за нехватки подвижных составов и локомотивов тормозилась переброска танков и припасов, что замедляло общую скорость передвижения армии. Ситуация с транспортом усугубилась, когда поздней осенью зарядили дожди, из-за чего дороги сильно раскисли. Андерсон, пытаясь увеличить скорость передвижения и одновременно защитить фланги, разбил армию на три части, но в результате оказался в ситуации, которую можно было бы сравнить с попытками расколоть кокос не штыком, а вилкой.

Фельдмаршал Альберт Кессельринг, командующий немецкими операциями в Средиземном море, уже отправил головной отряд в Тунис, и к концу месяца там находилось 20 тысяч немецких солдат, а также туда были переброшены «Юнкерсы», бронетанковые войска и артиллерия; силы немцев были равны армии Андерсона по численности, но превосходили его бойцов по опыту. Остальные солдаты под командованием Эйзенхауэра находились в Оране и Марокко и фактически бездействовали, поскольку американцев не покидало опасение подвергнуться гитлеровскому удару с тыла посредством переброски военно-воздушных сил вермахта и десанта через территорию Испании. Полковник Ян Якоб написал в дневнике, что главнокомандующие армией Соединенных Штатов «рассматривали Средиземноморье как некую черную дыру, войти в которую означало бы подвергнуть себя опасности». На той неделе Маршалл сказал Рузвельту, что страны оси могут избрать один из трех вариантов дальнейших действий: завоевать Испанию, пройти через Кавказ или напасть на Великобританию, и первый казался наиболее вероятным. Соответственно, самым важным для Эйзенхауэра была безопасность. 23 ноября Брук в своем дневнике пожаловался, что «в Северной Африке наблюдается очень медленный прогресс», и обвинял в этом неспособность Эйзенхауэра «справиться со стоящей перед ним военной ситуацией». К тому времени союзники произвели высадку десанта численностью 250 тысяч человек, что удвоило их контингент в регионе. И при этом только Андерсон продвигался вперед. Черчилль, не имея возможности подтолкнуть Эйзенхауэра к более активным действиям, обрушился с критикой на Брука. Он сказал начальнику Генерального штаба Великобритании, что «операция «Факел» должна быть трамплином, а не диваном»[1475].

Успех в Тунисе зависел от двух факторов – смелой инициативы (в отсутствие иного, помимо продвижения Андерсона, прогресса в Тунисе) и продолжения поставок ресурсов из Соединенных Штатов. «Факел» мог погаснуть из-за любого приказа о переброске американских солдат, самолетов или кораблей на Тихоокеанский театр военных действий. Соединенные Штаты уже отправили больше сухопутных и морских сил в Тихоокеанский регион (460 тысяч), чем в Великобританию или Северную Африку, где служили в общей сложности 380 тысяч американских солдат, большинство из которых находились в тылу. Организовать переброску войск или техники в Великобританию было сложной задачей. За тот месяц подводные лодки в Атлантическом океане потопили более 100 кораблей союзников, более 720 тысяч тонн тоннажа, и на тот момент это была самая крупная потеря за месяц. Черчилль, в попытках объяснить Сталину то, чем на самом деле была чревата немецкая морская блокада, написал: «Вам, обладателям столь обширных территорий, трудно понять, что мы [Великобритания] можем жить и сражаться только в зависимости от того, насколько нам открыт доступ к морским путям». Успехи немецких подводных лодок, сказал Черчилль Сталину, были «сдерживающим фактором» в англоамериканском планировании. И каждый военный корабль Соединенных Штатов, отправленный в Тихий океан, облегчал немецким подводным лодкам задачу по уничтожению вражеского флота. Спустя всего несколько дней после начала операции «Факел» морское сражение в Тихом океане подстегнуло американцев к более активным действиям против Японии на море, и это в то время, когда, как сказал Черчилль Сталину, союзники испытывали нехватку в военных кораблях для подкрепления высадки десанта в ходе операции «Факел» и для сопровождения конвоев в Арктике, от которых так зависел Сталин[1476].

12 ноября, два дня спустя после речи Черчилля в Мэншн-Хаус, резиденции лорд-мэра, американские ВМС и японские императорские морские силы вновь сошлись в сражении в проливе Айрон-Боттом-Саунд у берегов острова Гуадалканал. С августа японцы направляли быстроходные военные корабли и войска («Токийский экспресс»)[1477] из Рабаула к Гуадалканалу, в 4 тысячах миль от пролива Нью-Джорджия, и с августа американский флот противостоял «Токийскому экспрессу».

В середине октября в Токио осознали, что пришло время уничтожить американцев у Гуадалканала. План японцев предполагал обстрел аэродрома морских пехотинцев для поддержки десантных сил, которые должны были высадиться в светлое время суток, приблизительно 13 ноября. В это время американцы подтягивали свои силы для подкрепления контингента. Благодаря наблюдателям с берега американцы узнали о передвижении японского флота и были наготове, когда 12 ноября в сумерках японцы подошли к берегам Гуадалканала. Американский историк Сэмюэл Элиот Морисон, занимающийся исследованием морских сражений, позже написал, что последующее сражение (фактически их было два, второе началось спустя сутки после напряженного молчания) «напомнило о битвах между Англией и Голландией XVII века, когда каждая из сторон беспощадно наносила удары другой до полного ее потопления». Обе стороны сражались беспощадно. Когда сражение было окончено, обнаружилось, что американцы понесли ужасающие потери, а по сути, это было тактическое поражение. Но японские адмиралы из опасения, что, возможно, на подходе могут быть еще более крупные американские силы, побоялись продолжить наносить удары по аэродрому до полного его уничтожения. Вместо этого они развернулись и направились к берегам Японии и таким образом отдали стратегическую победу в руки американцев.