Петру Гроза - Феодосий Константинович Видрашку
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Растерявшиеся полицейские агенты поспешили доложить по начальству, что и на центральной площади собрание, но, пока начальство решало, что же делать, события развивались с молниеносной быстротой.
Предполагая, что Мирон Беля, приславший вчера извещение о собрании, находится где-то поблизости, полковник Амзулеску начал розыск лично. Его сопровождала целая компания полицейских и городских чиновников. На прилегающей к площади улице он встретился лицом к лицу с Грозой.
Не поздоровавшись, Амзулеску спросил грубо:
— Где Беля?
Гроза посмотрел на него строго и ответил:
— Вы что со мной так разговариваете? Я вам кто? Я просто участник собрания. Ясно?
Полковник был вне себя. Ему нужен был Мирон Беля. Он должен был найти этого человека!
А Петру Гроза принял мгновенное решение. Он быстрым шагом пошел к трибуне, поднялся по ступенькам, подошел к микрофону и сказал:
— Власти разыскивают Мирона Белю. Он должен сейчас же подняться на трибуну! — Гроза повторил настойчиво: — Сейчас же!
Мирон Беля был недалеко, среди одетых в национальные костюмы крестьян. Он вмиг оказался около Грозы и в ту же минуту объявил первый съезд «Фронта земледельцев» открытым. Растерявшиеся представители власти не осмелились схватить его перед таким множеством народа, перед корреспондентами и представителями общественности.
Двенадцать тысяч крестьян приветствовали своих вожаков. Один за другим подходили к микрофону представители всех районов и не только прославляли день создания организации трудового крестьянства Румынии, но также и выражали надежду, что будет на этой земле построен новый, справедливый мир.
— Мы подтвердили в этот великий день свои подписи под свидетельством о рождении «Фронта земледельцев». Наше присутствие здесь доказывает перед всей страной и перед всем миром существование нашей организации. Мы можем ответить на вопрос, чего хотим, громким голосом, чтобы его слышали всюду. Так чего же мы хотим? — спросил Петру Гроза.
Двенадцать тысяч голосов ответили как один:
— Нового мира хотим! Нового мира хотим!
Гроза стал говорить о том, что страна переживает дни похорон националистических иллюзий, после которых последуют дни великих воскрешений. Но для наступления великих воскрешений понадобится преодолеть яростное сопротивление капитала, который, стремясь к безудержному росту, стал гигантом, упирающимся одной ногой в Европу, другой — в Америку, захватил богатства всего человечества и сделался его ненасытным диктатором. Для укрепления своего господства капитал не выбирает средств.
— Мы видим, с одной стороны, трудящуюся массу, вынужденную своим тяжелым трудом платить дань международному капиталу, с другой стороны — доморощенных посредников гигантской международной сделки по продаже и предательству. Они твердят о патриотизме. Какой патриотизм, когда властелином является международный капитал? Трудящиеся крестьяне чувствуют тяжесть этой жестокой эксплуатации больше, чем кто-либо, потому что фундамент всегда испытывает большее давление. На него давит вся надстройка.
Гроза привел много фактов угнетения крестьянских масс «национальным» правительством и заявил, что борьба крестьян должна развертываться не против той или иной партии, пе против того или иного правительства, являющегося лишь орудием партий, но против всей системы в целом. Как здраво рассуждающие люди, говорил он, мы не должны ограничиваться только требованием «долой политиканов!», потому что на смену одним политиканам приходят другие и поступают так же, как их предшественники. «Мы должны силой своего разума и с полным соблюдением законности начать великое социальное преобразование, которое, изменяя систему, изменит не только надстройку, но и основание». (Разрядка моя. — Ф. В.)
Можно предположить, что к этому выводу об изменении системы Гроза пришел после гривицких событий февраля 1933 года, когда под руководством коммунистов рабочие железнодорожных мастерских в Бухаресте поднялись на восстание против эксплуататоров, а «национальное» правительство жестоко подавило это выступление при помощи армии. И все же Гроза снова предостерегает крестьянских вожаков от стихийного бунта, от непродуманных выступлений, пытается придать движению «Фронта земледельцев» сугубо мирный характер. В это время он еще, по выражению одного крайне левого журналиста, «боится крови».
Но дело, естественно, не только в этой боязни крови. Гроза, хорошо знавший механизм управления буржуазной Румынии, ясно представлял себе, что непродуманными действиями можно погубить начатое дело в самом зародыше. Отсюда его частые призывы к борьбе «разумом», к давлению массой, количеством. В некоторых его выступлениях сквозит явный призыв к «непротивлению злу насилием», к терпению, он восторгается крестьянами, когда они проявляют этот разум и терпение.
Он пишет:
«Против вас ощетинились штыки, вас избивали резиновыми дубинками, а затем написали в газете, что на площади, отведенной для торговли быками и свиньями, собралась толпа нищих дураков. Но вы были разумными и доказали свою мудрость, когда на провокации и оскорбления ответили улыбкой и терпением людей, которые знают, чего они хотят для исполнения своих желаний. Как хорошо вы поступили!»
Пройдет немного времени, события в Европе и в самой Румынии докажут Грозе, что улыбка против ощетинившихся штыков — оружие не из самых надежных.
Но вернемся на главную площадь Девы.
Были выслушаны многочисленные выступления представителей делегаций крестьян, прибывших не только из езда Хунедоара, а со всей страны. Мирон Беля снова пригласил к микрофону Петру Грозу.
После событий 8 января 1933 года имя этого человека переходило из уст в уста. Его портреты не сходили со страниц газет самых различных направлений. Его как отщепенца, как отступника от своего класса оскорбляли и травили, провоцировали и объявляли ненормальным. Прогрессивная же пресса и газеты самых различных крестьянских организаций приветствовали его мужественный шаг, прислушивались к его голосу.
Поэтому на сей раз его встретили приветственными возгласами, не так его встречали 8 января в зале театра.
Петру Гроза сейчас растолковывал проект программы «Фронта земледельцев», широко обсуждавшийся в крестьянской массе после января.
Гроза говорил, а площадь подтверждала дружными возгласами, что программа составлена не им, не инициаторами создания «Фронта земледельцев», а самим крестьянством. Программа отражает только немногое из того, что необходимо сейчас деревне.
— Чтобы стало все ясно с самого начала, — подчеркнул Гроза, — скажем, что эта программа, рожденная из нашей ненависти к политиканам и их партиям, в большей части своего содержания затрагивает лишь повседневные явления, требования дня, относящиеся к надстройке, а не касается основы, и потому, даже если будут осуществлены все
