Петру Гроза - Феодосий Константинович Видрашку

Сегодняшнее крестьянское движение начато не по моей инициативе. Оно возникло снизу вверх, по инициативе самих крестьян и носит профессиональный характер. Пригласили же меня они, их комитеты, и я принял это приглашение с радостью, принимал активное участие в их деятельности, направлял их, советовал, воодушевлял, будучи убежденным в правоте их дела. Я убежден, что крестьянское движение, начатое здесь, принесет большую пользу всей стране, будет способствовать развеянию бульварной демагогии «заботящихся» о крестьянах и свержению «национальных» фарисеев, которые назвали себя «царанистами» и безжалостно эксплуатируют трудящееся большинство.

На сегодняшний день я не являюсь еще членом этой организации. Они пригласили меня быть их руководителем, но я прочитал им последний абзац Вашего письма, из которого явствует, что я еще принадлежу к народной партии. Вы ознакомитесь с прилагаемым к этому письму призывом организованных крестьян, в котором они объявляют конкурс на пост руководителя «Фронта земледельцев». Я ничего не буду иметь против, если в результате этого конкурса кто-нибудь из многочисленных «апостолов» крестьянства, политиков с большим, чем у меня, талантом и с большей напористостью окажется руководителем крестьянства. События нашего смутного времени вынудят принять участие в выработке решений, о которых сейчас трудно предположить…»

Это письмо, а также приведенное выше послание Авереску Петру Гроза огласил на заседании уездного комитета «Фронта земледельцев» Хунедоары, где должен был решаться вопрос о выборе председателя. После обсуждения Гроза покинул заседание, чтобы не влиять своим присутствием на ход выборов.

Комитет тайным голосованием единогласно избрал Петру Грозу руководителем «Фронта земледельцев», и специальная делегация пошла к нему сообщить об этом решении и пригласить на заседание.

Это было 8 ноября 1933 года. В этот день пробил смертный час народной партии Авереску.

Но к Грозе в Деву приедут еще не раз с предложениями участвовать в «их» правительствах представители других буржуазных партий. Ответ будет всегда один — нет!

Мужество и последовательность в действиях Петру Грозы передавались активистам «Фронта земледельцев», которые бесстрашно боролись за свои права, завоевывая па свою сторону все большее количество крестьян. Твердое условие — до принятия в члены «Фронта земледельцев» нужно выйти из «своей» буржуазной партии — соблюдалось неукоснительно. Перспектива потери огромного количества членов напугала не на шутку руководителей и активистов буржуазных партий. Поэтому против Грозы и его сподвижников, против всех организаций «Фронта» выступили объединенные силы правительства и буржуазных партий.

В сельские жандармерии одного за другим вызывают всех участников собрания в Деве, устраивают допросы, составляют бесчисленное множество протоколов о привлечении к судебной ответственности за незаконное хранение оружия. В нескольких селах крестьяне идут в полицейские участки с женами, с детьми, со стариками, каждый держит в руке роковую палку и требует арестовать их всех, если палка — оружие. В газетах появляются фельетоны, в которых выдумка полковника Амзулеску и его министра язвительно высмеивается.

Петру Гроза звонит заместителю министра внутренних дел и требует прекращения арестов и издевательств над мирными жителями деревень и сел. Один из министерских чиновников нагло предупреждает:

— Господин министр, готовьтесь и вы к отсидке в тюрьме, сушите сухари!

Активисты «Фронта» приносят весть о том, что в селе Вулчев в столкновении с жандармами убит крестьянин Аритон Михуц. Из других сел приходят вести о массовых избиениях крестьян. Председателю «Фронта» в анонимных письмах, телеграммах, в записках угрожают физической расправой, поджогом дома. На все это Петру Гроза отвечает гневной статьей в газете «Хория», ставшей боевым органом «Фронта земледельцев». Статья называлась «Палачи».

Газета писала, что смерть мирного землепашца Аритона Михуца заставляет остановиться на миг на тернистой тропе, по которой смело идет вперед «Фронт земледельцев». Первоначальное решение вести борьбу в строгих рамках законности, хотя палачи творят невиданное беззаконие и произвол, кажется уже петлей на шее. Зреет та буря, которая не раз безжалостно сметала на своем пути все гнезда насилия и эксплуатации. Но долг и ответственность призывают сегодня сдерживать гнев, дисциплинировать его, чтобы не провоцировать еще большую беззаконность, еще большее кровопролитие.

Сдерживать гнев! Но не забывать, что летним воскресным днем жандармы истоптали копытами своих лошадей, избили до крови группу крестьян, вышедших в поле, чтобы сфотографироваться вместе. Это на языке жандармов называется тоже «нарушением общественного порядка»! Политиканы, обагрившие руки кровью расстрелянных рабочих в Лупени и на баррикадах Гривицы, посылают против землепашцев новые батальоны жандармов.

«Сдерживать гнев! Но не забывать, что придет и тот час, когда политиканы будут висеть рядом с палачами на веревках, которыми они связывали трудовые руки рабочих и крестьян».

Так писал Гроза.

III

Министр внутренних дел был крайне недоволен тем, что поддержанная им затея полковника Амзулеску — сажать людей за то, что они ходят с обыкновенными палками, — провалилась. Аргументированное выступление Грозы, повторяемое на судах тысячами крестьян, вынуждало судей выносить оправдательные приговоры. Палка была признана не «незаконным оружием» а, как выразился один судья, «символом бесштанных бродяг».

Но ни министр внутренних дел, ни руководители политических партий не могли мириться с тем, что организации «Фронта» действуют в рамках полной легальности; они не нарушают конституции и заявляют о предстоящих собраниях за двадцать четыре часа, как это предписано инструкциями полиции. Министр вменил в обязанность своим подчиненным применять акции, способные вызвать стихийные выступления крестьян. Подобные выступления дадут законное право запретить организацию.

«Я, нижеподписавшийся, Давид Андрей, по профессии шофер, проживающий в городе Деве, заявляю нижеследующее. Когда я ремонтировал машину «шевроле» № 490 Дева, собственность господина Груи П. Моцу, 22 октября 1933 года приехавшего на собрание в Добру, то обнаружил в скате стальную пулю, выпущенную из оружия браунинг, величина 6/35. Я установил, что этой пулей стреляли по машине в упор с правой стороны, и она попала в левое колесо. Пуля найдена между скатом и камерой».

В машине находился Петру Гроза.

Это было первое вооруженное нападение на него.

До конца жизни в Грозу будут стрелять еще двенадцать раз. И не только стрелять.

В праздничный день 21 ноября 1933 года земледельцы Зэрандского края (районов Брад, Бая-де-Криш, Бэица) созвали собрание. Жандармы заняли все въезды в город Брад, куда крестьяне направлялись четырьмя колоннами.

— Разойдитесь! — приказали жандармы. — Собрание запрещено! Поверните назад! — И отомкнули штыки. Вот-вот начнется расправа. Но руководители крестьян Кэзан и Мога сумели убедить колонны остановиться на окраине Брада. Жандармы грубили и сквернословили, кое-кто из возмущенных крестьян отвечал им тем же. В это время со стороны Девы подъехал Петру Гроза. Его встретили очень тепло, и он коротко, но очень убедительно попросил крестьян повернуть обратно и не дать жандармам возможности начать неравное кровавое столкновение — власти только этого и