Кровавый апельсин - Гарриет Тайс

– Я тебя еще не ждал. У нас тут только дело пошло.

– Мне завтра рано вставать. – Я низко опустила голову в надежде, что Карл не заметит мое состояние.

– Тогда ложись спать. Мы скоро закончим. – Карл возвращается в гостиную и быстро закрывает за собой дверь, не давая увидеть, кто там.

«Чей это дом?! – хочется заорать мне. – Кто выплачивает гребаный кредит?!» Но я не ору. Гнев утихает, я поднимаюсь на второй этаж. В нашей спальне я раздеваюсь, не включив свет: оранжевое сияние фонарей шторы почти не задерживают. Грудь чешется от пролитого вина, и я иду в душ, но споласкиваю лишь тело, а волосы не мочу. Потом надеваю ночнушку и тщательно чищу зубы: по тридцать секунд на каждую четверть рта – все как требуется.

Удовлетворившись тем, что от меня больше не разит выпивкой и куревом, я накидываю пеньюар и иду к Матильде в комнату. Она крепко спит в обнимку с розовым слоном. Я целую ее в лоб, поправляю одеяло, чтобы укрыть ей руку, потом сажусь на пол у кровати и смотрю, как она спит. Матильда вздыхает и поворачивается лицом ко мне. У меня горло сжимается. Вот, вот кого я предаю! Карл важен, но Тилли еще важнее. Не она отвергала меня, не она столько раз отталкивала. Она заслуживает лучшего, чем мать с раздором в сердце. Мою любовь к ней словами не передать, но, чтобы порвать с Патриком, ее не хватает. По крайней мере, пока. Я касаюсь Матильдиной щеки и беззвучно обещаю стараться больше и стать матерью, которой она заслуживает. Я почти верю себе.

Вернувшись в спальню, я забираюсь с постель, а телефон ставлю заряжаться на тумбочке. Потом я беру его, чтобы включить будильник: я так устала, что утром меня не разбудит и землетрясение, Пришло два сообщения. Первое от Патрика: «Я у тебя в конторе. А где ты, мать твою?»

Я медленно провожу пальцем по словам, потом, в кои веки решительная и непоколебимая, стираю их.

Потом я просматриваю второе сообщение от неизвестного отправителя:

«Я слежу за тобой, гребаная шалава. Я знаю, что ты творишь».

Буквы танцуют у меня перед глазами. Кому-то известно про нас с Патриком? Смысл может быть только такой. Кто это, я понятия не имею. Пытаясь сдержать панику, я стираю сообщение. Его больше нет. Я ничего не получала. Это снова ошибка. Сообщение адресовано другой женщине. Отправитель спутал цифру в номере. Я ставлю будильник на половину седьмого, поворачиваюсь на бок и закрываю глаза. Но усталость отступила. Мысли несутся наперегонки. Как ни притворяйся, что сообщений нет, от них не спрячешься. Итак, их уже два – да, это правда. И да, ситуация опасная. Кто-то за мной следит. Этот человек в курсе моих дел и не одобряет их. Я сворачиваюсь калачиком, подтягивая колени к груди.

Под пуховым одеялом холодно. Страх пронизывает до костей.

Чуть позднее слышатся голоса уходящих, «до свидания» нестройным хором, негромкое хлопанье двери. Еще позднее – тихие шаги поднимающегося в спальню Карла. Он сама деликатность. Я не шевелюсь, дышу мерно и глубоко. Вскоре Карл начинает храпеть.

Засыпаю я далеко не сразу и, когда это удается, вижу странный сон. Сломанным бокалом я колю себе бедра, потом тянусь к промежности и трахаю себя розочкой. Сильно дрожа, я просыпаюсь в темноте, льну к теплому телу Карла, обнимаю его. Во сне, в отличие от яви, он не отстраняется. Разногласия забыты, у нас идиллия, пусть даже сиюминутная. Он то, что мне понятно и знакомо, отец моего ребенка. Мы вместе путешествовали по миру, вместе свили семейное гнездо. Пора реанимировать наши отношения. Ради Матильды, ради нас самих. Уткнувшись Карлу в плечо, я засыпаю.

По звону будильника я просыпаюсь в половине седьмого, но Карла уже нет рядом, даже подушка холодная. Предложу ему уехать на выходные. Попросим его мать присмотреть за Матильдой, а сами снимем номер в хорошем отеле. Закажем хорошей еды и хорошего вина. Может – только может, – мы будем держаться за руки и целоваться. Может – только может, – мы займемся любовью, как раньше. Перед мысленным взором встает лицо Патрика, но я его гоню. Не хочу больше, хватит с меня чувства вины. Сплошной стыд, не стоящая свеч игра. Патрик – сама ненадежность, я вечно гадаю, о ком он думает, обо мне или только не обо мне…

Те сообщения стали настоящим «звоночком». Так уж осторожны и сдержанны были мы с Патриком? Любой коллега мог увидеть, как мы целуемся в переулках за Флит-стрит или стоим слишком близко друг к другу в баре. Те эсэмэски мог прислать любой из них, так что с этой мелодрамой пора заканчивать. Я до сих пор слышу звуковое сопровождение вчерашнего вечера – звон бьющегося стекла, крики. Понятия не имею, ни почему та женщина злилась на Патрика, ни что он натворил.

– Кофе будешь? – спрашивает Карл и ставит кружку мне на тумбочку.

– Спасибо! Так мило с твоей стороны, – с чувством говорю я. Кофе в постель Карл не приносил мне уже несколько лет. Раньше он частенько меня баловал – кофейный аромат разносился по дому, и день начинался приятно. Что же, предзнаменование доброе. – Я тут подумала, давай в ближайшее время устроим ночевку вне дома? Попросим твою маму присмотреть за Матильдой.

– С чего это ты? – удивленно спрашивает Карл.

– Будет здорово побыть вместе. Вдвоем.

– Не хочется оставлять Матильду… – В голосе Карла чувствуется неохота.

– Помню, тебе и раньше не хотелось, но тогда Тилли была маленькой. Сейчас она старше, твоя мама за ней присмотрит. На одну ночь… ничего страшного не случится, – уверяю я.

– Даже не знаю. Маме будет трудно.

– Уверена, она согласится с радостью. Ничего особенного ей делать не придется. Матильда – большая девочка. Пусть дома сидят, если тебе так будет спокойнее. О еде и всякой всячине я позабочусь заранее. – Я протягиваю Карлу руку.

Целую минуту он смотрит на нее, потом пожимает. Рукопожатие слабое, безликое. Но это только начало. Нужно, чтобы Карл понял, что Матильду можно доверять другим людям. В этом вопросе я никогда прежде не настаивала, но, пожалуй, пора.

– Я поговорю с мамой, – обещает Карл. – Посмотрим. Наверное, одна ночь – это не страшно.

– Ничуть не страшно, я в этом уверена. Они и сдружиться смогут. Твоя мама вечно твердит, что хочет больше общаться с Тилли. – Карл вскидывает бровь, но я упрямо гну свое: – Несколько лет назад она сама мне об этом говорила. Слушай, нам с тобой тоже нужно