Кровавый апельсин - Гарриет Тайс

Глава 10

Я просыпаюсь, когда Карл приносит мне кофе. Второй раз за две недели – это рекорд за последние пару лет. Я сильно торможу: меня вырвали из объятий сна, не шедшего часов до четырех-пяти. Карл садится рядом на край кровати.

– Как прошла встреча? Как дело об убийстве? – спрашивает он.

– Все в порядке. Прости, что пришла поздно, – отвечаю я, стараясь не показать, что удивлена его интересом.

– Ничего страшного. Матильда вела себя хорошо. Я поработал. В выходные у нас конференция по сексуальной зависимости. Я проштудировал информацию – похоже, будет интересно.

– Да, конечно. У тебя же групповая терапия как раз по этой проблеме, да? – Я делаю еще один глоток кофе.

– Кстати, я же написал тебе, что говорил с мамой? Она дала добро на любые выходные ноября. На одну ночь сможем вырваться в какое-нибудь милое место.

– Куда тебе хочется? – спрашиваю я.

– В Брайтон, может? Куда-нибудь на море? Я посмотрю.

– Отлично!

Тут в спальню забегает Матильда, и мы снова оказываемся на кровати втроем – получается семейный триптих. Я обнимаю дочь, Карл обнимает нас, и на миг кажется, что лучше и быть не может. Но вот я кашляю, и волшебство исчезает. Карл спускается на первый этаж, Матильда уходит к себе в комнату одеваться, а я споласкиваюсь под душем, смывая с себя последние следы Патрика. Голову я мою шампунем, потом стою под струями теплой воды, пока в дверь не начинает стучать Карл. Я быстро вытираюсь и освобождаю ему ванную.

Одевшись, я спускаюсь за вторым кофе. Матильда сидит за кухонным столом и ест сухой завтрак. Я целую ее в макушку и прохожу в гостиную. Здесь образцовый порядок – книги в шкафах на своих обычных местах; журналы, с которыми не желает расставаться Карл, – аккуратной стопкой под телевизором. Но что-то не так, вместо гармонии ощущается диссонанс. Я стою в дверях, оглядываясь по сторонам, а потом меня осеняет.

– Здесь кто-то курил? – громко спрашиваю я.

– Что?! – Карл до сих пор на втором этаже.

Я подхожу к первой ступеньке:

– Вчера вечером кто-то курил у нас в гостиной? Пахнет куревом.

– Нет, не пахнет. – Обернувшись полотенцем, Карл спускается на первый этаж.

– Пахнет. В гостиной. Иди сюда!

Я стою в гостиной и принюхиваюсь. Куревом пахнет. Да, я уверена. Несвежий запах напоминает мою студенческую квартиру, где все курили почем зря. Если честно, несвежим пахло и в квартире Патрика, вопреки его стараниям ее проветрить. Возможность курить у него в квартире кажется роскошью: у себя в доме я не курила уже лет десять. Впрочем, по запаху я не скучала.

Заходит Карл и тоже принюхивается:

– Нет, точно не пахнет. Ты сочиняешь.

– Да нет, я уверена, – говорю я, а сама задумываюсь.

Карл подходит ко мне и нюхает жакет:

– Это от костюма твоего несет. Несет тюрьмами, по которым ты ходишь. И пабами.

Я подтягиваю воротник к носу, делаю вдох, но чувствую лишь аромат своего парфюма и едва ощутимый запах жареной еды. Но если Карл утверждает, что от костюма несет… Вчера вечером я в нем курила. Я возвращаюсь на кухню, встаю в дверях и принюхиваюсь.

– И здесь немного пахнет, – заявляю я.

– Говорю же, это твой костюм. От тебя вечно несет дымом. – Карл встает у меня за спиной и тянет меня за жакет, дабы подчеркнуть свою правоту.

– Мамочка, пожалуйста, не кури! Сигареты – это гадость, ты от них умрешь, нам в школе говорили! – Матильда куксится, готовая зареветь в любую секунду. Я подхожу к ней и пытаюсь обнять, но она отстраняется. – Мама, от тебя дымом пахнет! Не хочу нюхать дым.

– Элисон, оставь ее! – Карл отталкивает меня в сторону и берет Матильду на руки. На меня он смотрит с досадой. – Очень жаль, что ты почти не думаешь о последствиях…

– Я думаю… – начинаю я.

– Я просто беспокоюсь о том, что Матильда страдает от пассивного курения, – перебивает он.

– Не по моей вине. Моя одежда не пахнет. Пахнет дом…. – Я осекаюсь.

– Дело не в доме. Здесь никому курить не позволено. Отдай свой костюм в химчистку и не разрешай клиентам курить в твоем присутствии. Подумай о Матильде.

Я пожимаю плечами, потом киваю. Может, Карл прав. Может, дело во мне. Готова поклясться, что пахнет дом, но, возможно, я все-таки не права. Наверное, дым всех сигарет, которые выкурила я и которые выкурили мои клиенты, следует за мной, словно миазм, к которому я привыкла настолько, что перестала замечать. Я поднимаюсь на второй этаж, чтобы окончательно собраться на работу.

Наконец я готова к выходу, а Карл привел Матильду на второй этаж почистить ей зубы. Я заглядываю в ванную и прощаюсь. Матильда сосредоточенно работает зубной щеткой и меня замечает не сразу. Но вот я посылаю ей воздушный поцелуй, и она мне отвечает.

Я быстро выхожу из дому и оглядываюсь по сторонам: не следит ли кто за мной? На улице солнечно, и тревога, снедавшая меня накануне, отступает. Пару раз я посматриваю себе через плечо, но улица кажется совершенно нормальной, и тревога отступает еще дальше. Сев на автобус, я смиряюсь с неизбежным и включаю сотовый. Раздается негромкий гудок – начинают поступать сообщения. Первое от Хлои, я открываю его: «Мадлен сегодня в Лондоне. Встретимся в 12 у нас в офисе, ОК? Х».

Я собираюсь ответить, но меня ждут еще два сообщения. Оба от неизвестного отправителя.

«Знаю, ты не угомонилась, шалава гребаная».

Второе сообщение – цепочка эмодзи. Мужчина и женщина стоят, держась за руки, злое лицо, желтая женщина со скрещенными на груди руками, череп.

Руки до сих пор дрожат от первого послания, косвенно указывающего на то, что кому-то известно, чем мы с Патриком занимаемся и когда, но при взгляде на эмодзи у меня вырывается хохот. Ситуация, как в мультике со Скуби-Ду, когда со злодея срывают страшную маску. Меня наверняка донимает подросток: ни один уважающий себя преследователь не станет пользоваться эмодзи. Немного успокоившись, я проверяю электронную почту. Ничего непотребного – письмо от секретаря, подтверждающего, что освидетельствование психиатра о Мадлен поступило в контору. Пора подумать о деле.

Но тот череп в цепочке эмодзи не дает мне покоя. Комичность сообщения еще не делает его шуточным. Я отправляю эсэмэску Патрику: «Мне приходят анонимки. Похоже, кто-то знает о нас».

Я сижу, сжимая телефон в руке, пока автобус не останавливается на Флит-стрит.

Я захожу в контору, а Патрик не отвечает. Здороваюсь с секретарями, уношу к себе на стол новые документы по делу Мадлен, проверяю сообщения – ничего. Сажусь за