Сирийские мистики о любви, страхе, гневе и радости - Максим Глебович Калинин

И тогда, и сейчас я прекрасно понимал, как мне посчастливилось встретиться с Максимом Калининым, видеться с ним каждые две недели во время наших записей, задавать вопросы, валять дурака, опаздывать к дедлайнам, спорить, разговаривать обо всем на свете, читать стихи Михаила Айзенберга и слушать песни Леонида Федорова. И поражаться красоте традиции, проводником в которую Максим стал для меня и для тысяч слушателей.

Однажды Максим рассказал историю о необычной школе. В V веке сирийский богослов по имени Нарсай написал текст о сотворении мира. В этом тексте он говорит о школе, в которой ангелы и люди учатся вместе. Учатся понимать природу «красоты и света», «причину гласа» и «силу смысла». Мне кажется, встреча с сирийскими мистиками может стать входом в ту школу. О чем говорят на тех уроках? Может быть, о том, что нет ни одного человека, который забыт. Что о нас всегда помнят. Кто помнит? Сами ангелы или кто-то постарше? Чему еще можно там научиться?

Быть внимательным. Удивляться и радоваться.

Отличать важное от неважного.

Не терзать себя, если не хватает сил, но стараться как можешь.

Уметь получать удовольствие от того, что делаешь.

Помогать.

Сопротивляться злу.

Доверяться тому, что больше тебя.

Быть способным увидеть трещину в привычной реальности.

Знать, что даже в самые темные времена, когда мрак и внутри, и снаружи, кто-то держит тебя за руку.

Много чего еще – такого, в чем прорывается какая-то весть, преодоление ужаса и катастрофы. И предложение.

Точно могу сказать, что в этой школе я двоечник. Но чем она еще хороша – нет ничего дурного, чтобы снова и снова оставаться в ней на второй год. Можно сказать, что появление этой книги – как раз и есть такой второй год.

И подкаст, и книга – только самое первое приближение к этой глубокой традиции. Ведь нет никаких иллюзий, что в быстрых беседах мы смогли бы понять опыт людей, годами занимавшихся невероятной духовной работой. Скорее это начало, шаг по направлению к этим людям и их опыту.

Могут ли разговоры, где многое сказано интонацией, а что-то – паузой, стать печатным текстом? Книга, которую вы держите в руках, – не расшифровка подкаста. Мы поменяли и расширили некоторые диалоги, уточнили детали и добавили аллюзии, которые возникали уже после живых разговоров. Но главное – теперь вы можете прочитать тексты самих сирийских мистиков и найти ссылки на издания этих текстов. И этот мир, немного утрачивая, может быть, свойственную подкасту легкость, становится сложнее и объемнее.

Это превращение стало возможно благодаря кропотливой работе Лизы Марантиди, продюсера подкаста, а теперь и редактора книги: Лиза готовила ее с огромным вниманием и отличая важное от неважного. Спасибо! Спасибо нашему «однокласснику» и редактору подкаста Леше Пономареву за соавторство, за интонацию (в том числе музыкальную) и за самое разнообразное соучастие.

Спасибо тем, кто слушал нас. Тем, кто, когда мы встречались в разных городах, говорил: «Спасибо, мне помогли мистики, меня вы поддержали в трудную минуту». Спасибо всем, кто создавал этот разговор. Команде подкаста: редактору-первооткрывателю Диме Перевозчикову, расшифровщику Кириллу Гликману, фактчекеру Юлии Гизатуллиной. Главному редактору «Радио Arzamas» Мике Голубовскому. Всей редакции! Спасибо Софии Емец, Маргарите Семеновой, Тане Кулланде, Полине Ивановой, Дарье Гоголевой, Екатерине Царевой, Максиму Олитскому, Ольге Равданис, издательству «Альпина Паблишер».

И спасибо тем, кто этот разговор будет читать – то есть создавать заново ту школу, в которой нет страха и есть радость. Кстати, у наших героев было одиннадцать (!) слов для обозначения радости.

И всегда, вопреки всевозможной тьме, всем басимуфа[2].

Ловцы жемчужин. Предисловие Максима Калинина

На протяжении человеческой истории всегда были периоды, когда миллионы людей теряли опору и надежду. Мы хорошо помним события XX века, и многие из нас могут чувствовать себя потерянными прямо сейчас. Но немногие знают о том, что подобной эпохой для целых народов стал VII век. Империи, представлявшиеся вечными, оказались бессильными перед арабским нашествием. Византия стремительно теряла свои восточные территории, а ее недавний многовековой враг, Сасанидский Иран (или Вторая Персидская империя), хотя славился выдающимися воинами и сопротивлялся что было сил, в итоге тоже был захвачен арабами. Разрушение устоявшихся веками общественных отношений, стремительная смена власти, религии, языка на территориях, занимаемых халифатом[3], лишали людей чувства опоры и заставляли поверить в то, что конец света близок.

Как найти смысл в мире, где твоя вера терпит поражение? Можно ли обрести любовь в обществе, где глаза у всех наполнены усталостью, а ум – тревогой? Как ни странно, именно тогда появились люди, которые не только утверждали, что в основе мира лежит любовь, но находили способы ее обрести в темные времена. Эти люди – сирийские мистики.

В контексте нашего разговора я исхожу из такого рабочего определения мистики: это опыт, в котором человек ощущает божественное присутствие. Мистик – человек, который жаждет этого опыта и готов рассказать о нем и о том, какое понимание Бога и мира ему в этом опыте открылось[4].

Мистическое движение, о котором мы будем говорить, возникло на территории современных Ирака, Ирана, юго-восточной части Турции и Катара, и в восточном христианстве[5] аналогов ему не было. Его представители подробно описали свой опыт познания Бога и человека. Сотни дошедших от них текстов – это дверь в мир, не уступающий по своему масштабу каббале, суфизму или дзену.

По-арамейски это движение называли тагурта (taˀḡūrtā), то есть «торговля». Этот термин можно сопоставить с древнееврейским словом «каббала» – «получение», «приобретение». Мы надеемся показать, что ответы, полученные людьми, жившими в полной темноте, без всякой надежды на просвет, остаются значимыми и сейчас, а любовь, добытая сирийскими мистиками среди пустынь и скал, до сих пор способна приносить плоды.

Альтернативная история, или Персидское христианство

Начнем по порядку. Перечисленные нами области – Ирак, Катар, Иран, юго-восточная часть Турции – были частью Сасанидского государства. Оно просуществовало с 224 по 651 год, пока окончательно не пало под натиском арабов. Почти все это время государство Сасанидов было главным военным соперником Римской империи. Взаимодействие этих двух «сверхдержав» непосредственно отражалось на судьбе христианских сообществ, существовавших на их территориях.

Наверное, многие читатели имеют представление о римском или византийском христианстве, ведь в каком-то смысле вся европейская культура ему наследует. А вот словосочетание «персидское христианство» может звучать несколько экзотично. Между тем за ним скрывается явление, о масштабе которого можно судить хотя бы по такому примеру. В VIII веке католикос Тиматеос (780–823), патриарх персидской Церкви, писал[6], что поставил митрополита в Туркестане (Bēṯ Turkāyē), а еще готовит митрополита в Тибет (Bēṯ Tup̄tāyē) и нескольких епископов в Северную Месопотамию. Митрополит Тибетский! Сейчас это звучит как фраза из повести в жанре альтернативной истории, а для Тиматеоса это было частью его рабочей повседневности. Еще он просил епископа города Дамаска выяснить, что за еврейские рукописи были найдены в районе Иерихона. География одного этого письма охватывает расстояние более четырех тысяч километров с запада на восток и порядка полутора тысяч километров с юга на север. Все эти земли были включены в юрисдикцию Церкви Востока – одной из древних христианских церквей, которая, как считается, была основана еще во времена первого поколения христиан. На протяжении многих веков она развивалась обособленно и потому сохранила множество уникальных черт, восходящих к первым иудео-христианским общинам.

Христианство на этих территориях никогда не было государственной религией. Официальной религией Персидской империи был зороастризм. Зороастрийская власть крайне враждебно относилась к христианскому населению, и очевидных точек соприкосновения, которые позволили бы с ней договориться, у христиан не было. Скажем, с мусульманскими правителями можно было говорить как с монотеистами. Можно было попытаться развеять недоумения относительно того, как у Бога может быть сын и почему христиане обожествляют творение. Можно было даже поговорить о том, содержит ли Библия пророчества о Мухаммеде. С зороастрийцами таких общих тем не обнаруживалось, и восточносирийское предание о том, что Заратустра – это на самом деле пророк Варух, друг, ученик и помощник пророка Иеремии, предсказавший пришествие Христа, едва ли порадовало бы персидских чиновников и жрецов. Поэтому персидские христиане регулярно подвергались преследованиям. Считается, что тут сыграла