Сдаёшься? - Марианна Викторовна Яблонская

Я все время вижу в книге твое лицо. На каждой странице — твое лицо. Прямо наказание какое-то! Я ничего не поняла из того, что прочитала!

Кирилл. Еще бы! Ты и не можешь ничего понять. Ты же не бываешь на лекциях.

Дина. Ну, знаешь, я не бываю на лекциях только тогда, когда не бываешь ты! Мы вместе не бываем на лекциях.

Кирилл. А вот и нет. Ты гораздо больше. Ты вообще никогда не бываешь на лекциях.

Дина. Привет! Где же я, по-твоему, бываю?

Кирилл. С Бойко! Вместо лекций ты бываешь с Бойко.

Дина. Что это значит?

Кирилл. Это значит, что если ты и бываешь на лекциях, то они все равно не идут тебе впрок, потому что во время лекций ты все время переглядываешься с Бойко!

Дина. Я — с Бойко? С Бойко — я? Я?

Кирилл. Ты — с Бойко. А что тебя удивляет? Я все вижу — у него даже нос потеет от удовольствия.

Дина. Да если хочешь знать, я вообще не знаю Бойко! Я вообще его не вижу! Я вообще не знаю, белый он или негр! Я даже не знаю, живет ли он на свете!

Кирилл. Ну если так, тогда ты таращишься на Евсеева.

Дина. Ах так?! Тогда я тебя сейчас просто убью.

Бросает в него свой чемоданчик, чемоданчик летит обратно.

Дина. А ты глаз не спускаешь с этой дылды Комаровой!

Кирилл. Вот это да. Вот это действительно так. Я влюблен именно в Комарову. Я влюбился в нее еще на вступительных экзаменах. Меня поразили до остолбенения ее прыщавые щеки.

Дина. Опять мы не учим! Да что же это такое за наказание! Знала бы — осталась бы в скверике и учила одна, ни за что бы с тобой не связывалась! Опять я завтра не получу зачета, опять мне сто раз пересдавать или опять не получать стипендии целый семестр. Тебе-то хорошо, тебе все нипочем! У тебя кругом пять баллов! У тебя всегда повышенная! Иди сюда.

Кирилл. Нет. С сегодняшнего дня я беру тебя на буксир. Давно надо было тобой заняться. Теперь у тебя будет кругом исключительно пять баллов. Так и знай. Хватит болтать. Немедленно читай.

Опять некоторое время молча читают.

Кирилл. Если хочешь знать, вчера я проводил тебя до самого дома.

Дина. Я что-то не заметила. У тебя же вчера была секция фехтования.

Кирилл. А я плюнул вчера на фехтование. Я вчера на все плюнул. Я ехал вчера во втором вагоне трамвая, смотрел на тебя и расплющивал нос о стекло, чтобы ты посмотрела на мой расплющенный нос и засмеялась. Представляю, как это смешно выглядит, если мой нос да еще расплющить о стекло. Но ты не смеялась, ты ехала в первом вагоне и без умолку болтала с Бойко.

Дина. Опять Бойко! Дался тебе этот Бойко?

Кирилл. А скажешь, он тебя вчера не провожал?

Дина. Нет.

Кирилл. Но я же видел своими глазами! Ты мне всегда так врешь?

Дина. Я тебе никогда не вру. Он меня не провожал. Просто он живет со мной на одной улице. У сестры.

Кирилл. А сама только что говорила, что вообще не знаешь, живет ли Бойко на свете! Откуда ты знаешь, на какой улице он живет у сестры?

Дина. Он мне сам показывал свой дом.

Кирилл. Зачем?

Дина. Что — зачем?

Кирилл. Зачем он тебе показывал свой дом?

Дина. А я почем знаю?

Кирилл. Ты целовалась с ним?

Дина. Зачем?

Кирилл. Что — зачем?

Дина. Зачем мне с ним целоваться?

Кирилл. А зачем вообще целуются? Зачем ты со мной целуешься?

Дина. С тобой я целуюсь, чтобы дома качались.

Кирилл. А с ним?

Дина. Ты ненормальный.

Кирилл. А вообще скажи наконец, ты до меня с кем-нибудь целовалась?

Дина (поспешно). Нет.

Кирилл. Только — честно!

Дина. Честно? Тогда — да.

Кирилл. Когда?

Дина. В восьмом классе.

Кирилл. С кем?

Дина. С одним девятиклассником. Славой, из параллельной мужской школы. Он приходил в нашу школу на вечера, и мы с ним сразу молча выходили из зала, спускались по центральной лестнице, не глядя друг на друга, в гардероб и, пока все танцевали в физкультурном зале, целовались там в темноте среди чужих пальто.

Кирилл. Сколько?

Дина. Что — сколько?

Кирилл. Сколько раз ты с ним целовалась?

Дина. Я сначала считала каждый поцелуй, даже записывала — ставила палочки на обложке учебника истории, а потом, когда вышло сто двадцать пять, мне стало стыдно: выходило что-то слишком много для восьмого класса, и я перестала…

Кирилл. Целоваться?

Дина. Нет, считать. Так что точно не знаю.

Кирилл. Так. А что было потом?

Дина. Потом он догадался, что я учусь в восьмом классе. А я ему говорила, что в девятом. А однажды проговорилась, что не выучила анатомию, ну он и догадался и стал танцевать с толстой десятиклассницей, а в гардероб не приходил, и я стояла там одна, в темноте среди чужих пальто, и плакала, пока все танцевали. А потом у кого-то что-то в гардеробе пропало, и тогда подумали, что я хожу туда, чтобы лазить по карманам, и меня чуть не исключили из комсомола. И я потом уже не могла больше ходить в гардероб, и так моя первая любовь постепенно совсем прошла.

Кирилл. И больше ни с кем не целовалась?

Дина. Больше ни с кем. А ты?

Кирилл. И я больше ни с кем.

Дина. Кроме как?

Кирилл. Кроме как с тобой.

Дина. Честное слово?

Кирилл. Допустим, что да.

Дина. Почему — «допустим»? Да или нет?

Кирилл. Ну, да.

Дина. Почему «ну»?

Кирилл. Да.

Дина. То-то.

Кирилл. Хватит допросов. Знаешь, мне кажется, что для своих лет ты очень мало все-таки целовалась, и с этой минуты я берусь восполнить этот пробел.

Целуются.

Дина. Еще! Завтра я получу первый «неуд» после того, как ты взял меня на буксир, вот увидишь! Еще!

Кирилл. Только десять раз тебя поцелую, а потом будем снова зубрить.

Целуются.

Дина. Еще! Уйди за шкаф. Ну, пожалуйста, уйди! Я тебя укушу! Еще!

Кирилл. Не укусишь. Я знаю. Ты сейчас добрая. У тебя глаза сейчас черные и большие. Выходит совсем смешно — ты сама знаешь про себя меньше, чем я. И это просто чудо, как мне нравится. Слушай. У тебя глаза бывают то светлые и узкие, то большие и совсем черные. Раньше, два года назад, когда я видел тебя только издали,