Написано кровью моего сердца - Диана Гэблдон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мюррей словно очнулся от сна. Медленно выпрямившись, он взял дубинку и кивнул.
— Да, подойдет, — тихо ответил он хриплым голосом.
Уильям пристально посмотрел на него.
— Попей еще. — Он снова дал ему фляжку, заполненную еще примерно на четверть.
Мюррей деревянным движением взял ее, отпил и со вздохом вернул.
Примерно полчаса они шли в молчании — Уильям обдумывал утренние события. Сейчас уже перевалило за полдень, и солнце давило на плечи, будто горячий утюг. Сколько там, со слов Рэйчел, до Фрихолда? Шесть миль?
— Хочешь, скажу тебе кое-что? — внезапно предложил Мюррей.
— Что скажешь?
Мюррей издал звук, похожий то ли на смешок, то ли на возглас боли.
— Ты очень похож на него.
Возможные ответы пришли так быстро, что сложились друг под другом, будто карточный домик. Уильям взял первый попавшийся.
— Я должен этому удивиться? — ответил он с прохладцей, от которой делалось неуютно многим его собеседникам. Но Мюррея терзал жар, и заморозить его смогла бы разве что квебекская вьюга.
— Я бы на твоем месте удивился.
Это замечание мгновенно уняло зарождающийся гнев Уильяма.
— Тебе это только кажется, — ответил он, даже не пытаясь скрыть раздражение. — Ты, быть может, знаешь его, но обо мне ты ничего не знаешь.
На сей раз это был несомненный смех, хриплый, скрипучий.
— Я помогал вытаскивать тебя из отхожей ямы десять лет назад. Именно тогда я впервые подумал об этом.
Уильям на миг онемел от потрясения.
— Что? В том месте… в горах… в Фрэзер-Ридже?! — Уильям почти позабыл то происшествие со змеей в уборной и о жуткой поездке через горы Северной Каролины.
Мюррей принял гнев Уильяма за смущение и поспешил пояснить:
— Когда ты вылез из дерьма — синие глаза горят, на лице жажда убийства, — ты был вылитый дядя Джейми, когда он злится.
Мюррей опасно качнулся вперед, но удержался в седле и со стоном выпрямился.
— Если собираешься упасть, падай на другую сторону, хорошо? — с нарочитой вежливостью попросил Уильям.
Мюррей хмыкнул, и еще почти сотню ярдов они прошли в молчании, прежде чем он продолжил разговор — так, будто в нем не возникло паузы:
— Так что когда я нашел тебя в болоте, то знал, кто ты. Кстати, я не напомнил тебе тогда поблагодарить меня за спасение твоей жизни.
— Зато теперь уже ты можешь поблагодарить меня за то, что я не стал привязывать тебя к волокуше рядом с дохлой пантерой и тащить несколько миль по грязи, — парировал Уильям.
Мюррей рассмеялся, слегка задыхаясь.
— Да уж, ты бы это сделал, будь у тебя дохлая пантера. — От усилий, затраченных на смех, Мюррей еще больше ослаб и снова сильно покачнулся.
— Упадешь, и я обойдусь без дохлой пантеры, — пригрозил Уильям, схватив Мюррея за бедро в попытке удержать в седле.
О боже, он так и пышет жаром, это чувствуется даже сквозь кожаные штаны.
Невзирая на затуманенное сознание, Мюррей заметил его реакцию.
— Ты перенес жар, и я тоже перенесу, не волнуйся.
— Если ты хочешь сказать, что мне не нужно волноваться о твоей возможной смерти, то знай — меня она ничуть не волнует, — холодно сказал Уильям.
— Меня тоже, — уверил его Мюррей.
Он дрожал, поводья свободно лежали в руке, и Уильям задумался, не хватил ли Мюррея солнечный удар.
— Ты пообещал Рэйчел позаботиться обо мне?
— Да, — ответил Уильям и неохотно признался: — Я должен Рэйчел и ее брату за то, что они спасли мою жизнь. И тебе я тоже должен.
Мюррей согласно хмыкнул и умолк. Его загорелая кожа постепенно серела. На этот раз он молчал целых пять минут, прежде чем снова заговорить.
— А ты не думал, что я мог узнать о тебе многое, пока ты бредил в лихорадке несколько дней?
— Нет, не думал. И не думаю, что узнаю многое о тебе к тому времени, когда довезу до Фрихолда.
— Может, узнаешь больше, чем думаешь. Стой! Меня тошнит…
— Эй!
Мул послушно остановился, хотя ему не нравилось то, что происходило за его головой, и он бочком пошел по кругу, пытаясь сбежать от этих странных звуков и запахов.
Уильям дождался, пока все закончится, и молча передал Мюррею фляжку. Мюррей осушил ее и вернул. Руки его тряслись, и Уильям заволновался.
— Остановимся, как только я найду воду, — пообещал он. — Сядешь в теньке…
Шляп у них не было; Уильям свою спрятал вместе с мундиром под кустом еще в той роще.
Мюррей ничего не ответил, он еще не бредил, но уже, похоже, разговаривал мысленно.
— Я, быть может, знаю тебя не так хорошо, зато Рэйчел знает, — вслух сказал он.
От этой неоспоримой правды Уильям испытал смешанное чувство стыда, гордости и гнева. Рэйчел и ее брат и в самом деле хорошо его знают. Они спасли его, выходили, путешествовали с ним несколько недель, деля и еду, и опасности.
— Она говорит, ты хороший человек.
У Уильяма защемило сердце.
— Я благодарен ей за хорошее мнение, — сказал он.
Вода, похоже, мало помогла — Мюррей покачивался в седле, полуприкрыв глаза.
— Если ты умрешь, я женюсь на ней, — громко сказал Уильям.
Помогло: Мюррей тут же открыл глаза. И слабо улыбнулся.
— Знаешь что? Я не собираюсь умирать. К тому же ты должен мне жизнь, англичанин.
— Нет, не должен. Я тоже спас твою дурацкую жизнь. Я спас вас обоих от того маньяка с топором в Филадельфии… как там его, Баг? Мы квиты.
Спустя какое-то время Мюррей снова поднял голову и сказал:
— Сомневаюсь.
Глава 91
Счет
Джейми проводил Греев до порога и вернулся с чувством мрачного удовлетворения на лице. Смеяться было больно, и я просто улыбнулась.
— Твой сын, твой племянник, твоя жена, — сказала я. — Фрэзер — Грей: три — ноль.
Он озадаченно посмотрел на меня, но потом впервые за последние дни его лицо расслабилось.
— Тебе стало лучше. — Он подошел ко мне, встал на колени и поцеловал. — Скажи еще какую-нибудь нелепицу, а? — Он тяжело опустился на табурет и облегченно вздохнул. — Знаешь, не представляю, как я буду кормить тебя без денег, без офицерского чина, без какой-либо профессии. Но уж как-нибудь прокормлю.
— Так уж и без профессии? Назови хоть что-нибудь, чего ты не умеешь.
— Петь.
— Точно. А кроме этого?
Он положил руки на колени и критически посмотрел на искалеченную правую кисть.
— Вряд ли я смогу заработать на хлеб фокусами или карманничеством. Не говоря уж о переписывании бумаг.
— Тебе не нужно писать —
