Все имена птиц. Хроники неизвестных времен - Мария Семеновна Галина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Надо же! А Чада где?
– Чад я отключил. Изолировал в коконе…
– Доброе дело ты сотворил, Брат, – дружелюбно проговорил Шендерович. – А где старшой?
– Этот интриган? Этот самозванец, именующий себя Мастером Терионом?
– Ну да… Начальник твой!
– Он? – возмущенно фыркнул Брат Пердурабо. – Он – начальник? Ежели я ему потакаю, это еще не значит, что он – тот, за кого себя выдает! Ибо, что бы он там ни рек, этот недоучка, прямой потомок Келли и его воплощение – это я. А ты, Средоточие Света, ему поверил?
– Он изложил свою версию вполне убедительно, – сурово заметил Шендерович.
– Еще бы! Хитрости у него не отнимешь! Нахватался по верхам, как всегда. Ибо не Келли он был, а Джоном Ди, который так возжаждал славы и начал мешаться в дела земные, что нам пришлось приставить к нему мое воплощение, дабы он не наделал бед. И что же – этот мерзавец, почуяв неладное, подставил меня в этой истории с философским камнем, а сам смылся. Так и сгнил я в тюряге, спасибо этому придурку Рудольфу. Так нет, мало ему! Воплотился в этого проходимца Кроули, да еще угораздило его развязать магические войны! Недоучка, самозванец! Жабу он, видите ли, распял, фу-ты ну-ты! Думаете, он посвященный? Как же! Его ни в одно приличное тайное общество впускать не хотели – так он сам себя посвятил! Вот так, ни с того ни с сего, взял и посвятил! Нате вам! Пришлось приставить к нему Розу Келли, следующее мое воплощение, чтобы его хоть как-то контролировать! Так он довел меня, бедняжку, до белой горячки, этот деспот…
– Ага!
– И теперь – опять! Ну почему именно я? Что у меня за несчастный жребий такой – вечно таскаться за этим самодуром? Воплощение за воплощением! Говорил я братьям, устал я, подберите другую кандидатуру, так нет… ты его, мол, лучше знаешь, притерлись за столько веков… Притерлись! Я из-за него до зеленых чертей допилась!
– Ага…
– Ну наконец-то труды мои завершились. Ибо был я по воле братьев с этим честолюбцем до решающего часа! Теперь же ожидание наше исполнилось и Свет прольется на весь Великий Восток. Вставайте, Высокие, пошли! И прости, о Добрый Кузен, – поклонился он в сторону Гиви, – что этот астральный слепой не распознал в тебе сущность могучую.
– Ничего-ничего, – поспешно сказал Гиви.
– А куда, собственно, пошли? – холодно поинтересовался Шендерович.
– На Делание, разумеется, – удивился Брат Пердурабо. – Ибо для того призвали вас сюда Великие Светила. Сейчас все и устроим. Раньше начнешь – раньше закончишь, не так ли?
– Да всегда пожалуйста, – Шендерович был на удивление покладист, – только потребен мне инструментарий соответствующий… ибо ты, умелый подмастерье, должен знать, что не бывает Каменщика без Мастерка, Плотника без Молотка и Кузнеца без Молота.
Во мраке пещеры он пихнул Гиви локтем и попал в солнечное сплетение. Гиви шумно втянул воздух. Получилось очень внушительно.
– Пощади неразумного, о Избранник! – торопливо проговорил Брат Пердурабо. – Нетерпение мое простительно, но непростительно небрежение. Разумеется! Я должен был позаботиться прежде, чем налагать на тебя священную обязанность!
– Как говорят в нашем кругу, поспешишь – людей насмешишь, – заметил Шендерович.
– О, как верно! Что именно тебе потребно, о Прозревающий Глубины?
– В саду нашего отдохновения, – неторопливо повел Шендерович свою речь, – оставили мы священные предметы. И было их числом четыре. Жезл укороченный, карманный, темного металла, изогнутый и раздвоенный на конце – атрибут мудрости; круг алмазный с коловоротом посредине – символ мироздания, атрибут жесткости; факел самосветящийся, переносной, в воде не гаснущий – атрибут прозрения; и якорь трехлапый, с тросом привешенным – атрибут… э-э… заякоривания… да шевели же мозгами, потомок Шемхазая!
– Атрибут соединения, – поспешно подсказал Гиви.
– Истинно так! Атрибут единения и удержания! И без этих предметов Делание будет неполным! Все! Я сказал!
Брат Пердурабо на миг задумался.
– Сие возможно, – сказал он наконец. – Приманить сюда атрибуты – ничто по сравнению с теми трудами, коими привлек я сюда Скрижаль Силы… ибо, что бы там ни внушал этот ничтожный, это была моя заслуга, а не его…
– Истинно так…
– И если Брат Братьев, Кузен Кузенов соизволит подождать…
– Я подожду, – милостиво согласился Шендерович, вновь опускаясь на подушки.
– Ах, как ты прав был, Всеотец, когда скрыл от этого суетного, этого невежественного свою потребу в атрибутах! Как прав ты был, углядев под блестящей личиной черную суть самозванца и корыстолюбца! Как прав был, столь хитроумно отказавшись от Делания! И как ты прав, Утро Света, что доверился своему Брату…
– А то! Мудрость моя безгранична. Михаил, сказал я себе, лишь только увидел этого человека, ему нельзя доверять! Ты погляди на его бегающие глаза, сказал я себе! Он замышляет недоброе! И погляди на Опору Силы, на Столп Правды, что высится рядом с ним, скромно скрывая свою личину под этим небогатым, неброским, выгоревшим одеянием!
– А по-моему, очень приличный халатик, – обиженно сказал Брат Пердурабо. – Я носил его, еще будучи Розой Келли. На нем такие милые рюшечки…
– Под этим скромно, но со вкусом отделанным облачением!
– Так я пошел?
– Ступай, Кузен. Ибо недолго осталось ждать рассвета.
Брат Пердурабо сложил ладони, поклонился и скользнул во тьму. Шендерович тут же вскочил с подушек, раздраженно пнув их ногой, отчего они разлетелись в разные стороны, и как тень заметался по пещере, то и дело натыкаясь на какие-то невидимые предметы. Гиви на всякий случай жался к стене, – судя по печальному звону, ночной горшок стал одной из жертв бурной активности партнера.
– Да не стой же как столп силы, – раздраженно прошипел Шендерович, – шевелись! Там, в углу, стоит блюдо с финиками. Увязывай их в эту чертову скатерть. И бутылку туда же.
– Пробку никак не найду… ага, вот она!
– Готов?
– Готов!
– Пошли…
Они двинулись к выходу, но тут же наткнулись на Брата Пердурабо, который, тяжело дыша, благоговейно нес на вытянутых руках объемистый сверток.
– Вот оно, о Светоч! – произнес он, отдуваясь. – Извлек я твои атрибуты силы и немало притом потрудился. Ибо, если б ты знал, кто наложил на них руку, ты бы подивился моему могуществу!
– Ты воистину могуч, о Брат, – похвалил Шендерович, принимая сверток. – Так… так… все на месте. Порядок… Веди же!
Брат Пердурабо повернулся и, все еще задыхаясь и время от времени приваливаясь к каменной стене, пошел по тропинке. Шендерович следовал за ним, выжидательно замирая, стоило лишь адепту притормозить. Наконец, улучив момент, он коротко размахнулся и аккуратно врезал Брату Пердурабо по затылку фомкой, обернутой для милосердия в пышную мантию. Брат Пердурабо зашатался и мягко сполз на руки Шендеровичу.
– Порядок, – еще раз удовлетворенно пробормотал тот.
Он аккуратно выпутал фомку, расстелил мантию на тропинку, уложив сверху беспамятного Брата Пердурабо.
– Вот и ладненько, – деловито приговаривал он, стягивая на адепте узлы мантии. – Вот и хорошо… пошли, о Кузен Кузенов, пока он не выпутался из кокона.
– Эк ты его! – восхитился Гиви.
– Я ж говорил, держись Шендеровича. Шендерович
