Рим. Цена величия - Юлия Голубева

– Я все знаю, Юния! – без обиняков заявила Ливилла, едва шаги сестры стихли. – Я все знаю!

– Что?! – удивленно спросила Юния, вдруг заметив, как недовольно смотрит на нее Ливилла.

– Что вы с Кассием Лонгиным любовники!

Клавдилла даже не нашлась, что ответить на подобное заявление. Ливилла же расценила ее замешательство как смущение.

– Но с чего ты это взяла? – едва смогла вымолвить Юния.

– Не надо скрывать от меня правду, я твоя верная подруга. Тебе лучше признаться.

– Но мне не в чем признаваться.

– Кассий сам рассказал об этом моему супругу, – заявила Ливилла.

– Рассказал о чем?

– Что влюблен в тебя.

Юния опустила ресницы, пытаясь скрыть радостный блеск в глазах. Ей хотелось этого больше всего на свете.

– Я хорошо знаю тебя, Ливилла, – сказала она. – Услышав от Марка сердечную тайну Кассия, ты сразу же придумала себе и нашу связь. Тайная любовь ко мне Лонгина – новость для меня самой. Ни взглядом, ни намеком он никогда не давал мне повода так думать. И я не люблю его. В моем сердце нет места другому мужчине, кроме Сапожка.

– Но ты же любила Макрона, – возразила Ливилла.

– Тебе ли не знать о причинах этой связи. Признаюсь, что она несколько затянулась из-за неожиданной привязанности к Невию, но я безжалостно вырвала ее из своего сердца. То свидание, когда он подарил мне виллу, было нашим прощальным. Мы расстались друзьями, он ведь вернулся к Эннии.

Ливилла с сомнением покачала головой:

– Он безумно любил тебя, Юния. Ты ведь сказала ему правду о ребенке, которого ждешь?

– Да, поэтому он сам и предложил нам расстаться, – солгала Клавдилла.

– А с чем связан внезапный отъезд Ирода? – вдруг спросила Ливилла.

– Все в Риме знают об этом, – с деланным удивлением ответила Юния. – Мой муж сделал его тетрархом.

– Ты попросту откупилась от него. Ведь так? Агриппе пришлось выбирать меж смертью и величием.

– А ты считаешь, что он мог выбрать иначе? Любопытство завело его слишком далеко, но он все-таки сумел вовремя остановиться, поэтому ему и дан был этот выбор.

– Раньше ты все рассказывала мне, подруга, – с упреком сказала Ливилла.

Юния вздохнула. Не все! Далеко не все! Одна Геката ведала правду!

– Тебе и сейчас все известно обо мне. У меня нет от тебя тайн, Ливилла. Прошу тебя, поверь! Кассий Лонгин – не любовник мне. Клянусь Юноной, я не знала ничего до этого часа о его любви ко мне.

Ливиллу успокоила эта клятва. Да и чего она так переполошилась? Ведь и Марк сказал ей только, что Кассий влюблен. Что она наделала? Все разболтала из-за глупых подозрений! Видно, не зря упрекали ее всегда сестры в недалекости ума. Ей стало стыдно перед Юнией. Как она могла обвинить подругу, даже не имея доказательств!

Она уже хотела броситься в объятия Юнии и извиниться за нелепые подозрения, но вдруг зашуршал гравий под чьими-то ногами и из-за поворота вышел Ганимед Лепид.

– Приветствую вас, красавицы! – произнес он с почтительным поклоном. – У меня важный разговор к тебе, императрица. Дозволишь обратиться?

Ливилла тут же воспользовалась моментом и удалилась с горящими от стыда щеками.

– Какой новостью порадуешь, Лепид? – спросила Клавдилла, указывая на скамью.

Эмилий присел рядом.

– Боюсь, новость моя не радостная. До тебя уже дошли слухи, что брак твоего отца с моей сестрой несчастлив?

– Да, хотя я сейчас и не поддерживаю с ним отношений.

– Мой отец намерен расторгнуть этот брак. После развода Эмилия выйдет замуж за брата Виниция, это уже оговорено.

– Мне нет до этого дела, – ответила Юния, охваченная другими мыслями. – Пусть просит императора, к чему мне вмешиваться в дела Силана? Мой отец зашел слишком далеко в неприязни к моему супругу. Верность идеалам минувшего неприемлема в нашем дворце. Все знают, что Тиберий несправедливо обвинил и казнил братьев Гая и сослал Агриппину на Пандатерию, где она погибла голодной смертью. А слухи об отравлении Германика по приказу Тиберия! Силан не обвинен в оскорблении величия благодаря тому, что он – мой отец и что все эти обвинения запрещены Гаем. Поэтому-то он так вызывающе ведет себя в сенате, выступая в оппозиции. Подумать только, он осмелился возражать против огромных трат императора на игры, посвященные мне в честь дня рождения!

Эмилий Лепид согласно кивал на протяжении всей речи Юнии, обрадованный ее неожиданной поддержкой. Затем поблагодарил ее и откланялся. Клавдилла осталась в саду одна.

Сердце ее гулко билось. Так, значит, Кассий тайно влюблен в нее и не решается признаться! С ума сойти! Теперь и она могла повиниться, что он давно ей нравится. Видимо, неспроста последние месяцы он всегда был рядом незаметной тенью, присутствуя на обедах и прогулках, их ложа не случайно соседствуют в театрах и цирках. Да и сколько раз она ловила на себе его горящие взгляды!

Ребенок толкнул ее, прервав поток мечты. Сын Гая! Она на миг устыдилась своих тайных чаяний, но вдруг с недовольством подумала, что Калигула все реже проводит с ней время, занятый делами империи и бегами колесниц. Евтих уже получил в награду роскошный дворец на южном склоне Палатина, а Инцитату выстроена мраморная конюшня с золотыми яслями. Недавно Гай в шутку заявил, что собирается в присутствии фламинов заключить брак Инцитата и Пенелопы, которая недавно принесла жеребенка. А может, это не шутка! Еще немного, и Быстроногий будет заседать в сенате!

Юния тряхнула волосами. Какие глупости лезут в голову! Она просто ревнует Гая к его увлечению бегами! Но кто в Риме не подвержен этой пагубной страсти? Большой цирк до отказа забит поклонниками четырех партий. Ссоры и драки приверженцев, огромные ставки и баснословные долги, делающие одних богачами, других лишающие земель, домов, загородных вилл. И все за один заезд, длящийся подчас всего несколько мгновений! Сколько самоубийств и несчастных вдов, оставшихся без куска хлеба! К тому же теперь любой юноша знатного рода может участвовать, правя квадригой, и сколько матерей и отцов теряют наследников, сломавших шею во время неудачных падений и растоптанных беснующимися лошадьми.

Но возмущение ее растаяло, едва пред глазами предстал образ Кассия. Незаметно для себя она размечталась, вспомнив краткие мгновения, проведенные с ним наедине во время грозы в загородном доме у Ливиллы. Почему он так быстро ушел с террасы? Неужели она оттолкнула его каким-то резким словом, не дав объясниться? Решится ли он еще когда-нибудь на этот шаг? Может, то, что она носит ребенка, удерживает его от признания? Юния горько вздохнула. Скорей бы малыш появился на свет, она устала от этой тяжести. Может, тогда влюбленный станет смелей?

Чьи-то шаги по гравию вновь вспугнули ее мысли. Сапожок! И как быстро все сразу позабылось! Гай обрадованно заключил в объятия супругу.