Буря Жнеца - Стивен Эриксон

Они то ли хмыкнула, то ли засмеялась. – Клиньями вперед, давить их, Клюв. Отбросим всех, кто полезет на нас. Будем идти, пока…

– Пока?

– Славно умереть рядом с друзьями. Славно. Ты понимаешь?

– Да, сэр. Славно, потому что они друзья.

– Точно, Клюв.

«Вот почему нам не о чем беспокоиться, капитан».

Кенеб смотрел, как строится морская пехота. Впереди тяжелый переход. Как будто их несчастные души и так не настрадались. Но больше нельзя прятаться и нападать из-за угла. Враг перенял их манеру, он превосходит числом и, кажется, сравнялся с малазанами в жестокости.

Неизбежный исход. Ни одна империя не станет покорно раздвигать ноги. Несколько тычков и пинков – и она рычит, оскаливает острые клыки, кусает глубоко. Пришла пора истекать кровью его морпехам. Но пока все не так плохо, как он боялся. Поглядите на них. Выглядят даже злее, чем обычно.

– Кулак, – сказал сзади Фом Тисси, – они готовы, принимайте.

– Вижу, сержант.

– Нет, сэр. Я имел в виду, они готовы.

Кенеб всмотрелся в темные блестящие глаза приземистого служаки и не совсем понял, что же увидел. Но, чем бы оно не было, пылает очень ярко.

– Сэр, – продолжил Тисси, – мы для этого и предназначены. Для всего, – он взмахнул грязной рукой, – этого. Нас ведь учили играть в разные игры, так? Мы их достали, взбесили – и вот они, пожалуйста. Проклятые Эдур сбежались к нам словно к магнитному камню. Сейчас мы готовимся снова задать им жару и – возьми меня Худ! – даже кровь кипит от нетерпения! И у всех так! Так что прошу, сэр – дайте сигнал к выступлению.

Кенеб еще мгновение смотрел на сержанта. Потом кивнул.

Под звуки дикого хохота Корик налетел на троих эдурских воинов; тяжелый меч отбил в сторону два направленные в грудь копья; левой рукой он схватился за древко третьего и подтянулся к врагу. Острие меча вонзилось в лицо того Эдур, что был справа. Рана неопасная, но кровавая. Второму воину он ударил эфесом в область сердца, и тот полетел на землю. Затем Корик, так и не выпустивший копье третьего Эдур, заставил врага пошатнуться и тут же проткнул горло.

Повернувшись, он попытался резануть первого врага – но увидел, что тот валится наземь, из глазницы торчит рукоятка ножа. Он тут же присел к среднему воину; меч яростно молотил, пока изрубленные руки – ими Эдур пытался прикрыть голову – не отвалились, позволив полукровке нанести смертельный удар.

Затем он обернулся назад. – Ты кончишь хохотать, во имя Худа!?

Но Улыба опустилась на одно колено, содрогаясь от смеха и одновременно выдергивая свой нож. – Боги! Не вздохнуть! Погоди… погоди…

Корик зарычал и снова встал лицом к хижинам – узкие переулки стали отличными ловушками – замани урода, развернись, напади сбоку и руби на куски! Но никто не планировал жалкую деревушку как место последней битвы. Разве что Эдур, попавшие в окружение и теперь старавшиеся выбраться, продвигаясь от дома к дому, с улочки на улочку.

Они хорошо отбиваются. Но, к сожалению для них, слишком широко разошлись – не терпелось пролить малазанскую кровушку.

– Привыкли биться группами, – сказала подоспевшая Улыба. Поглядела ему в лицо – и снова разразилась дурацким хохотом.

– Что такого забавного?

– Ты! Они! Погляди им в глаза – какое удивление, то есть… о боги глубин! Не могу остановиться!

– Лучше бы смогла, – посетовал Корик, стирая кровь с рук. – Я слышал шаги – в том переулке. Идем!

Три стрелы взлетели, две достали нападавших Эдур. В ответ полетели два копья – оба в грудь Скрипачу. Но мощный щит Тарра оказался на их пути – сержант хрюкнул, чуть не упав набок – наконечники звонко ударились в фигуру на бронзовом щите, одно прошло насквозь, пронзив руку Тарра. Капрал выругался.

Скрипач присел за валявшийся у кузницы бочонок. Еще одна стрела брякнула по планкам, на землю потекла вода.

В эту засаду попало полдюжины Эдур – арбалетные стрелы свистели, вылетая из обоих темных переулков. Через мгновение все были мертвы или умирали.

– Назад! – крикнул Скрипач, обернувшись, чтобы сменить пустой арбалет на заряженный, который протянул Бутыл.

Тарр прикрывал обоих. Они отошли в кузницу, перебежали пустой двор, огибая штабеля дров и бревен, перескочили заборчик и оказались в таверне.

Судя по звукам, Буян и его панцирники держали здесь оборону.

Движение по сторонам – возвращались все участник засад. Карак, Корабб, Навроде, Геслер, Балгрид, Увалень. Они перезаряжали арбалеты на бегу.

– Геслер! У Буяна…

– Сам слышу, Скрип! Корабб – отдай клятый самострел Увальню – ты с ним беспомощен. Иди к Тарру. Вы оба в первом ряду.

– Я одного срезал! – обиделся Корабб, но все же передал тяжелый арбалет пехотинцу Хеллиан.

– Рикошетом от мостовой? Не говори, что так и задумывал!

Корабб уже взвешивал в руках подобранное эдурское копье.

Скрипач махнул Тарру – вперед! – как только Корабб оказался с ним рядом. – Идите, вы двое! Быстро, давите всех!

Эдур смог пронзить левое плечо Буяна копьем, только подпрыгнув и повиснув на древке всем телом. Смелое усилие, вознагражденное пальцем в глазнице – углубляющимся все дальше и дальше. Воин завизжал и попытался отвести голову, но рыжебородый капрал схватил его за волосы и вовсе не желал отпускать.

С еще более громким визгом смелый и упорный Эдур высвободил голову, оставив в подарок Буяну кусок скальпа и вымазанный в кровавой слизи палец.

– Не спеши, – сказал капрал странно деловым тоном, прыгая вперед. Оба упали на грязные доски пола таверны – от толчка копье почти вышло из плеча. Буян вытащил тонкий нож и вонзил лезвие в бок Эдур, под ребро, прямо в сердце. Повернул. Кровь хлынула струей.

Буян, пошатываясь и скользя по полу, сумел встать на ноги – копье упало за спиной – и тяжело подковылял к столу с грудой отрезанных голов. Схватил одну и швырнул через всю комнату, в толпу Эдур, в тот момент прорвавшихся внутрь. Оборону держали Острячка и Куб, но копье проткнуло Кубу шею, а Острячку ударили по темечку, сбив шлем – она сейчас лежала на спине и не шевелилась. Мокасины вбегающих Эдур наступали ей на грудь и живот.

Голова ударила одного воина в лицо; он закричал от удивления и боли, покачнулся.

Поденка встала рядом с Буяном. Она получила уже четыре раны – удивительно было, что она еще способна стоять.

– Не умирай, женщина, – прогудел Буян.

Она передала ему меч: – Вот нашла, подумала, тебе пригодится.

Ответить времени не хватило – уже подбежали первые Эдур.

Выскочивший из прохода в кухню – уже свободную от поваров – Корабб увидел атакующих, поспешил напасть на них сбоку – и растянулся, споткнувшись о тело убитого Буяном воина. Однако копья из рук не выпустил. Острие, двигаясь вперед и вниз, вошло в правое бедро ближайшего Эдур, разминулось с костью, выскочило с той стороны и укололо в колено еще одного воина – треугольный наконечник почти сорвал коленную чашечку. Затем острие достигло пола, застряв между двух досок и поставив подножку очередному Эдур, так что тот сам налетел на меч в руке Буяна.

Едва Корабб застыл среди поверженных врагов, подоспел Тарр – он заработал коротким клинком, как будто рубил ветви, прокладывая путь в лесу.

Острячка появилась сзади Эдур, в каждой руке был нож – кетра.

Скрипач с остальными ворвались в дверь, подняв арбалеты – и обнаружил, что Тарр уже зарубил последнего противника. Комната была завалена телами, лишь немногие еще шевелились; из-под двух мертвых Эдур выкарабкивался Корабб Бхилан Зену’алас, кашляя, потому что ненароком глотнул чужой крови.

Увалень подскочил к окну: – Сержант! Новая толпища!

– Арбалетчики вперед!

Хеллиан прищурилась, разглядывая чудной дом на той стороне улицы. Дом фактора, насколько она помнит. Подходящий на вид. Дорогой, безвкусный. Она подняла залитый кровью меч: – Вон там займем оборону.

Урб что-то проворчал и сплюнул красным – может, бетель жует? Некоторые люди занимаются подобным, если тело просит утешения. Сама она только что полным ртом отхлебнула местного пойла. Похоже на бамбук, настоянный на собачьей моче. Но забористо. Она взмахнула рукой.

За Урбом последовали остальные, кроме Замазки и Тавоса Понда – обоих изрубили в капусту во время обороны переулка. – Я в арьергарде, – объяснила она, когда шестеро морпехов прошли мимо. – Построились в линию, быстро! Смотрите у меня!

Еще один глоток. Хуже пошло. И какой дурак пьет подобное?

Она двинулась последней. На середине пути до дома – или на трети пути? – не меньше сотни Тисте Эдур появилось с главной улицы. Она отбросила глиняный жбан и встала в оборонительную позицию. За ней ведь арьергард, верно? Сдержать их…