Обман, или Охота на мачо - Сара Мэйсон

Я думаю о том, что стоит подождать, пока он не примет немного кофеина, прежде чем рассказывать дальше. Я пью кофе, демонстративно отвернувшись к окну. Чувствую, что он смотрит на меня.

— Ну? Так чего же они хотели? — нетерпеливо спрашивает он. Я подавляю детское желание попросить о волшебном слове.

— Они сказали о каком-то коде «одиннадцать» на пятой Хэнберри-роуд.

— Код «одиннадцать»? Вот черт! Выбрасывайте кофе! Выбрасывайте! Прямо в окно!

Наш первый вызов! О Боже! Мы в пути, сирена воет, ныряем в толпу машин и выныриваем из нее. Ух! Мы едем быстрее всех! Это фантастика! Люди уступают нам дорогу… В моем сознании всплывает мысль. Вы думаете, что это… Я возвращаюсь к прелестям нашей езды, но чувство дискомфорта нарастает, пока наконец у меня не возникает ужасная мысль. Ведь мне сказали не о коде «одиннадцать»! Вы думаете, номер важен? Сказать ему сейчас? Я говорю слабым-преслабым голосом, тайно надеясь, что он не услышит меня:

— Э… детектив Сэбин. Речь шла не о коде «одиннадцать», а о коде «пять».

— Что?!

Я в «Макдоналдсе», стою в очереди, чтобы заказать кофе. Он был очень зол на меня. Чуть было не познакомила его с фруктово-овощной системой брани. Оказывается, у него есть целый набор правил по ведению слежки, которые он незамедлительно привел в исполнение.

Глава 6

Одним из условий договора между шефом полиции и моей газетой является то, что я должна держать Робин в курсе того, о чем пишу в своем «Дневнике». Помня об этом, отправляюсь к ней в офис во время ленча. Знакомым путем мы с ней идем в столовую, чтобы съесть по сэндвичу.

— Мне, пожалуйста, тунец на булочке, без майонеза, с листьями салата, — энергично говорит она даме за стойкой, глядя на нее стальным взглядом. — Что ты будешь, Холли? — спрашивает Робин.

— Простой сэндвич с тунцом, спасибо.

Мы садимся за один из пластмассовых столов и ждем свои сэндвичи. Робин спрашивает:

— Ну, как прошел первый день?

— Отлично.

Я рассказываю ей о происшествии с рацией, и она смеется:

— Дальше будет легче. Он привяжется к тебе.

Да, точно. Потом не отвяжешься.

Я говорю о некоторых идеях, касающихся своего «Дневника».

— Звучит великолепно, Холли! Только помни о нашем соглашении. Следи за тем, что пишешь, иначе мы обе вылетим отсюда, прежде чем…

Она останавливается на полуслове и пристально смотрит на меня, понимая, что сказала лишнее. В этот момент нам приносят сэндвичи, и я делаю вид, что не обратила внимания на ее слова.

Дама из столовой со стуком ставит перед нами тарелки с одинаковыми кусками хлеба «Гордость хозяйки» и тунцом, политым майонезом. Она уходит, не сказав ни слова.

— Эх, вернуться бы в Лондон, — бормочет Робин, глядя на свой с маленьким листиком салата политый майонезом сэндвич толщиной в дюйм.

И вновь я недоумеваю, зачем она уехала из Лондона, если ей так не терпится туда вернуться.

Я возвращаюсь к своему рабочему столу спустя полчаса. Келлум машет мне, когда я прохожу мимо. Растерянно отвечаю ему тем же. Положив ноги на стол, он разговаривает по телефону и одновременно ест банан.

Я сажусь, чтобы написать вступительную часть «Дневника». Стараюсь тщательно обдумать стиль. Должен он быть серьезным или нет? Может быть, стоит добавить немного юмора? О чем людям будет интересно читать? В раздумьях я грызу карандаш и делаю пару вращений на стуле, чтобы заставить серое вещество работать.

Публике интересно читать о реальных людях. Пусть «Дневник» будет абсолютно честной хроникой шести недель, проведенных с Джеймсом Сэбином, и пусть в нем будет присутствовать сарказм. Зная, что ему не очень-то нравится вся эта затея, я изменю его имя. Он будет просто Джеком. (Джек — кличка одного из котов моей мамы. У него самый плохой характер.)

А знаете что? Я расскажу читателям все как есть. Покажу все недостатки, которых, по моему мнению, много, и так далее. Проблема в том, что неплохо бы выведать что-нибудь личное относительно Джеймса Сэбина, чтобы читатель мог получше его представить.

Я задумчиво смотрю в одну точку. Напротив меня сидит Джеймс Сэбин. Он плечом прижимает телефонную трубку к уху и одновременно пытается достать сэндвич из целлофановой упаковки. Делает паузу, а затем начинает горячо спорить, жестикулируя одной рукой. В конце концов, разгневанный на производителя сэндвичей за неподдающуюся упаковку, он подходит к своему шкафу, достает оттуда ножичек и со злостью закалывает сэндвич насмерть. Я улыбаюсь про себя и перевожу взгляд на экран компьютера. Этому парню определенно нужен отпуск.

Почти два часа я работаю над вступлением к «Дневнику», в то время как детектив Сэбин мучается с бумажной работой и телефонными разговорами. Наконец он встает. Испугавшись, что он уедет без меня, я спрашиваю:

— Вы куда?

Джеймс пристально смотрит на меня. Вспомнив судьбу сэндвича, я вздрагиваю.

— Иду в туалет. Желаете пойти со мной? Может быть, возьмете пару блокнотов?

— Нет-нет. Я подумала, что вы собираетесь куда-то ехать, — смущенно бормочу я.

Кровь приливает к лицу.

— К сожалению, мисс Колшеннон, несмотря на то что мне это не нравится, наш уважаемый шеф запретил мне отправляться без вас куда-либо, кроме разве что туалета. Так что поверьте мне, когда придет время куда-то ехать, вы будете первой, кто узнает об этом.

— Рада слышать, — сухо отвечаю я, глядя на экран своего компьютера.

— Почему у него ко мне такая неприязнь? спрашиваю я у Келлума, когда он, несколько минут спустя, подходит ко мне спросить, не желаю ли я выпить чаю.

— Не принимай близко к сердцу.

— Но он на это и рассчитывает.

— Ничего подобного. Я тебе уже говорил, он терпеть не может репортеров.

— Почему?

— Прошлое всегда возвращается к нам, чтобы нас мучить, — загадочно произносит он. — Положить сахар?

Вот отрывок из вступления к «Дневнику»:

«День за днем. Происшествие за происшествием. Вы всегда будете в центре событий с нашим корреспондентом Холли Колшеннон. Настоящий «Дневник» Дика Трейси. Мы начинаем с понедельника…»

Я задумчиво гляжу на текст и, подумав немного, закрываю приложение, прикрепляю файл с текстом к письму и по электронной почте отправляю Джо.

Я договорилась встретиться с Лиззи и Беном после работы в «Сквэйр-баре». Поэтому, сухо попрощавшись с Джеймсом Сэбином, завожу Тристана, и мы едем вверх по Парк-стрит. После недолгих поисков находим довольно узкое место для парковки.

«Сквэйр-бар» — шикарное местечко, расположенное в подвале дома на одной из старинных площадей Бристоля. Мне нравятся старинные площади; они напоминают о прошедших временах, когда вельможи разъезжали в своих экипажах.