Одиннадцатый цикл - Киан Н. Ардалан

Меч выскользнул из рук, и несчастная полетела спиной в грязь. Всю рубаху перепачкало, клинок так и остался торчать в дереве.

Я смотрел ей прямо в глаза. Как заражала ее тлетворная злоба! Меня затягивало в пленительную пучину слепого бешенства, круговерть ненавистных мыслей о том, что люди мешают нас с грязью, нарочно бьют по самым больным местам копьями слов, чтут Владык, которые сидят себе на горе! Я все им припоминал, доводя себя до белого каления, чтобы хватило ненависти дать отпор. В голове один раз страстно вскрикнула Недалья.

– Не враг я тебе, – процедил я сквозь зубы. – Но если хочешь боя, уважу.

Движения и приемы, которым учил Йута, воскресли в памяти, настраивая тело на битву.

Я шагнул к противнице по склону. Она встала и вскинула кулаки без малейшей тени сомнения на лице. Ее карие глаза прыгнули на меч в дереве за моей спиной.

– Рискнешь? – дразнил я. Не из веры в свою победу, нет: просто красная пелена застила глаза.

Женщина шаркнула вперед, не отрывая ног от земли. Не торопилась, понимала: одна ошибка – и конец. Кругом все как-то неестественно смолкло, точно лес затаил дыхание, наблюдая за нашей схваткой.

И тут раздался оглушительный визг.

Это же голос той девочки. Но люди так не кричат. От этого дребезжащего, чудовищной силы вопля воздух будто пронизало иголочками. Даже деревья и те стряхнули с себя оцепенение, покачнувшись. Моя вспышка гнева стихла, и мы с противницей переглянулись. Она опустила кулаки, свирепый огонь в глазах сменился испугом.

Мы, тяжко дыша, стояли секунду, две. Хватило бы, впрочем, и одной. Слов не требовалось, решение было принято вмиг.

Вытащив меч из дерева, я протянул его воительнице, и мы вдвоем помчались на крик.

Глава десятая

ДАЛИЛА

…нашествие ненасытных раши в конце десятого цикла. Их жажда крови опустошала целые города, но им дал отпор один необыкновенный герой: деревенский мальчик, что не убоялся взять судьбу в свои руки. Вскоре, увы, его не стало.

– «Суровая правда о жизни и об истории Минитрии». Зон Моксин

Акар несся за нами сродни пантере, скачущей по деревьям на запах дичи. Он что-то выкрикивал; его бас рокотал, точно землетрясение, но за бешеным стуком в ушах и свистом ветра я не могла уловить ни слова.

Перри увлек меня в узкий овраг. Акар мазнул по нам тенью, перемахивая бревна. Я еле увернулась от его хватки: Перри нагнул меня и врезал чудищу веткой.

И тут из занавеси листвы вырвалась Нора с мечом наголо и что было мочи влетела в акара, отшвырнула его на спину. Клинок чуть-чуть промазал.

– Там Нора! – крикнула я Перри, но он так и тянул меня, подгибаясь под ветками. – Нора, Перри!

– Знаю! Шевелись! – лихорадочно выпалил он.

В конце концов мы налетели на Джеремию – столь загнанного, что бедняга оперся о колени, а из горла вырывался сиплый свист. Бэк был не лучше: еле стоял, держась за бок.

– Где Дейл? – встревожилась я.

Тот словно по команде вылетел из куста, держа лютню на манер дубины. Порванная штанина разошлась до колена.

– Нельзя тут стоять, – сказал Перри.

– Где чудище? – вставил Дейл.

– Там, – махнула я назад. – С ним Нора бьется. Выпрыгнула из ниоткуда.

– Нора… здесь? – вопросительно свистнул Джеремия. Слышалось, как ему больно дышать.

Он то ли не поверил, то ли испугался за сестру – или все сразу. Ноги шатко понесли его назад. Перри поймал его за шиворот.

– Куда?!

– Сестре помочь!

– Глупостей не говори. – Перри притянул его. – Она солдат и умеет биться с акарами, а мы – нет.

– Это не акар, – помотал головой Дейл. – Не опасный.

– В смысле? – недоумевал Джеремия.

– Одежда, размеры… Он наверняка из поселения.

– Не знаю, я разглядела только громилу с угольной кожей. – По правде, я лишь видела, как между деревьев стрелой мечется огромная тень.

– Он прав, – поддакнул Перри.

– Что ж ты побежал? – Бэк все не отпускал колющий бок.

– Все побежали, Далила закричала! Или, скажешь, надо было стоять?

– Он все равно акар! – продолжал Бэк. – Им из лагеря никуда нельзя.

– Ладно, бежим в город, – сказал Перри. – Сообщим страже, вдруг Норе нужна помощь. – В его голос, что странно, вплелась стыдливая нотка.

И в этот миг перед нами выросло самое громадное существо на моей памяти.

Да, теперь я поняла Дейла: прошлый акар и вправду не опасен, ведь этот, перед нами, был сродни демону из жерла вулкана.

Чудовище. Исполин. Отец бы даже до груди ему не достал. По рукам меж литых могучих мускулов змеями вились вены. Акар зажимал глубокую рану на боку, из которой сочилась кровь, удивительно похожая на человеческую, и было видно, как больно ему дышать.

Дикарски зверскому лицу придавали жути большая вставленная поперек носа кость и выбитые на коже белые завитки. За собой великан волочил неподъемную дубину, как тролль из маминых сказок. На нас он смотрел как на муравьев и просто натужно дышал.

Изможденное лицо вдруг перекосило гримасой, и акар, закряхтев, медвежьей лапищей навалился на ближайшее дерево – то застонало, обнажило корни, с них в нас полетели комки земли.

– Бежим… – едва слышно выдавил Перри.

Высоченный, нагой по пояс акар опять с рыком толкнул дерево, выкорчевал его окончательно, и оно громко рухнуло наземь, выбивая нас из оцепенения.

– Бежим! – повторил он звонким недвусмысленным криком.

Этот акар – настоящий. Теперь мы и вправду на волосок от смерти!

Нас понесло под гору. Сердце неистово трепыхалось. Впереди струился чахлый ручей, а где-то сзади великан с ревом обрушил второе дерево. Я не оборачивалась, чувствовала его спиной. Бум, бум, бум – грохотала его поступь раскатами грома.

– К ручью! – Перри бросился к журчащей воде, мы – за ним, разгоняясь под гору.

Я крутанула головой. Акар с разгона влетел в невысокий выступ за нами, его осыпало землей. Тут он грянул таким рыком, что у меня отдалось в позвонках. Я едва почувствовала, как по ноге тепло заструилось.

Акар нагонял. Перри вильнул вбок, и вот мы уже неслись по колючим кустам, не обращая внимания на шипы.

Вдруг в просвете между деревьями как будто блеснуло что-то стеклянное. Так же блистал изумрудом треугольный узор глаз на колодезном дне. В это мгновение мною что-то овладело, ноги сами поневоле куда-то свернули.

– Сюда! – Я потянула Перри за собой. Никто не возразил: когда на хвосте чудище, спорить некогда.

Теперь я бежала первой, выискивая отсвет изумрудов,