Одиннадцатый цикл - Киан Н. Ардалан

А вдруг и в этот раз мерещится? Нет, вовсе нет: изумруды вспыхивали с каждым разом все четче, живее. На одном повороте чудище поскользнулось на грязи и влетело в дерево, а мы скрылись в узком проходе – слишком узком для его широких плеч.

Но погоня не кончилась. Мы петляли среди изломанных деревьев, кустов, по оврагам, где акару не пролезть. Солнце к этой минуте уже совсем село.

– Не могу… – невнятно пропыхтел Джеремия. Мы пробирались к вершине уступа.

Секунда – и он, поскользнувшись, перевалился за край пропасти. Наряженную тишину вспорол хруст кости, и Джеремия завыл от боли. Я похолодела.

Мы вчетвером подбежали к краю, и первое, что бросилось в глаза, – его вывернутая нога с торчащей костью. У меня сердце упало.

– Джеремия!

Если он и слышал, от боли не мог ответить. Руки дрожали над лодыжкой, не зная, что предпринять.

Мы осторожно спустились и затащили грузного Джеремию в яму под земляной навес уступа. Бэк заткнул ему рот кляпом, чтобы вопли не выдали нашего укрытия.

Нас облепила густая тень. Ночь уже вступила в права. Я не видела друзей, лишь слышала их загнанное дыхание. Я чувствовала, как нас всех бросает то в жар, то в холодный пот. Кругом зашелся оркестр сверчков, наращивая симфонию стрекота до предела, подстегивая и без того бешеный стук сердца.

Пронесло, едва подумала я, и сверху тотчас тяжко загромыхали акарские шаги. Вся наша пятерка затаила дух. Чувствовалось, как под его чудовищным весом промялся свод, осыпая нас земляной пылью… от которой Дейла потянуло чихнуть.

Он раз, другой схватил воздуха, и Перри подполз зажать ему рот. Чих приглушило, но мне все равно показалось, что я в жизни не слышала ничего громче.

Я не дышала. Время замерло.

Великан походил влево-вправо. Секунды обрели размеры вечности. Вскоре шаги заухали прочь, но мы еще долго сидели в бесконечном молчании, от которого мутилось в уме, и никто не осмеливался его нарушить.

– Надо уходить, – наконец заговорил первым Перри. Как можно тише.

– Да как? – шепнул Бэк.

Я дотронулась до лба Джеремии. Вздрогнула.

– Он ледяной!

Бэк потер переносицу.

– Мы его не дотащим.

– А что тогда делать? – спросил Дейл.

Джеремия сдавал: был то в сознании, то нет.

– Подержите кляп, – нерешительно произнесла я.

Было видно, что друзья колеблются не меньше меня, но все же они кивнули и прижали Джеремию к земле. Бэк оторвал кусок рубахи и дополнительно затолкал бедолаге между дрожащих губ.

– Джеремия… – шепнула я. – Будет больно.

Я понятия не имела, что делаю. Рука сама легла на перелом, коснулась обломка кости. Я вздрогнула и похолодела. Кляп заглушил адские вопли Джеремии. Сколько крови! Все руки в ней. Я вытерлась о землю под коленями.

– Что ты делаешь? – недоумевал Бэк.

– Не знаю.

По щекам катились слезы. Хоть что-то бы сделать, хоть как-то помочь! Надломленному разуму казалось здравым просто втолкнуть кость на место – и дело сделано.

Происходящее казалось сном. Видением из далекого потустороннего измерения.

Джеремия какое-то время мучился и постанывал, корчась от боли, пока в конце концов не утоп в забытьи.

Тянулись секунды.

Я закрыла глаза. Руки дрожали. Вдох-выдох. И еще. И снова.

– Далила! – потрясенно охнул кто-то из друзей.

Я почувствовала тепло – видимо, от натекшей крови. Открыла глаза и увидела, как из моих рук в перебитую ногу струится нежный и мягкий свет.

– Что ты делаешь? – изумился Дейл.

– Не знаю…

Нет, знаю. Я его исцеляла… но как? Вспыхивали и таяли в воздухе похожие на желтые одуванчики огоньки. По краям свет мерцал, как будто подернутый эфемерной дымкой. Сияние, которого больше никто не видел, окружило нас пузырем. Друзья не знали, что думать, и наблюдали за этой картиной в ужасе. Кровь, кожа и кость сами зашевелились под плотью, а затем натянулись, понемногу вправляя перелом, и лодыжка стала на глазах заживать.

Перри посмотрел на всех с улыбкой.

– Побудьте тут. Вы двое защищайте ее, – приказал он Бэку с Дейлом.

– А ты куда? – встрепенулась я.

У него в глазах стоял черный ужас; руки било дрожью – я почувствовала, когда он сжал мне плечо. И все равно Перри напустил на себя твердости, решительности.

– Я за подмогой. Если наткнусь на чудище, уведу от вас.

– Почему ты? – спорил Бэк.

– Я самый быстрый. Если что-то пойдет не так, пусть гонится за мной: у меня шансов больше и я выиграю вам время. – Он взглянул на ногу, которая залечивалась сама, и прибавил как можно тверже: – Все будет хорошо.

Да. Все будет хорошо.

Перри кивнул и выскочил из нашей рытвины, громко заголосил. Рухнула дубина, и его сплющило на месте в кровавую кашицу. Меня накрыло брызгами, вмиг смывшими теплый след от его прикосновения.

Как… как же это?

Все оцепенели с открытым ртом. Перед глазами вновь и вновь проносилась эта ужасающая секунда – но что именно во время нее произошло, мозг упорно отказывался осмыслить.

Свет из рук иссяк, а с ним и лечащая сила: из кожи так и остался торчать обломок кости. Перелом исцелился только наполовину.

Джеремия промычал, приходя в чувство. По его холодному лицу струился пот.

– Где я?.. Кровью пахнет, – слабо, полупьяно стонал он.

Дубина поползла вбок, ужасающей кистью размазывая мясную лужу по земле. От нее отскребало жилы, кости и плоть. Перед нами показались великанские ноги с грязными надломанными ногтями.

Акар опустился на колено и хладнокровно заглянул в нашу яму.

– Kula, sik tu jar fal Ikh meh Googan, – грянули слова на акарском. Гулкие и раскатистые, как звук арфы в туннелях под вулканом.

Стрекот сверчков по всему лесу набирал силу. Акар потянулся за нами. Мне оставалось только трястись перед лицом гибели – и тут…

Вначале – шепот. Мягкий, едва слышимый.

Затем – слово. Слово, что сорвалось с моих дрожащих губ.

В конце – крик. Он поднялся из недр живота и вырвался из глотки беспощадным шквалом бури, зарожденной ядовитыми испарениями.

Мощь вопля сотрясла саму ткань мироздания. Бэк с Дейлом заткнули уши, а Джеремия потерял от него сознание, будто сморенный колыбельной.

Под напором моего голоса акар застыл на месте. Вдруг у великана выбило землю из-под ног и отшвырнуло в воздух, впечатало в одно, два, три, четыре дерева кряду. Взрывы щепок громоподобными раскатами вторили моему вою.

Горло адски раздирало. Ногти впились в ладони, кулаки были в крови. Мышцы жгло одновременно огнем и холодом – казалось, шея вот-вот лопнет и голова оторвется от плеч.

Лишь когда утих