Очерк Тайноведения - Рудольф Штайнер

Следующие переживания после смерти являются теперь в еще одном отношении совершенно отличными от таковых во время жизни. Во время очищения человек живет в известной мере в обратном направлении. Он проделывает еще раз все то, что он испытал в жизни, начиная с рождения. С процессов, которые непосредственно предшествовали смерти, начинает он и переживает все еще раз вплоть до детства в обратной последовательности. И при этом предстает ему перед его глазами все Духовное, что не проистекало из Духовной природы Я во время жизни. Только переживает он также это все теперь обратным образом. Человек, который, например, умер на шестидесятом году и который из-за гневной вспышки на своем сороковом году доставил кому-нибудь телесную или Душевную боль, переживет это событие еще раз, когда он при своем обратном бытии-странствии после смерти достигнет места своих сороковых годов. Только переживает он здесь не удовлетворение, которое ему досталось в жизни через нападение на другого, но за это боль, которая через него этому другому была доставлена. Из вышесказанного можно, однако, также одновременно увидеть, что только то может быть воспринято как полное боли от такого процесса после смерти, что проистекает из некого вожделения Я, которое происходит только из внешнего физического мира. В истинности вредит Я не только другому через удовлетворение такого вожделения, но себе самому; только остается ему это собственное повреждение во время жизни невидимым. После смерти, однако, становится этот полностью вредящий мир вожделений видимым для Я. И к каждому существу и каждой вещи чувствует себя тогда Я привлеченным, при которых такое вожделение вспыхнуло с тем, чтобы это вожделение в "пожиращем огне" именно так опять было уничтожено, как оно возникло. Только когда человек при своем обратном странствии достигает временного пункта своего рождения, проходят все подобные вожделения через очищающий огонь, и ничто не препятствует ему отныне в полной одаче Духовному миру. Он вступает на новую ступень бытия. Как он при смерти отделяет физическое тело, вскоре после этого эфирное тело, так распадается теперь та часть астрального тела, которая может жить только в сознании внешнего физического мира. Для сверх-чувственного познания существует с этим три трупа, физический, эфирный и астральный. Временной пункт, в который последний сбрасывается с человека, обозначается через то, что время очищения составляет примерно треть такового, которое протекло между рождением и смертью. Позднее, когда на основе Тайноведения будет рассматриваться человеческий ход жизни, может только стать явной причина того, почему это есть так. Для сверх-чувственного наблюдения в человеческом Миро-окружении продолжающе существуют астральные трупы, которые сбрасываются с людей, которые из состояния очищения переходят в некое высшее бытие. Это есть точно так, как для физического восприятия возникает физический труп там, где живут люди.

После очищения наступает для Я полностью новое состояние сознания. В то время как до смерти к нему должны были притекать внешние восприятия, с тем чтобы на них мог падать свет сознания, проистекает теперь как бы изнутри некий Мир, который достигает до сознания. Также между рождением и смертью живет Я в этом мире. Только одевается последний здесь в откровения чувств; и только здесь, где Я, с оставлением без внимания (AuЯerachtlassung) всех восприятий чувств, воспринимает себя самого в своей "наивнутреннейшей все-святости (innersten Allerheiligsten)", возвещает себя в непосредственном облике то, что иначе появляется только в покрове чувственного. Так, как происходит восприятие Я во Внутреннем до смерти, так изнутри раскрывает себя Духовный мир в своей полноте после смерти и после очищения. Собственно, есть это откровение уже сразу после оставления эфирного тела здесь; все-же располагается перед ним, как некое затемняющее облако, мир вожделений, которые еще обращены ко внешнему миру. Это есть здесь, как если бы в блаженный мир Духовного переживания примешивались черные демонические тени, которые возникают из, в "огне себя пожирающих", вожделений. Да, не только тени, но действительные существа есть теперь эти вожделения; это показывает себя сразу, когда физические органы удалены из Я и таковое может воспринимать через это, что есть Духовной природы. Как искаженные образы (Zerrbilder) и карикатуры того возникают эти существа, что прежде стало известно человеку через чувственное восприятие. Сверх-чувственное наблюдение имеет об этом мире очищающего огня сказать, что он обитаем сущностями, чей внешний вид для Духовного ока может быть ужасным и болезненным (schmerzzerrgend), чье удовольствие кажется есть разрушение и чья страсть направляется на зло, против которого зло чувственного мира воздействует незначительно. Что человек при обозначеных вожделениях приносит с собой в этот мир, это появляется для таких существ как некое питание, через которое они постоянно поддерживают свои власти-силы снова усиленными и подкрепленными. Картина, которая становится так наброшенной для невоспринимаемого для чувств мира, может явиться для человека менее невероятной, если он однажды рассмотрит с непредвзятым взором часть животного мира. Что есть для Духовного взора свирепый, вокруг рыскающий, волк? Что раскрывается в том, что воспринимают в нем чувства? Ничто другое, как некую Душу, которая живет в вожделениях и которая задействует себя через таковые. Можно внешний облик волка назвать неким воплощением этих вожделений. И не имел бы человек никаких органов, чтобы воспринять этот облик, он должен был бы все-же распознать бытие соответствующего существа, когда его вожделения показывают себя незримо в своих действиях, когда, итак, вкрадывается для глаза невидимая власть-сила, через которую могло бы случиться все то, что случается через зримого волка. Теперь, существа очищающего огня имеются в наличии именно не для чувственного, но только для сверх-чувственного сознания; их действия располагаются, однако, открыто-возвещающе (offenkundig) здесь: они состоят в разрушении Я, когда для них существует это питание. Эти действия становятся четко видимыми, если обоснованное наслаждение возрастает до несоразмерности и необузданности. Ибо что воспринимаемо чувствами, прельщало бы также Я только настолько, насколько наслаждение обосновано в его существе. Животное будет только через то во внешнем мире гонимо к затребованию, по чему вожделеют его три тела. Человек имеет высшие наслаждения, потому что к трем телесным членам приходит вдобавок еще четвертый, Я. Если теперь, однако, Я требует такого удовлетворения, которое служит не для сохранения и поддержания (Fцrderung) его существа, но служит для разрушения, то такое затребование не может быть ни действием его трех тел ни таковым его собственной природы, но только таковым существ, которые, остаются скрытыми чувствам по своему истинному облику, которые, однако, могут приделываться прямо к высшей природе Я и мочь побуждать его к вожделениям, которые связаны совместно с чувственностью, которые, однако, только через таковую могут быть удовлетворены. Имеются именно существа в наличии, которые страсти и вожделения имеют для своего питания, которые есть более худшего рода чем все животное, потому что они изживают себя не в чувственном, но захватывают Духовное и втягивают таковое вниз в чувственную область. Облики таких существ есть, поэтому, для Духовного взора более отвратительны, более ужасны, чем облики самых диких животных, в которых, все-же, воплощаются только страсти, которые обоснованы в чувственном; и разрушающие силы этих существ безмерно превосходят всю разрушающую ярость, которая имеется в чувственно воспринимаемом животном мире в наличии. Сверх-чувственное познание должно, таким образом, расширить кругозор человека как на некий мир существ, которые в известном отношении стоят ниже, чем видимый, приносящий разрушение животный мир.

Когда человек после смерти проходит насквозь через этот мир, тогда находится он напротив Мира, который содержит Духовное и который пророждает в нем также только затребование, которое находит свое удовлетворение в Духовном. Однако также теперь различает человек между тем, что принадлежит к его Я, и тем, что образует окружение этого Я - можно также сказать - его Духовный внешний мир. Только притекает ему то, что он переживает из этого окружения, так, как в течение его пребывания в теле ему притекает восприятие своего собственного Я. В то время как, итак, окружение человека в жизни между рождением и смертью говорит к нему через органы его тела, проникает после оставления всех тел, язык нового окружения непосредственно в "наивнутреннейшее святилище (innerste Heiligtum)" Я. Целое окружение человека наполнено теперь существами, которые есть равного рода с его Я, потому что только Я имеет доступ к Я. Так как минералы, растения и животные окружают человека в чувственном мире и совместно составляют таковой, так после смерти окружен он неким Миром, который составлен совместно из существ Духовного рода. - Все-же приносит человек с собой в этот Мир нечто, что в нем не является его окружением; это есть то, что Я пережило в пределах чувственного мира. Сначала наступает сумма этих переживаний непосредственно после смерти, пока эфирное тело являлось еще связанным с Я, как охватывающая картина воспоминания. Эфирное тело само будет затем хотя отброшено, но от картины воспоминания отстается нечто как непреходящее владение Я. Как если из всех переживаний и опытов, которые встретились человеку между рождением и смертью, был бы сделан некий экстракт, некое извлечение, так воспринимается то, что здесь остается. Это есть Духовный вынос (Ertrдgnis) жизни, ее плод. Этот вынос есть Духовного рода. Он содержит все, что Духовное раскрывает через чувства. Однако без жизни в чувственном мире он не мог бы возникнуть. Этот Духовный плод чувственного мира ощущает Я после смерти как то, что теперь является его собственным, внутренним Миром и с чем оно вступает в Мир, который состоит из существ, которые проявляют себя так, как только само Я может проявить себя в своем наиглубочайшем Внутреннем. Как некий зародыш растения, который есть экстракт целого растения, развертывает себя, однако, только когда он будет погружен в другой Мир, в Землю, так же развертывается теперь то, что приносит с собой Я из чувственного мира, как некий зародыш, на который воздействует Духовное окружение, в которое его отныне приняла. Наука сверх-чувственного может, все-таки, давать только образы, когда она должна излагать, что происходит в этой "Духо-стране (Geisterland)"; все-же могут эти образы быть такими, которые представляются сверх-чувственному сознанию как истинная действительность, когда оно следует за соответствующими, чувственному глазу невидимыми событиями. Что здесь должно быть изложено, может быть сделано наглядным через сравнения с чувственным миром. Ибо несмотря на то, что это есть полностью Духовной природы, имеет это аналогичность в известном отношении с чувственным миром. Как, например, некий цвет возникает в чувственном мире, когда этот или тот предмет воздействует на глаз, так предстает перед Я в "Духо-стране" некое переживание, как через некий цвет, когда на него самого воздействует существо. Только преподносится это переживание так, как в пределах жизни между рождением и смертью только восприятие Я во Внутреннем может быть задействовано. Это не так, как если свет попадал в человека извне внутрь, но так, как если некое другое существо непосредственно воздействовало на Я и это послужило поводом, чтобы это воздействие представить в цвето-образе (Farbenbilde). Так находят все существа Духовного окружения Я в цвето-излучающем Мире свое выражение. Так как здесь они имеют другой род возникновения, есть, само-разумеется, эти цвето-переживания Духовного мира также несколько другого характера, чем таковые при чувственных цветах. Также для других впечатлений, которые принимает человек из чувственного мира, должно быть сказано аналогичное. Наиболее аналогичными впечатлениям этого чувственного мира есть теперь, однако, звучания Духовного мира. И чем больше вживается человек в этот Мир, тем более будет он для него некой в себе подвижной жизнью, которая позволяет сравнить себя со звучаниями и их гармонией в чувственной действительности. Только чувствует человек звучания не как нечто, что приходит извне к некому органу, но как некую власть, которая проистекает в Мир через его Я. Он чувствует звучание так, как в чувственном мире свою собственное говорение или пение; только знает он в Духовном мире, что эти звучания, которые проистекают из него, есть одновременно манифестации (Kundgebungen) других существ, которые через него изливают себя в Мир. Еще более высокая манифестация находит место в "Духо-стране", когда звучание становится "Духовным словом". Тогда протекает через Я не только подвижная жизнь некого другого Духовного существа, но такое существо само разделяет с Я свое Внутреннее. И без раздельности, которую должно иметь каждое совместное бытие в чувственном мире, живут тогда, когда Я протекается насквозь "Духовным словом", два существа одно в другом. И в таком роде это действительно есть совместное бытие Я с другим Духовным существом после смерти.