Очерк Тайноведения - Рудольф Штайнер

Также для привыкшего к материалистическим представлениям человека такое членение человека в смысле числа семь не будет иметь "неясную магичность", которую он ему так часто приписывает, если бы он придерживался точно смыслу вышеупомянутых объяснений и с самого начала это "магическое" сам в дело не вкладывал бы. Никаким другим образом, как только с точки зрения некой высшей формы наблюдения мира, должно говориться об этих "семи" членах человека, так как говорят о семи цветах света или о семи тонах проводника звука (посредством чего октаву рассматривают как некое повторение основного тона). Как свет в семи цветах, тон в семи ступенях проявляется, так проявляется едино-образная человеческая природа в обозначенных семи членах. Так же мало, как число семь при тоне и цвете ведет с собой нечто от "суеверного", так же мало есть это случай в отношении его при членении человека. (При одной возможности, когда это однажды было преподнесено устно, было высказано, что дело о цветах с числом семь, однако, не верно, так как по ту сторону "красного" и "фиолетового", все-же расположены также еще цвета, которые глаз только не воспринимает. Однако также при рассматривании этого, сравнение с цветами верно, ибо существо человека продолжается также по ту сторону физического тела с одной стороны и по ту сторону Духо-Человека с другой стороны; только для средств Духовного наблюдения эти продолжения являются "Духовно невидимыми", как и цвета по ту сторону красного и фиолетового есть невидимы для физического глаза. Это замечание должно было быть сделано, потому что, так легко выходит мнение, что сверх-чувственное рассмотрение принимает это при естественно-научном мышлении неточно, оно в отношении такового есть дилетантское. Кто однако верно видит то, что подразумевается со сказанным, тот может найти, что оно в истинности, нигде не стоит в противоречии с настоящей естественной наукой; или когда привлекаются естественно-научные факты для наглядности, или также когда со сделанными здесь высказываниями указывается на непосредственное отношение к исследованию природы.) Сон и смерть

Не смогут проникнуть в сущность бодрствующего сознания без наблюдения того состояния, которое человек проживает во время сна; и не смогут подступиться к загадке жизни, без того, чтобы рассматривать смерть. Для человека, в котором не живет никакое чувство значения сверх-чувственного познания, уже отсюда могут получиться соображения против такового, как оно осуществляет свое рассмотрение сна и смерти. Это познание может достойно оценить побудительные основания, из которых такие соображения проистекают. Ибо это не является непонятным, если некто говорит, что человек есть здесь для действенной, эффективной жизни и его творчество основывается на отдаче себя ей. И углубление в состояния как сон и смерть может проистекать только из чувства праздного мечтания и не вести к ни к чему другому, как только к пустой фантазии. Люди легко могут видеть в отклонении такой "фантазии" выражение здоровой Души и в отдаче таким "праздным мечтаниям" нечто нездоровое, что может подходить только лицам, которым недостает жизненной силы и жизненной радости и которые не способны к "истинному творчеству". Делают неверно, если такое суждение без дальнейшего представляют как неправильное. Ибо оно имеет определенное истинное ядро в себе; оно есть одна четверть истины, которая должна быть дополнена через остальные три четверти, которые к ней принадлежат. И делают того, кто одну четверть видит полностью хорошо, о других трех четвертях, однако, ничего не угадывает, только недоверчивым, если оспаривают верную четверть. - Это должно быть именно безусловно признано, что рассмотрение того, что скрывают сон и смерть, является болезненным, если оно ведет к ослаблению, к отходу от истинной жизни. И не меньше можно быть согласным с тем, что многое, что издавна называлось Тайноведением в мире и что также, в настоящее время, под этим именем проделывается, носит нездоровый, жизне-враждебный отпечаток. Но это нездоровое проистекает вовсе не из истинного сверх-чувственного познания. Истинное состояние дела является много более следующим. Как человек не может всегда бодрствовать, так не может он также обходиться для действительных соотношений жизни, во всем ее объеме без того, что сверх-чувственное может ему дать. Жизнь длится далее во сне, и силы, которые работают и творят в бодрствовании, добывают себе свою крепость и свою свежесть из того, что дает им сон. Так есть это с тем, что человек может наблюдать в проявленном мире. Область мира является более обширной, чем поле этого наблюдения. И то, что человек распознает в видимом, то должно быть дополнено и оплодотворено через то, что ему удается познать о невидимых Мирах. Человек, который всегда опять не добывает себе крепость дремлющих сил из сна, должен был бы привести свою жизнь к разрушению; именно также должно некое рассмотрение мира вести к запустению, которое не будет оплодотворено через познание скрытого. И аналогично есть это со "смертью". Живущие существа подвержены смерти, чтобы могла возникнуть новая жизнь. Это есть именно познание сверх-чувственного, которое расширяет ясный свет над красивым высказыванием Гете: "Природа изобрела смерть, чтобы много жизни иметь (Die Natur hat den Tod erfunden, um viel Leben zu haben)." Как никакая жизнь, в обычном смысле, не могла бы существовать без смерти, так не может существовать никакое истинное познание видимого Мира без прозрения в сверх-чувственное. Все познание видимого должно всегда опять и опять под-ныривать в невидимое, чтобы мочь развивать себя. Так становится видным, что лишь наука сверх-чувственного делает возможным жизнь проявленного знания; она нисколько не ослабляет жизнь, если она выныривает в своей истинной форме; она укрепляет ее и делает ее всегда опять свежей и здоровой, когда она, предоставленная самой себе, сделала себя слабой и больной.

Когда человек погружается в сон, тогда изменяется совместная связь в его членах. То, что у спящего человека лежит в покое (Ruhestдtte), содержит физическое тело и эфирное тело, однако не содержит астральное тело и Я. Потому что эфирное тело остается связанным во сне с физическим телом, поэтому жизне-действия продолжаются. Ибо в то мгновение, когда физическое тело было бы предоставлено себе самому, оно должно было бы распасться. Что, однако, во сне погашено, это есть представления, это есть страдание и удовольствие, радость и горе, это есть способность выражать внешне сознательную волю и аналогичные факты бытия. Носитель всего этого есть, однако, астральное тело. Для непредвзятого суждения не может, вообще, прийти мнение в рассмотрение, что во сне астральное тело уничтожается со всеми удовольствиями и всеми страданиями, со всем миром представления и воления. Оно, именно, имеется в наличии в другом состоянии. Чтобы человеческое Я и астральное тело были бы не только наполнены удовольствием и страданием и всем остальным названным, но чтобы они обладали также сознательным восприятием этого, для этого необходимо, чтобы астральное тело было связано с физическим телом и эфирным телом. В бодрствовании оно является таковым, во сне оно таковым не является. Оно извлекло себя из него. Оно приняло другой вид бытия, чем тот, который приходится ему в течение его связи с физическим телом и эфирным телом. Теперь это есть задача познания сверх-чувственного, рассматривать этот другой вид бытия в астральном теле. Для наблюдения во внешнем мире исчезает астральное тело во сне; сверх-чувственное созерцание должно теперь проследить за ним в его жизни вплоть, пока оно опять не захватывает владение физическим телом и эфирным телом при пробуждении. Как и во всех случаях, в которых дело идет о познании скрытых вещей и процессов мира, сверх-чувственному наблюдению принадлежит обнаружение действительных фактов состояния сна в их собственном облике; если, однако, однажды высказано то, что может быть через это найдено, тогда является это, для истинно непредвзятого мышления, без дальнейшего понятным. Ибо процессы скрытого мира показывают себя в своих действиях в проявленном. Видят, как то, что дает сверх-чувственное рассмотрение, делает чувственные процессы понятными, то такое подтверждение через жизнь является доказательством, которое можно требовать для этих вещей. Кто не захочет употребить, позднее указанные средства, к достижению сверх-чувственного наблюдениея, тот может делать следующий опыт. Он может сначала принять данные сверх-чувственного познания и затем применить их к проявленным вещам своего опыта. Он может таким образом найти, что жизнь станет через это ясной и понятной. И он будет приходить к этому убеждению тем больше, чем точнее и подробнее он рассматривает обычную жизнь.

Когда также астральное тело во время сна не переживает никакие представления, когда оно также удовольствие и страдание и им аналогичное не испытывает: оно не остается бездеятельным. Ему надлежит много большая живая деятельность, прямо в состоянии сна. Это есть деятельность, в которую оно должно вступать в ритмической последовательности всегда опять, если оно некое время было деятельным в сообщности с физическим и эфирным телом. Как маятник часов, после того как он размахнулся влево и пришел назад опять в среднее положение, и через собранную при этом размахе силу должен размахнуться вправо: так же астральное тело и, в его лоне находящееся Я, после того как они некое время были деятельными в физическом и эфирном теле, через результаты этой деятельности должны развернуть свою живую деятельность последующее время в свободном от тела, Душевно-Духовном Миро-окружении (Umwelt). Для обычного жизне-настроя человека наступает, в пределах этого свободного от тела состояния астрального тела и Я, безсознательность, потому что таковое представляет именно противоположность напротив, развитому в состоянии бодрствования через совместное бытие с физическим и эфирным телом состоянию сознания: как правый размах маятника образует противоположность левому. Необходимость, вступить в эту безсознательность будет ощущаться Духовно-Душевным человека как утомление. Однако это утомление есть выражение для того, что астральное тело и Я во время сна делают себя готовыми в последующем состоянии бодрствования опять образовывать в физическом и эфирном теле то, что в таковых, пока они были свободными от Духовно-Душевного, возникло через чисто органическую - безсознательную формирующую деятельность (Bildetдtigkeit). Эта безсознательная формирующая деятельность и то, что происходит в человеческом существе во время сознания и через таковое, есть противоположности. Такие противоположности, которые в ритмический последовательности должны чередоваться. - Подходящая человеку форма и облик физического тела могут быть поддержаны только посредством человеческого эфирного тела. Однако эта человеческая форма физического тела может быть сохранена только через такое эфирное тело, к которому со своей стороны опять, от астрального тела подводятся соответствующие силы. Эфирное тело является образователем, архитектором физического тела. Оно может, однако, только в верном смысле образовывать, если оно побуждение к образу, как оно должно образовывать, получает от астрального тела. В таковом есть про-образы, по которым эфирное тело дает физическому телу его облик. Во время бодрствования, однако, астральное тело не является наполненным такими про-образами физического тела или, по крайней мере, только вплоть до определенной степени. Ибо во время бодрствовании устанавливает Душа свои собственные образы на место этих про-образов. Если человек направляет чувства на свое окружение, то образует он себе, именно через восприятие, в своих представлениях образы, которые являются отображениями (Abbilder) окружающего его мира. Эти отображения есть прежде всего нарушители покоя для тех образов, которые побуждают эфирное тело к сохранению физического тела. Только тогда, когда человек из собственной деятельности мог бы подводить своему астральному телу те образы, которые могли бы дать правильное побуждение эфирному телу, тогда такое нарушение не имелось бы в наличии. В человеческом бытии играет, однако, именно это нарушение важную роль. И оно выражается через то, что во время бодрствования про-образы для эфирного тела не действуют в свою полную силу. Свою полную деятельность в бодрствовании астральное тело осуществляет внутри физического тела; во сне оно работает над таковым извне. (* О сущности утомления сравните со вставленными в заключении этой книги "Отдельные подробности из области Духовной науки".) (См. замечание #3)