Тебе держать ответ - Юлия Остапенко

— В аренду! — повторила леди Тортозо. — А платить за неё, вероятно, будешь ты, мой милый братец — иначе придётся в качестве платы посылать Логфорду наших мужчин, чтоб вкалывали на каменоломне. А хотя почему бы и нет? Видит Большерукая, это единственное, чего у нас в достатке, вот только толку от них никакого!

Было просто поразительно, что она говорила так в присутствии своего мужа, который сегодня едва не поймал её на супружеской измене. Эд, кажется, начинал кое-что понимать. Насупленный, обиженный вид лорда Роберта (в этот миг в нём неуловимо промелькнуло сходство с Анной) говорил о том, что хотя ему и неприятно слышать обличения жены, однако не согласиться с ней он не может. Эд вспомнил, что сказал и сделал этот человек, услышав его имя. Внезапно ему нестерпимо захотелось курить. Он подавил порыв и сказал:

— Арендную плату, сестрица, можно платить не только деньгами. Кровь подойдёт тоже.

И тут лорд Роберт впервые по-настоящему изумил его, щёлкнув пальцами и торжествующе воскликнув:

— Х-ха! А я тебе что говорил?!

Не дав жене времени ответить, а Эду — отреагировать, лорд Роберт, септа клана Одвелл, навалился могучей грудью на стол, едва не перевернув блюдо с рябчиками, приблизил к Эду взлохмаченную голову и сказал:

— Лорд Эвентри, вы прибыли сюда, чтобы предложить мне предать Одвелла и присоединиться к войне вашего клана?

Эд задумчиво потёр подбородок, делая вид, будто размышляет над ответом. На самом же деле он размышлял над тем, насколько оправдан будет риск в этот раз. Как обычно, весьма многое зависело от того, как он себя поведёт. Судя по некоторым косвенным признакам, лорд Тортозо будет не просто озадачен, а оскорблён, когда поймёт, что ничего подобного Эд не планировал, во всяком случае пока, и лишь случайность — одна из многих случайностей — свела его сегодня днём в таверне с сестрой, которую он не видел двенадцать лет. Кроме того, сказать так — означало предать Бетани, ведь лорд Роберт поверил, что она убежала из замка на тайное свидание с любимым братцем, чей клан в войне с их хозяином.

— Давно вы, мой лорд, знаете о том, что случилось давеча в Эвентри?

Лорд Тортозо хмыкнул. То, что он был не очень сообразителен, не означало, что он глуп.

— С сегодняшнего утра.

— Роберт! — воскликнула Бетани.

Тот послал ей кривую улыбку.

— Прости, дорогая, не было случая тебе сказать. А когда ты ни с того ни с сего заторопилась навестить Присциллу, я заподозрил, что ты и сама знаешь. Да, сегодня утром прибыл гонец из Одвелла. Тайно прибыл, ко всему прочему. Похоже, Одвеллы спешат уведомить верных людей, но не торопятся разносить печальную весть по всему Бертану. Четвёртого дня твои братцы, Бетани, захватили замок Индабиртейн и перерезали половину Одвеллов и Индабиранов. Клан, которому я присягал, обезглавлен, и Бертран Эвентри собирает армию, чтобы идти на Одвелл и сровнять его с землёй. Так-то.

Он казался очень довольным, когда говорил это. Бетани слушала, широко раскрыв глаза. Потом перевела взгляд на Эда, и тот пожал плечами, показывая, что возразить ему нечего. Он ждал от неё очередной тирады, но она снова его удивила. Он не видел её так давно…

— Бертран, — прошептала Бетани, и Эд слегка вздрогнул при этом имени, вспомнив могучего воина с непроницаемыми глазами и тёмным от ярости лицом, которого теперь должен был считать своим братом. — О, Большерукая… так он тоже вернулся… вы оба…

Она смолкла — и вдруг резким движением схватила стоявший на столе кубок и швырнула его в Эда.

Это было так неожиданно, что он едва успел уклониться. Кубок был бронзовый, и, не окажись Эд столь проворен, ему запросто могло бы расшибить голову. Он обернулся, провожая взглядом покатившуюся по полу чашу, потом в изумлении посмотрел на сестру.

Она плакала, уткнувшись лицом в ладони.

— Вы оба… как вы могли!.. я же все эти годы думала, что вас…

Роберт Тортозо встал, шагнул к ней и обнял за плечи. Он не смеялся, хотя Эду почему-то казалось, что человеку с его нравом женская истерика должна показаться очень забавным зрелищем. Когда его рука легла на плечо жены, Бетани сердито стряхнула её и уже открыла рот, чтобы, по всей видимости, обрушить обвинение в том, что он смолчал, когда Роберт тихо сказал:

— Я полагаю, вам стоит немного побыть наедине, дорогая моя. В таверне я прервал вас. После подниметесь в оружейную, там и продолжим.

Она схватила его за руку и с силой сжала её. В ответ муж погладил её по голове, точно тем же жестом, каким гладил свою младшую дочь во дворе, и ушёл, напоследок уронив на Эда ободряющий взгляд.

Когда они остались вдвоём, Эд какое-то время сидел неподвижно. Потом встал, поднял с пола чашу, едва не проломившую ему череп, обошёл вокруг стола и поставил её рядом с Бетани.

— Ты совершенно не изменилась, — сказал он, и Бетани вздохнула.

— Правда? Роберт тоже так говорит. Всю жизнь твердит, что влюбился в меня в первый же день, когда я за обедом попыталась убить его вилкой.

— Ты не хотела за него замуж?

— Ты, я вижу, такой же дурак, каким был всегда. Мне было двенадцать лет, а ему сорок, он был старый, толстый и вонючий. Меня забрали из дома от отца и матери и от братьев, которых я любила. Как я могла за него хотеть?

Это было хуже всех обвинений, которые она имела право на него обрушить и к которым он уже внутренне приготовился. Эд встал рядом с Бетани на колени и взял её руку, поразительно безвольно лежащую поверх платья.

— Анастас собирался вернуться. Вернуться и спасти нас всех.

— Ерунда, — ответила Бетани резко, но не отняла у него своей руки. — Анастас вернулся, но уж точно не за мной. Он вёл свою дурацкую войну, он жёг и убивал, чтобы отомстить за мёртвых, а на живых ему было плевать. Он даже не попытался меня найти!

— Ты стала женой Тортозо. Ты не была больше частью клана.

— Конечно! Клан! — воскликнула она. — Кого волнуют люди? Людей нет, есть только трижды проклятые кланы!

Её рука в его ладони внезапно сжалась, пальцы ухватили его так же крепко, как перед тем — руку Роберта.

— Я совсем не представляю себе Бертрана, каким он стал сейчас. Скажи, его тоже волнует только клан?

Эд молча кивнул. Она пристально смотрела ему в лицо.

— А ты? Что волнует тебя, Адриан?

Он не был готов ответить на этот вопрос. Слишком много между ними оставалось несказанного — и даже когда будет сказано всё, Адриан сомневался, что Бетани окажется способна его понять. Проклятье, даже Бертран не мог его понять. А она была женщиной. Женщин не интересуют кланы, их интересуют дети, и мужья, и родители, и братья.

— Последние несколько лет, — проговорил он наконец, — я провёл в Сотелсхейме под именем Эдварда Фосигана. Я женился на дочери конунга, Бетани.