Тебе держать ответ - Юлия Остапенко

— Что вы делаете? Это просто смешно. Я немедленно ухожу. — В женском голосе не было страха, лишь холодная непререкаемость.

— Вы никуда не уйдёте. Вы пришли ко мне, значит, вы хотите меня. Так было всегда, и не лгите мне больше…

Вместо ответа на сей раз раздался хлёсткий звук пощёчины. А за ним — крик. Сдавленный, приглушённый, исполненный больше гнева, чем страха, — она всё ещё не верила, что он посмеет зайти так далеко, и боялась себя выдать.

Разговор сменился вознёй и звуками яростной борьбы. Эд не стал больше ждать.

Они не заперли дверь — о, сколько множества разнообразных событий происходили в этом непредсказуемом мире из-за кстати и некстати запертых или, напротив, незапертых дверей! Впрочем, будь дверь заперта, Эду удалось бы её выбить, пусть и не сразу, так что в данном случае сие обстоятельство вряд ли имело критическое значение. Под ударом ноги Эда дверь отлетела к стене, и двое любовников, боровшихся на полу, одновременно вскинулись — как показалось Эду, с одинаковым испугом. Незадачливый господин по имени Родерик, успевший задрать юбку своей строптивой подруге, озабоченно моргал, косясь на направленное в его лицо лезвие меча.

— Да тут, я погляжу, творится сущий разбой, — с упрёком проговорил Эд. — Будьте любезны оставить леди в покое, сударь.

— Кто вы такой? Убирайтесь вон! — выкрикнул Родерик с гневом, за которым явственно проглядывало замешательство — не было похоже, что он мнит себя умелым бойцом. Подмятая под ним женщина, как ни странно, промолчала. Эд покачал головой.

— Боюсь, что это исключено. К тому же, поскольку я и так уже нарушил ваше уединение, у меня нет ни малейшей причины позволить вам уединиться снова. Кстати, если я не ошибаюсь, здесь происходит адюльтер, чего моя честь никак не позволяет мне одобрить и чему я никоим образом не могу потворствовать. Отпустите леди и встаньте, сударь. Я не стану повторять в третий раз.

Скрипнув зубами, неудавшийся насильник разжал руки и неловко поднялся. Эд несильно кольнул его в грудь, заставив отступить на два шага. Он всё ещё не смотрел на распростертую женщину, но слышал, как шуршат её юбки, когда она оправляла их и поднималась с пола. Она так и не сказала ни единого слова.

— С тобой всё в порядке? — не оборачиваясь, спросил Эд.

Родерик, услышав это, ощерился.

— Вы знакомы?! — выпалил он, и его лицо резко и очень быстро налилось кровью. — Так это он… это на него вы меня променяли…

— Хочешь, чтобы я его убил? — негромко спросил Эд, когда ринувшийся было на него с кулаками мужчина наткнулся на выставленный клинок и со стоном отступил.

Вместо ответа женщина шагнула мимо него к своему любовнику и влепила ему тяжёлую, не по-женски крепкую пощёчину.

— Любовь моя… — заскулил тот, и она, не оборачиваясь, сказала:

— Сделай так, чтоб он унялся.

Эд шагнул вперёд. Родерик заморгал, будто не понимая, что он собирается сделать — и через миг, получив удар рукоятью меча в висок, мягко осел на пол.

— Если ты действительно не хочешь, чтобы твой муж узнал об этом, лучше его убить, — сказал Эд, поворачиваясь к ней.

Она стояла, распрямив плечи и слегка сжимая кулаки. Её щёки розовели от гнева. Эд помнил этот румянец, выступавший не от стыда и смущения, нет — всегда только от гнева. Белокурые локоны, выбившиеся из-под сетки, разлетелись по плечам. Она была красива. Очень красива и похожа на мать больше, чем любой из них, — Эд не был удивлён, что мужчины сходили по ней с ума. И, он подозревал, ей нравилось это. Ей нравилось играть с опасностью, делать то, что запрещено.

Она всегда такой была.

— Могла ли я подумать, — сказала леди Тортозо, — что придёт день, когда кто-нибудь из моих братьев всё-таки сможет меня защитить. И могла ли подумать, что это будешь ты.

— Мог ли я подумать, что ударю другого мужчину из-за тебя, — в тон ей ответил Эд. — Если кому мне всегда и хотелось вмазать, так это тебе.

— Ты всё только обещал. Только грозился, а ударить женщину кишка была тонка.

— К сожалению, теперь я переменился, Бетани.

— Да, — сказала она. — Я вижу.

И только тогда его младшая сестра, та самая, из-за которой всё случилось, та, из-за которой он двенадцать лет назад запер калитку, шагнула вперёд и обняла его. Она была маленького роста, и её голова, едва доходившая Эду до плеча, легко и естественно легла ему на грудь. Эд положил ладонь, свободную от меча, на её золотоволосую головку и, закрыв глаза, прижался к её темени губами.

— Я думала, ты умер, — прошептала Бетани, не отнимая щеки от его груди. — Думала, вы все умерли… Ох, Адриан… Адриан…

Ему казалось, что она плачет, но он ничего не сказал, только продолжал слегка поглаживать её волосы. Как сказать ей, что она была права? Что они все мертвы, даже те, кто ещё ходит по земле.

Наконец она отстранилась, и Эд отпустил её, однако задержал ладонь на её шее и слегка провёл большим пальцем по её подбородку.

— Ты точно в порядке? — спросил он, и, когда она, сглотнув, кивнула, добавил: — Точно уверена, что хочешь оставить ему жизнь?

На миг ему почудилось, что она колеблется. Он уже собирался принять решение самостоятельно, избавив её от этого бремени — но не успел.

— Бетани! Что это значит?! Как ты могла?!

«Ещё один?» — удивился про себя Эд. Не то чтобы назначать два тайных свидания в одном месте и в одно время было совсем уж не в духе его любимой сестрёнки, но такой поступок заслуживал звания не легкомыслия даже, а откровенной глупости, в то время как дурой Бетани вроде бы не была… или поглупела с возрастом?

Впрочем, по страху, мгновенно вспыхнувшему в её глазах, Эд понял, что ошибся. Она была удивлена не меньше его — и, в отличие от него, по-настоящему испугана.

— Роберт! — круто развернувшись и стряхнув руку Эда со своей шеи, воскликнула она. — Что ты здесь делаешь?!

— Этот вопрос я намерен задать тебе… и этому человеку! — прорычал плотный низкорослый мужчина, обнажая меч и шагая к Эду с весьма решительным и недвусмысленным видом. В тёмной науке конспирации он был осведомлён ещё меньше, чем Бетани — а может, просто отличался бешеным темпераментом, лишившим его предусмотрительности и помешавшим уловить щекотливость ситуации. В любом случае, было не слишком разумно ревниво выслеживать жену, вырядившись в одежду цветов своего клана, тем более что травянисто-зелёный и ярко-желтый цвета Тортозо были заметны и узнаваемы даже в полумраке.

Однако в чём этому человеку нельзя было отказать — это в прямоте и отваге, посему в глазах Эда он был заведомо привлекательнее малодушного мямли, которого леди Тортозо избрала себе в любовники.