Вера на марше - Александр Макмиллан

Позже Рутерфорд вместе с Ван Амбургом посетили генерала Белла в лагере Аптон. Там генерал Белл в присутствии своего помощника и двух работников Общества Сторожевой башни сделал потрясающее признание, о котором Рутерфорд через несколько лет упомянул в одном издании. Белл рассказал о конференции большого числа представителей духовенства в Филадельфии в 1917 году. Эти люди назначили комитет, чтобы послать его в Вашингтон и настоять на пересмотре Закона о воинской повинности и Закона о шпионаже. Они выбрали Джона Лорда О'Браена из департамента юстиции для представления законопроекта, согласно которому можно было бы все дела, связанные с нарушением Закона о шпионаже, отправлять в военный суд, и мерой наказания была смертная кара. Белл в раздражении заявил: «Этот законопроект не прошёл, потому что ему помешал Вильсон, но мы знаем, как подкопаться к вам, и мы собираемся это сделать!»

В это же время, по требованию генерального прокурора, Конгресс внёс поправки в Закон о шпионаже, чтобы сделать его более эффективным против распространения пропаганды. Однако постановление, названное Французской поправкой, было представлено для того, чтобы освободить от Закона о шпионаже любого, кто признаёт «что есть истина, высказываемая из правильных побуждений, во имя окончательной справедливости». Это постановление было принято Сенатом после долгих дебатов для того, чтобы уберечь от наказания, как бунтарей, тех, кого обвиняли, по словам Сената, в честном критицизме. Позже, по примеру Департамента юстиции, Белый дом и Сенат, обговаривая другие поправки к Закону о шпионаже, устранили Французскую поправку, рекомендуя Конгрессу, чтобы Закон о шпионаже вышел без неё. Когда отчёт об обсуждении был представлен Сенату, в нём говорилось, что включение Французской поправки очень сильно усложнит установление признака вины. Письмо, которое можно прочитать в «Стенограмме конгресса» от Джона Лорда О'Браена, специального помощника генерального прокурора, резко высказывается против неё. Он пишет:

«Закон о шпионаже оказался необычайно эффективным орудием против пропаганды, и внесение поправок по требованию департамента мешает вербовке и не даёт основания верить, что он будет совершенно эффективным. Однако его эффективность в вопросе уничтожения пропаганды исходит из принципа, что мотивы, возбуждающие пропаганду, не имеют отношения к делу. … Например, самый опасный вид пропаганды, используемый в этой стране, — это религиозный пацифизм, или противодействие войне на основании того, что это противоречит Слову Бога. Этот вид пропаганды широко использовался для ослабления итальянской армии. Выражения, используемые в ней, в основном, содержат цитаты из Библии и их всевозможные пояснения. Обвинения против такого вида пропаганды — единственная возможность нейтрализовать её, в этом случае, мотивы неуместны, и наш суд присяжных может делать выводы, основываясь на результатах действия пропаганды такого типа».

В «Стенограмме» от 4 мая можно прочитать другое письмо от О'Браена, служащее поддержкой позиции Департамента юстиции. В нём он цитирует и рекомендует позицию, которую занял Окружной судья Соединённых Штатов г. Вермонта Гарленд Б. Гоу (мы в Обществе Сторожевой башни не подозревали о взглядах Гоу до тех пор, пока позже он не был выбран председательствовать на нашем собственном суде). То, что наше Общество тогда уже было определённо назначено для обвинения, чётко совпадало с другой памятной запиской, представленной в то же самое время генеральным прокурором, и также помещённой в «Стенограмме конгресса». Говоря о публикациях, которые, по мнению Службы разведки, «могут служить лишь тому, чтобы подталкивать мужчин к мятежу и имеют тенденцию к разобщению целой армии», в записке утверждалось:

«Одним из самых опасных примеров такого вида пропаганды служит книга под названием «Завершённая тайна», труд, написанный крайне религиозным языком и распространяемый большими тиражами. Она приводит лишь к тому, что солдаты разочаровываются в нашей политике, и побуждает сопротивляться военной вербовке. «Вести Царства» из Бруклина печатают прошения с требованием снять ограничения на «Завершённую тайну» и публикации, «чтобы людям было разрешено без вмешательства и ограничений покупать, продавать и читать это пособие по изучению Библии». Прохождение поправки вновь откроет наши военные лагеря для этого ядовитого влияния.

Это Международное Общество Исследователей Библии претендует на исключительно религиозные мотивы, но мы выяснили, что их всемирный центр уже давно является центром немецких агентов».

В результате этой мощной кампании Сенат одобрил отчёт, и исправленный Закон о шпионаже без Французской поправки был принят 16 мая 1918 года. За 10 дней до этого, 7 мая, Департамент юстиции получил ордер Окружного суда США из Восточного округа Нью-Йорка на арест работников Общества Сторожевой башни, Библий и трактатов. Он включал Дж. Ф. Рутерфорда, У. Е. Ван Амбурга, Ф. Г. Робинсона, Р. Дж. Мартина, С. Дж. Вудворда, Джорджа Г. Фишера, Джованни Де Чека и меня.

На следующий день, 8 мая, агенты Департамента схватили нас прямо в Вефиле. В конечном счёте, всех восьмерых забрали под стражу.

Залог составил 2500 долларов за каждого, и нас отпустили до суда 3 июня 1918 года, который проходил в Окружном суде США в Восточном округе Нью-Йорка.

Для нас это было очень сильным потрясением, и на ум приходят слова из Писаний, Псалом 93:20, 21: «Станет ли близ Тебя седалище губителей, умышляющих насилие вопреки закону? Толпою устремятся они на душу праведника и осуждают кровь неповинную».

Освободившись на время от оков, мы продолжали нашу работу в соответствии с мыслью из стиха 22 этого же Псалма: «Но Господь — защита моя, и Бог мой — твердыня убежища моего».

Глава 7

Осуждены на восемь лет за проповедование Евангелия

Однажды перед самым началом судебного процесса группа мужчин пришла в Вефиль и попросила о встречи с Рутерфордом. Поскольку в это время он был занят, я спросил их: «Джентльмены, чего вы хотите?»

«Что ж, — произнёс один, — мы представляем организацию, которую интересует соблюдение прав на свободу, и мы хотим знать что-нибудь о предъявленном иске. Мы читали в газете о вашем аресте».

«Насколько мы знаем, джентльмены, это гнев одной из влиятельных религиозных организаций, работающей против нас, потому что мы разоблачили некоторые их фальшивые учения».

«Не обманывайте себя, сэр, это не одна организация выступает против вас. Это направленная кампания, чтобы остановить вашу работу».

«Откуда вы это знаете?»

«Мы интересуемся такими вопросами, и такой вид деятельности сейчас очень распространён. Есть большое количество небольших групп, которые непопулярны, и некоторые слои власти атакуют их, стараясь их уничтожить. Они собираются сделать это и с вами, если смогут».

Вот чем обернулось это дело.

Суд начался 3 июня 1918 года. Из-за отношения, проявленного к нам во время предварительных слушаний, мы подписались под присягой, показав, что мы верим судье Гарвину, и это обернулось против нас. Это автоматически перевело дело судье Чарфилду, но поскольку не было квалифицированного судьи без предубеждений, который бы хотел вести это дело, судья Окружного суда США Гарленд Б. Гоу забрал его из Вермонта, чтобы возглавить его. Это был тот же судья Гоу, который упомянут в письме О'Браена, которое я цитировал раньше. В то время как правительство знало, что у этого Гоу было особое предубеждение в отношении нарушения закона и против ответчиков, обвинённых в его нарушении, это было не известно нам. Но мы недолго оставались в неведении. Его враждебность проявилась с первого же совещания с адвокатами в кабинете судьи, как он заявил: «Я собираюсь дать им всё, что они заслужили». Но было уже слишком поздно, и наши адвокаты не могли подать письменное заявление о предвзятости со стороны судьи.

Наше обвинение состояло из четырёх пунктов, и каждый пункт обвинения раздельный и отличный от других частей устава. Этот устав, известный как Закон о шпионаже, был введён 15 июня 1917 года, и был исключительно для военного времени. Его нельзя было нарушить, когда в стране был мир.

Согласно официальному отчёту тайный сговор состоялся между 6 апреля 1918 года (днём, когда Соединённые Штаты объявили войну) и шестым мая 1918 года. Согласно предположению Правительства, приписываемое нарушение было между 15 июня 1917 года и 6 мая 1918.

Сговор — соглашение между двумя или больше людьми для совершения незаконного действия. Во время процесса Правительство обвинило, что «Завершённая тайна» была написана и издана определённо для того, что бы препятствовать Соединённым Штатам создавать армию и вести войну, и что подзащитные писали письма членам Общества призывного возраста, препятствуя им вступать в армию. Доказательством этого Правительство привело книгу «Завершённая тайна», и зачитало некоторые отрывки из предисловия, со страниц 247-252, 406, 407 и 469. Адвокат Правительства доказывал, что эти страницы были разбросаны по всей книге для того, чтобы человек заинтересовался в некоторых других частях книги, чтобы повлиять на него утверждениями о войне. Издание этой книги, «Ежемесячника Исследователей Библии» и «Сторожевой башни», а также письма, написанные лицам, отказавшимся от военной службы, служили доказательством проведения конспиративного сговора.