Рядом с молниями - Николай Чевельча

Ходжаев подвинул Федченко стопу папок и книг, улыбаясь, сказал:

— Садитесь и изучайте, хотя это не электрические схемы, но дело надо знать хорошо. А я иду в столовую, прослежу, как готовят обед.

Если бы Федченко сказали раньше, что у хозяйственников уйма работы, не поверил бы ни за что. Но сейчас убедился, что это именно так. Вот уж несколько дней с раннего утра он крутится по хозяйству. Провести занятия с личным составом, расписать задания командам на работы, а там садись в машину и гони на один склад, на другой, смотришь и день на исходе.

— Молодец! С таким офицером я и горюшка не знаю, — похваливал Павла Ходжаев, давая ему новые и новые задания.

Федченко не заметил, как пролетела неделя, началась вторая. Дни проходили в хлопотах, лишь вечерами, когда он возвращался в офицерское общежитие и встречал своих товарищей, становилось тоскливо: «Ну почему судьба так несправедлива к нему?» Павел молча проходил в свою комнату, друзья, понимая его состояние, не надоедали с расспросами, сочувствовали ему. Павел терпеливо ждал.

Но однажды его терпению пришел конец. Разбирая счета и накладные, Федченко допоздна задержался в подразделении. Наконец, собрав все в одну папку, убрал ее в ящик стола и сказал себе: «Хватит заниматься ерундой. Надо к ракете».

Вызвал шофера грузовой машины:

— Вы не устали, товарищ Валиев?

— Нет, товарищ лейтенант. А что?

— Если так, я прошу вас поехать со мной на стартовую позицию. Занятия у наших сегодня, хочется посмотреть, как там. — Федченко помолчал и добавил: — Комплексные занятия — слышали о таких?

— Конечно, — ответил Валиев. — Мы хоть и хозяйственники, но живем одной жизнью со всеми.

— Вот и хорошо, тогда едем.

4

Грузовая машина, миновав все контрольно-пропускные пункты, притормозила невдалеке от стартовой позиции. Федченко и водитель сошли с бетонки и, пройдя через лесок, остановились на опушке, стали наблюдать за происходящим на позиции.

На освещенной площадке с ракетой личный состав выполнял команды капитана Герасимова, проводил очередные операции.

Все шло в пределах временного графика. Федченко знал его по минутам. Но вот он посмотрел на часы и ему показалось, что между девятой и десятой операциями слишком большая пауза...

Раздалась новая команда, и на старт подошли специальные машины для заправки ракеты.

Федченко перебирал в памяти одну за другой операции, которые складывались в единый комплекс подготовки ракеты к пуску.

«И как это раньше я не сообразил? — удивился он. — Неужели, это верно говорят, что со стороны виднее? Ведь можно сократить время промежуточных операций, совместить работы на отдельных системах и в целом ускорить подготовку ракеты!.. Надо попробовать все рассчитать».

Они хотели было вернуться к машине, но тут со стартовой позиции донесся знакомый голос:

— Не проходит, товарищ капитан, опять не проходит! — докладывал лейтенант Озерин.

— Разбирайтесь, лейтенант, разбирайтесь, — сказал Герасимов. — Как исправите — доложите. Я буду у операторов.

Федченко прислушался.

— Подождем немного, — сказал он водителю. — Интересно, что там у них.

А на стартовой площадке дело все не ладилось, хотя солдаты старались как-то помочь лейтенанту Озерину, который сейчас заменял Федченко. Однако неисправность обнаружить не удалось.

И тут Павел не выдержал. Выбежав из своего укрытия на стартовую позицию, поднялся на площадку, где вместе с Озериным работали и солдаты. Увидев Федченко, они в недоумении уставились на него. Озерин, улыбаясь, протянул ему схему и фонарь. Ознакомившись со схемой, Федченко заглянул в приборный отсек и понял, что неисправность пустяковая:

— Саша, прозвони этот кабель. Наверняка здесь «коза» выскочила. Все, я исчез!

Он спрыгнул с площадки на землю, но незамеченным ему уйти не удалось. Внизу стояли солдаты и сержанты, которые сразу окружили Федченко, загалдели:

— Ждем вас, ждем...

— Насовсем в подразделение?

— Пора!

Заметив младшего сержанта Низовцева, Федченко улыбнулся, подал руку:

— Здравствуйте, Ваня. Ну, как вы тут?

— Неважно, товарищ лейтенант, — ответил Низовцев. — Почему вас перевели? Мы к начальнику политотдела обратимся.

— Да ты не волнуйся. Там разберутся.

— Расчет, по местам! — раздался из темноты голос Герасимова, — приступить к выполнению пятнадцатой операции!

Федченко помахал солдатам рукой, отбежал за спецмашину и поспешил к опушке.

— Где вы, Валиев? — пробираясь меж кустов, окликнул он водителя.

— Я здесь. — шепотом ответил Валиев. — Товарищ лейтенант! Вы ведь вернетесь в свое подразделение, возьмите и меня тогда, очень прошу вас, — обратился к нему солдат.

— Не будем загадывать, — ответил Федченко, — но если все уладится, то постараюсь.

Разумеется, он не предполагал, что в его жизни вскоре произойдут немалые перемены.

Произошло это буквально на второй день.

— Неотложное дело, дорогой Павел Андреевич. Выручайте, — сказал Ходжаев, когда Павел пришел утром на службу. — Предписание районного ветеринара. Надо делать прививки, а ведь сами знаете: ветфельдшер к нам не приедет. Придется всех свиней из подсобного хозяйства отправить на ветеринарную станцию. Отвезите, очень прошу...

— Да, веселенькое дельце, — с досадой произнес Федченко. — А я сегодня хотел съездить в политотдел и к главному инженеру.

— Знаю, Павел Андреевич, тошно тебе здесь, — по-дружески сказал Ходжаев, выходя из-за стола. — Скоро уйдешь отсюда. Тобой уже занимаются политотдел и еще кое-кто. Звонили майор Самохвалов и подполковник Караев. Справлялись о тебе... А пока иди, дело не ждет. Ракеты от тебя никуда не денутся, а без хорошей пищи тоже много не наработаешь.

— Есть! — ответил Федченко и вышел из канцелярии.

«История, — думал он по пути в гараж, — кто бы мог подумать? Дожил: вожу свиней!»

Когда свиней погрузили, лейтенант отошел в сторону, озабоченно оглядел машину.

— Товарищ лейтенант, — сказал старшина, в чьем ведении было подсобное хозяйство, — я что предлагаю: сеть у меня есть прочная, накроем кузов для подстраховки, а?

— Молодец, старшина! А я все голову ломаю, как бы не растерять этих хрюшек по дороге. Несите сеть.

— А может, их связать? — предложил кто-то из солдат.

— Да довезем и так, — рассмеялся старшина.

Дорога проходила через густой лес, встречались и овраги. Валиев вел машину аккуратно, объезжая ямы, выбоины.

— Хорошо, что не было дождей, а то бы в жизнь не проехать, — рассуждал он. — Местные жители рассказывают, что осень нынче на редкость сухая. Совсем лето, тепло. Почти как у нас в Узбекистане, ну, не совсем, конечно, но все же.

Он умолк, вспомнив, видимо, свои родные места. Федченко тоже молчал. Из головы все не выходила мысль, родившаяся тогда во время ночной поездки на комплексное занятие. «Можно сократить время на десять-пятнадцать процентов, вполне можно... А то и больше... Надо рассчитать, вечером займусь этим», — думал он. А вслух произнес:

— Это же чертовски интересно. Нет, я докопаюсь...

— Что, товарищ лейтенант, интересного увидели? — спросил Валиев.

Но Федченко не отозвался, поглощенный своими мыслями.

— Товарищ лейтенант, — снова обратился к нему водитель, которому очень хотелось поговорить с полюбившимся ему офицером-ракетчиком. — Может, и сегодня махнем на стартовую площадку? Посмотрим, как идут занятия... а может, чем и поможем.

— Валиев, сегодня мы не «махнем», сегодня я дома буду работать, дело есть.

Машину неожиданно сильно тряхнуло. Свиньи в кузове так завизжали, что Федченко и Валиев повернулись к заднему стеклу. Валиев с запозданием вывернул руль вправо — машина, сойдя с дороги, скользнула в кювет.

Все это произошло в какие-то мгновения. Перепуганный Валиев сидел, крепко вцепившись в рулевое колесо, а Павел, при резком торможении ударившись головой о лобовое стекло, зажимал ладонями рассеченный лоб.

5

Это дорожное происшествие, в общем, не имело серьезных последствий. Из кювета они выбрались, свиней доставили, куда положено. Однако Валиев получил взыскание, и рана на лбу у Федченко, к счастью, оказалась не опасной, хотя его и положили в санчасть.

Ничего удивительного не было в том, что лейтенанта-инженера навестил начальник политотдела, но приход в палату представителя особого отдела округа Караева мог кого-то и удивить. Даже Смирнов, когда они вышли из санчасти, не удержался от вопроса:

— Верно, парень славный? Но почему он так изумился, увидев вас? Вы с ним встречались? Если не секрет, конечно.

— Какой может быть секрет! — охотно ответил Караев. — Ехали в одном купе. Серьезный парень.

Он замолчал и больше не проронил ни слова — ни по пути к машине, ни по дороге, когда ехали в штаб. Он верно ответил: «Какой может быть секрет!» — однако же всего не сказал. И удивление Федченко мог бы объяснить — признаться, что не в простом случайном совпадении дело... Вот так же, как Федченко, смотрел на Караева вопросительно-удивленно и полковник Василевский, все пытаясь вспомнить: «Где же это я его видел?»