Ямочка - Олег Белоусов

– С легким паром, – не смея улыбнуться, тихо сказал Валерий, продолжая оставаться какое-то время пораженным контрасту между холодной сырой могилой и тем теплом и светом, что окружали в данную минуту чистую и раскрасневшуюся Зою.

– Спасибо, – смутившись, ответила она. Зоя поставила чашку на стол и непроизвольно натянула халат на голые колени, потом неосознанно начала поправлять полотенце на голове. Она явно волновалась и словно не знала, куда пристроить руки, несмотря на то, что была значительно старше Бурцева, а в жизни всегда уверенной в себе женщиной. Ей было неловко от того, что она быстро освоилась в доме у чужого мужчины, который только вчера избил ее и изнасиловал. Она чувствовала себя как женщина-добыча в руках этого безжалостного мужчины, и поэтому рассудительно смирилась с ситуацией. Ее жизнь до этого плена казалась ей уже нереальной, где она могла грубо и властно говорить с подчиненными на работе мужчинами. Она прожила почти сорок лет и, как дитя, не предполагала, что могут существовать такие дикие, жестокие и непредсказуемые люди, как ее похититель. Зоя догадывалась, что существуют где-то страшные преступники, но что ее жизнь пересечется с одним из таких – она никогда не предполагала.

«Интересно, надела ли она после бани на себя привезенные мной трусы или голая под халатом?» – подумал Бурцев и спросил:

– Ты поела?

– Да…

– Вода холодная в бане еще осталась?

– Одна бочка еще полная, – ответила тихо Зоя.

– Я сейчас пойду, помоюсь, а ты сделай мне бутерброды с ветчиной и помидорами.

– Хорошо, – сказала послушно Зоя и, ожидая, когда Бурцев уйдет мыться, села как школьница, положив ладони на плотно сдвинутые вместе колени. Бурцев поднялся к двери, ведущей из подвала, и демонстративно закрыл ее ключом на два оборота внутреннего замка. В предбаннике он разделся, потом зашел в парилку и забрался на полок. Ему показалось, что недостаточно жарко, и он плеснул два ковша из бака горячей воды на камни, что лежали поверх печки. Тотчас обжигающий уши жар разошелся сначала по потолку, потом стал оседать ниже, и Бурцев почувствовал, что его лицо опять заливает пот, как в саду, а спустя пять минут пот заструился и по телу. «Если бы она прожила здесь пару недель, то следы побоев, несомненно, исчезли бы… и тогда пусть она обращается в милицию… Как она сможет доказать, что я привез ее к себе силой, избил и изнасиловал?.. Я могу возразить, на ее заявление тем, что мы познакомились в моем такси, и она приехала ко мне по собственной воле… и что она осталась у меня по своему желанию… Она попросилась пожить у меня… и я не мог ей отказать… Мы решили пожениться… Да, мы занимались любовью, но по обоюдному влечению и желанию… Зачем мне привозить ее силой и насиловать здесь?.. Она не молодая девушка, а женщина, и на много старше меня, которую нет нужды мне насиловать… Нет-нет! Мое прошлое перечеркнет все мои утверждения… Я бывший насильник и этим все сказано… Она же – нормальный человек… Она член партии пятнадцать лет, а значит, человек с безупречной репутацией для правоохранительных органов… Все дело в том, что если она будет уверять меня, что не обратится в милицию, то я все равно не могу поверить ей на слово… Вернее, я не могу ставить свою жизнь в зависимость от ее обещания», – опять рассудил Бурцев, почувствовав, что стало нестерпимо жарко. Он спустился сверху на нижнюю ступеньку, набрал в эмалированный таз холодной воды и окатился. Затем Валерий намылился шампунем с головы до ног и дважды облился холодной водой. В другое время он бы несколько раз зашел в парилку, а сейчас при Зое не мог себе этого позволить. Выйдя в прохладный предбанник, Бурцев накинул на плечи широкое махровое полотенце, сел на деревянную лавочку, опершись локтями на колени, и прислушался. В комнате отдыха Зоя чем-то стучала по столу. «Господи! Я дал ей возможность пользоваться кухонным ножом! Вдруг она захочет его применить против меня и, угрожая, выскочит на улицу…» – с легкой паникой предположил Бурцев и невольно оглянулся, отыскивая какой-нибудь предмет для возможной обороны. Надев длинный банный халат и повязав его, он взял в углу половую щетку на длинной палке, затем, подхватив рабочую одежду, вышел в комнату отдыха. Зоя резала на разделочной доске помидоры. На какое-то мгновение она подняла глаза в обрамлении синяка и с удивлением посмотрела на Бурцева, стараясь понять, зачем ему щетка. Бурцев сел в старенькое ободранное сзади кошачьими когтями кресло чуть поодаль от стола и поставил щетку у стены, а одежду положил на пол.

– С легким паром, – впервые чуть улыбнувшись, сказала Зоя.

– Спасибо, – ответил Бурцев и посмотрел на тарелку с уложенными красиво бутербродами. – Я где-то привез коньяк, ты не видела?

– Я поставила обе бутылки вон там, – и она указала на стенку у кровати. Бурцев поднялся и подошел к бутылкам. Зоя уже закончила делать бутерброды и положила нож на столе рядом с тарелкой. Боковым зрением Валерий не переставал следить за движениями пленницы. Он подошел и быстро взял нож, чтобы открыть бутылку. «Теперь я его не оставлю без присмотра, но я по забывчивости принес и вилки… Нужно ли потом все острое и колющее унести наверх?.. Нет… Эта баба не способна махать ножом… поэтому мне ее хочется», – спросил и ответил себе Бурцев и приступил к откупориванию бутылки с коньяком.

– Подай, пожалуйста, вон те маленькие стаканчики. – Зоя поставила на стол один и села на стул у стола. – Еще один подай, – сказал тихо, но настойчиво Бурцев, глядя на Зою с серьезным лицом.

– Я не пью крепкие напитки, – постаралась воспротивиться Зоя, но Бурцев, не меняя серьезного выражения, сказал:

– Я тоже не пью, но сегодня – выпью. – Зоя добавила к стаканчику Бурцева еще один. Он наполнил оба и подал один ей. Она взяла. – Предлагаю выпить за то, чтобы наше тяжелое знакомство как можно скорее полегчало… – сказал Бурцев и чокнулся с ее стопкой. Он выпил залпом и стал закусывать бутербродом. Зоя сделала маленький глоток и поставила стаканчик обратно на стол. – Выпей до конца… Здесь никто тебя нетрезвой не увидит… Больше заставлять не буду… – пообещал Бурцев, используя обычный мужской обман. Зоя взяла свою стопку и выпила весь коньяк. Морщась, она быстро взяла с тарелки большую сочную грушу и медленно надкусила ее.

– Ты что, там живешь, где я тебя вчера подобрал на такси? – спросил Бурцев.

– Нет… Я перепутала маршрут автобуса и уехала в другую сторону… У нас на работе заболела одна пожилая сотрудница… и я решила к ней съездить… Уже два раза обещала… На этот раз собралась, но номер маршрута перепутала… Мне надо было на Комсомольскую площадь на тридцать четвертом автобусе, а я села на сорок четвертый… Вот и оказалась не там, где надо… Пока разобралась – уехала далеко… – Бурцев заметил, что лицо Зои раскраснелось. Она явно немного тотчас захмелела и стала словоохотливее. Бурцев радовался, что там, где он ее подобрал вчера, никто ее не знает. Это значит, что никто не обратил внимания на то обстоятельство, что никому не знакомая женщина села в его машину.

– А где ты живешь?

– В третьем микрорайоне…

– Почему ты решила ехать домой, а не продолжила путь к сотруднице?

– Я намучилась в этих полных автобусах и решила плюнуть на все и ехать домой на такси…

– Подойди сюда… – сказал Бурцев, доев бутерброд. Ему немедленно захотелось близости с этой женщиной. Он словно почувствовал, что Всевышний передал жизнь этой женщины в его распоряжение. Зоя медленно сняла полотенце с головы, встряхнула волосы и, зачесывая растопыренными пальцами обеих рук их назад, подошла к сидящему в кресле Бурцеву. Он, не вставая, положил свои ладони ей сзади на бедра, потом медленно стал перемещать их выше до ягодиц, задирая халат пленницы. Тело Зои оказалось голым. Она не смотрела вниз на него, а руки положила ему на плечи. Он ни разу за время пребывания жертвы здесь не мог пристально посмотреть ей в глаза. Синяки, видимо, смущали ее, и она то и дело отворачивалась, когда видела, что он смотрит на нее.

– Колготки и трусы, что я привез тебе, твоего размера? – спросил Валерий.

– Моего… – улыбнувшись, тихо ответила Зоя. Ее ответ мгновенно возбудил его. Не надев трусы, она тем самым была загодя готова к близости с ним и, возможно, желала его. Бурцев встал, обхватил опять ее за ягодицы, легко приподнял над полом, затем донес до застеленной железной кровати и положил на спину. Не изощряясь, он опять пальцами своей огромной руки проник в ее влагалище, затем вставил член и резко, со злостью безудержного желания быть внутри этой женщины, начал безжалостно вонзать в нее член. Он воспринимал теперь Зою как бесправную рабыню и свою собственность, с которой он может делать, что пожелает. Это возбуждало так сильно, что он не смог припомнить за всю жизнь ничего подобного. Он не жалел ее. Правую руку он просунул ей под колено поднятой левой ноги и загнул ее еще выше. Теперь он видел, что колено Зои почти на уровне ее плеча. Опять послышались оглушительные шлепки тела о тело, и Зоя начала стонать. Бурцев быстро почувствовал, что вот-вот его сперма начнет стремительно вырываться наружу. Прежде чем он осознал, что наступил приятный момент, он услышал истомный и зычный возглас Зои. Они почти одновременно достигли оргазма, и Бурцев ощутил мелкую дрожь, прошедшую несколькими волнами по поднятым высоко ногам женщины. Она явно в течение нескольких секунд прибывала в неописуемом наслаждении, не видя и не слыша ничего вокруг. Она лежала с закрытыми глазами и вздрагивала, а ее щеки покрывал румянец. Через некоторое время Бурцев поднялся, и Зоя смогла только повернуться набок, продолжая лежать с закрытыми глазами в забытьи. Спустя еще некоторое время к ней вернулась способность двигаться, и она почувствовала, что из нее сейчас польется все то, что пришло от него. Зоя, все еще не открывая глаз, нащупала рукой позади себя полу халата, закрыла ею тело, а остатки махровой ткани просунула между ног. Бурцев ушел в баню, где обмыл плоть теплой водой с шампунем. Когда он вернулся, Зоя уже сидела на диване, как потерянная, опираясь на правую руку, но, не опуская ноги на пол. Бурцеву вновь захотелось есть, и он начал жадно доедать оставшиеся большие бутерброды на столе. К нему пришел безудержный аппетит.