Ямочка - Олег Белоусов

«Почему этот случай мне пришел сейчас на память?.. Я должен учесть тот опыт и умертвить жертву с одного выстрела?.. Или это мне напоминает, что я уже стрелял в живое существо и это не страшно и не впервой для меня?.. Несомненно, я должен быть хладнокровным и не допустить оплошности… Хотя одно дело говорить это, а другое – исполнить… Стрелять в собаку я мог без серьезных последствий, а убив эту женщину, я, возможно, потеряю жизнь в тюрьме, если после разоблачения не решусь прежде застрелиться… По сути, я могу ее выпустить и сесть на восемь лет, и после освобождения мне исполнится только тридцать восемь! А вдруг мне дадут больше?.. Теперь, как совершеннолетний и рецидивист по изнасилованию, я попадаю под максимальную санкцию от восьми до пятнадцати лет… Теперь моя жертва взрослая женщина и за нее судья не решится дать максимальный срок… С другой стороны, я крепко ее избил… Однако полагаться на то, какой срок даст судья – я не могу… Закон допускает дать мне пятнадцать лет за изнасилование этой женщины, но тогда лучше убить эту бабу и сохранить шанс остаться на свободе… Самое непереносимое и унизительное – это сидеть в тюрьме второй раз за изнасилование… Все будут только презрительно смеяться надо мной, и я все равно буду вынужден повеситься… Все! Решено! Я не должен возвращаться к этой теме впредь… Я должен только думать над тем, как все исполнить безупречно…» – закончил рассуждать Бурцев и почувствовал неожиданно облегчение, как будто главное он уже сделал.

Глава 7

Бурцев проснулся без будильника. Понедельник неожиданно для него оказался солнечным, но по-прежнему холодным. В квартире стояла тишина, а в лучах полуденного солнца, проникающих в спальню через незашторенное окно, он видел светящиеся пылинки в воздухе. Они напомнили ему кухню в детстве, освещенную таким же ярким солнечным светом с редкими пылинками, парящими в неподвижном воздухе и с запахом напеченных матерью пирогов. «Мама, наверное, ушла в магазин…» – предположил Валерий, и ему с тревогой вспомнился весь прошедший день и все проблемы, связанные с этим днем. «Как плохо, что все, что я наметил, еще не исполнено и только предстоит сделать… Хорошо бы успеть уйти до прихода матери… Необходимо как можно скорее все закончить…» – напомнил себе, вселяя уверенность, Бурцев и встал с кровати. Он по привычке энергично присел несколько раз сначала на левой ноге, а потом на правой, придерживаясь руками о стенку, затем три раза наклонился с прямыми ногами вперед и дотянулся кончиками пальцев до пола. «Что я делаю?.. Зачем я сегодня занимаюсь зарядкой?.. Я веду себя, словно не было вчерашнего ужасного дня, а сам боюсь и не представляю, как смогу выполнить, что задумал… как смогу нажать на спусковой крючок… Нажмешь, если захочешь жить… Нужно быстрее уходить из дома…» – мысленно разговаривал с собой Бурцев.

Через несколько минут он уже принял душ, почистил зубы, побрился и освежился французским лосьоном. Этот лосьон он дорого купил на барахолке и поэтому долго не решался им пользоваться. «Зачем я именно сегодня открыл этот лосьон?.. Зачем я хочу понравиться этой женщине, которую намерен лишить жизни?.. Какое-то безумие…» – подумал Бурцев и спустя минуту неосознанно выбрал в шифоньере новый серый костюм и новую белую рубашку. «Почему я надеваю новые и лучшие свои тряпки?.. Мне придется копать могилу для этой женщины… Я одеваюсь, словно сам хочу лечь сегодня в гроб…» – опять подумал Валерий о нелогичности своих действий. «Она что, понравилась мне вчера?.. Вот в чем дело! Вот почему я надеваю все новое сегодня… Это помешательство, или выбор одежды оказался непроизвольным?.. Да-да, я одеваюсь, как нормальный мужчина, идущий к женщине… Нет, ты в большей мере хочешь усыпить ее бдительность, чем просто понравиться… Удивительно, но я жажду опять близости с ней… Это так по-новому волнительно, когда жертва тебе подчиняется беспрекословно, а ты, несмотря на ее послушание, груб с ней…» – подумал Бурцев, натягивая на икры высокие черные носки. «Нужно быстрее уходить, чтобы не увидеться с мамой… Ее и мои глаза не должны встретиться сегодня…» – сказал мысленно Валерий и спешно надел с помощью длинной обувной ложки новые черные туфли на тонкой кожаной подошве. Потом он вспомнил, что нужно дополнительно взять денег в своей спальне и, не разуваясь, прошел туда. Он раскрыл шифоньер и залез во внутренний карман нового серого плаща за деньгами, потом подумал, что лучше надеть этот плащ. Через две минуты он уже бежал прочь от дома в направлении центра города. «Все! Мама меня уже не встретит…» – с облегчением подумал Бурцев и направился в сторону магазина спортивных и охотничьих товаров. Пройдя шагов сто, он вдруг вспомнил, что забыл дома взять водку. «Возвращаться не стану – плохая примета… Может, это и лучше, что я оставил ее… Нужно купить армянский коньяк – этот напиток приличней… А где я его куплю?.. Я уже давно в винных магазинах ничего не видел кроме двух сортов водки – „Русской“ и „Пшеничной“… Нужно зайти в ресторан и попросить официантку за переплату продать две бутылки коньяка на вынос», – подумал Валерий, опять забыв, что он едет к женщине, которая является его пленницей, и которая по его требованию будет пить хоть спирт, если он потребует.

В отделе охотничьих товаров при магазине спортивного инвентаря Бурцеву на глаза попался спальный мешок защитного цвета из брезентовой ткани.

– Девушка, этот спальный мешок непромокаемый?

– Да. Он спасает от сырости и даже, по-моему, от дождя, – ответила продавец, трогая на ощупь ткань мешка, и добавила: – На витрине это последний.

– Как в него пролазить? – спросил Бурцев, памятуя о том, что надевать его на труп будет делом хлопотным и неприятным.

– Он на «молнии» и расстегивается на всю длину, – продавец отогнула часть ткани, закрывающей «молнию» от попадания влаги.

– Хорошо! Я беру его.

– Идите в кассу и выбейте чек на двести пятьдесят шесть рублей в отдел «Охота и рыбалка».

Бурцев невольно подумал, что, находясь в переполненном людьми магазине, он один покупал товар, не предназначенный его прямому назначению. Все покупатели придирчиво изучали витрины и товар на стенах. Никто в мире сейчас не знал его планов, и никто не сможет по его виду и поведению определить его намерения, но он заметил, что, когда разговаривал с продавщицей, не мог уверенно смотреть ей в глаза. Ему казалось, что если он чуть дольше станет смотреть на нее, то она поймет, что он покупает спальный мешок, чтобы положить в него труп. «Я еще никого не убил, а мне уже кажется, что можно по моим глазам разгадать мои черные помыслы… Это первое и свежее ощущение… Необходимо с этим жить и стараться чувствовать себя как праведник – спокойно и невозмутимо смотреть людям в глаза… Главное, помнить, что ты невиновен… как солдат на войне, который вынужден убивать, чтобы не убили его», – наставлял мысленно себя Валерий, не заметив, что уже стоит на улице с плотно увязанным в круглый тюк спальным мешком. «Теперь нужно купить ей колготки и нижнее белье… Колготок нужно купить несколько, чтобы она не сомневалась, что точно сегодня будет жива…» – с удовлетворением подумал Бурцев, поражаясь своей вероломной сообразительности. Он начал невольно приучать себя все обдумывать с позиции человека, любая оплошность которого смертельна.

– Мне нужно купить жене колготки, но я не знаю размера… Она примерно с вас ростом и похожей комплекции… – тихим голосом сказал Бурцев молодой девушке-продавцу в отделе женского белья в универмаге. Работница заулыбалась понимающе на его шепот.

– Выбейте в шестой кассе чек на двадцать пять рублей, и подходите ко мне.

– Мне необходим черный цвет и трое колготок… Еще мне нужно выбрать трусики для нее… – еще тише прошептал Бурцев, вспомнив, как в клочья разорвал вчера на жертве колготки и трусы, и, чувствуя, что его лицо начинает гореть от стыда.

– Выберите из этих и скажите мне, – девушка указала на стеклянный шкаф с трусиками.

– Вот эти и эти, – быстро ткнул пальцем Бурцев, замечая боковым зрением, что две другие продавщицы и одна женщина покупатель смотрят на него.

– Семьдесят пять рублей за колготки и шестьдесят рублей за трусики! Итого: сто тридцать пять рублей! Это импорт, поэтому ваша жена оценит по достоинству вашу покупку, – сказала девушка с одобряющей улыбкой.

– Хорошо, – тихо ответил Бурцев и направился в толпу.

– Молодой человек! Касса нашего отдела в другой стороне! – громко сказала продавец, и Бурцеву почудилось, что все люди одновременно, как по команде, обернулись на ее голос и посмотрели на него. «Господи, мало того, что неприлично и неприятно делать покупки в отделе женского белья, судя по реакции продавцов и покупателей, но еще все эти принадлежности весьма дороги. Средняя месячная зарплата мужчины-рабочего двести пятьдесят рублей, а колготки стоят двадцать пять!» – невольно с сожалением и удивлением подумал Валерий.