Илиада. Новый стихотворный перевод Аркадия Казанского - Гомер

Псам бродячим и воронам чёрным он снедь обеспечит.

Мы ж супруг их цветущих, детей малолетних скорей

В плен свезём на судах, как возьмём крепкостенную крепость!»

Но, встречая мужей, кто от битвы стоял в стороне, {240}

На них, грозный, напал, порицая жестоко нелепых:

«О, аргивяне, стыд вам, презренным, ленивым стрельцам!

Что дрожите вы страхом, как робкие лани, в коленях?

Только лани, когда утомятся в бегах по полям,

Станут стадом, и нет в их груди ни отваги, ни силы, – {245}

Так и вы, поражённые, медлите выйти к боям.

Ждёте ль вы, чтоб трояне до самых рядов приступили,

До судов чёрных всех, что на береге моря стоят,

Чтоб узнать: «Не Кронида ль рукою для вас их покрыли?»

Так, начальствуя, вкруг обходил он, и всё проверял; {250}

И дошёл до критян, проходя все полки и народы;

Тех, вокруг себя, Идоменей сам на бой призывал.

Первым Идоменей их могучий, как вепрь, и свободный,

Мерион, вождь второй, возбуждал позади всех в полках.

Видя их, Агамемнон исполнился радостью полной; {255}

Речью Идоменея царя, прославляя в словах:

«Только Идоменей, средь героев данайских, скорее

Выше чествую всех, и в боях, да и прочих делах.

Так, аргивяне наши, великую жертву затеяв,

К пиру красного чашу вина растворяют без слов; {260}

Предводители прочие все волосатых ахеян

Пьют известною мерой, но кубок там твой, у столов,

Очень полный, как мой, – пей, желанье сердец утоли-ка.

Выйди к бою таков, как и прежде, – ты быть в нём готов!»

Говорит в ответ Идоменей, мужей критских владыка: {265}

«О, Атрид, я твой друг неизменный в веселье, в нужде

Вечно верным остаться поклялся я клятвой великой.

Но, спеши возбудить волосатых ахеян везде;

Битву быстро начнем; все священные клятвы разбили

Дети Трои! Их первых постигнет погибель в беде. {270}

Если, клятвы поправ, вероломно меня оскорбили!»

Говорил, – и Атрид удаляется, радостный, в бой;

Он стремится к Аяксам, идя, как сквозь тучу из пыли.

Быстро строятся в бой, окружённые пеших стеной.

Видит с гор высоты пастух тучу, нашедшую с моря, {275}

Чёрной птицей, которую бурный Зефир гнал с собой.

Вдалеке, как смола, туча чёрной представится взору;

Мчит над морем она, предвещая и бурю, и гром.

В страхе смотрит пастух, – и стада свои гонит под гору.

За Аяксами следом строй юношей славных потом, {280}

В бой кровавый с врагом, устремляет фаланги едины,

Грозно чёрные, вместе покрыты копьём и щитом.

Видя то, Агамемнон исполнился радости дивной.

И, к вождям обращаясь, крылатую речь молвит он:

«Храбрецы вы, Аяксы, вожди в сталь одетых аргивян! {285}

Вам народ возбуждать не даю ни приказ, ни закон, —

Сильно сами его поощряете в бой раскалённый.

Если б Зевс-отец мой, и Афина, и Феб Аполлон,

Если б каждый в груди таким мужеством был награждённый,

Пал пред нами бы город Приама, хоть крепкий стеной, {290}

Обращён в прах; героев всех наших руками пленённый!»

Так сказав, он ушёл, и других устремил за собой.

И оратора Нестора, Пилоса встретил героя;

Он дружины все строил, им дух распаляя на бой.

А вокруг Пелагон возвышался, Аластор и Хромий, {295}

Гемон вождь, и Биант, предводитель народов, пришёл,

Быстро конных вперёд с колесницами строил для боя;

Пеших многих и храбрых поставить он сзади привёл,

В битве стойких; других в середину собрал осторожно,

С мыслью, чтоб, не пугаясь в боях, защищён каждый, шёл. {300}

Конным он отдавал наставленья, приказ непреложный:

«В ряд коней всем держать, а без строя мы будем толпа.

Чтоб никто, на искусство езды, и на силу надежный,

Не скакал впереди, чтоб с троянцами биться. Устав,

Иль назад обратившись, себя вы ослабите страшно. {305}

В колеснице своей на врага колесницу напав,

Пику ставь впереди, что для всадника способ сохранный.

Так и грады громили, и рати могли уберечь,

Разум, дух боевой, сохраняя в груди непрестанно!»

Так советовал старец, испытанный в бранях, беречь. {310}

Агамемнон увидел его, и душа веселилась.

И, к нему обратясь, устремляет крылатую речь:

«Если б, старец, душа твоя в юной груди находилась,

Нам бы ноги служили, и бог дал бы силы рукам!

Угнетает тебя неизбежная старость; что б было, – {315}

Все другие старели, а ты среди юных блистал!»

И ему князь геренский в ответ Нестор: «Вечная тема,

Благородный Атрид, несказанно желал бы и сам

Быть таким, как убивший Эревфалиона. Проблема, —

Ведь и молодость вечно не станут нам боги дарить! {320}

Молод был я, теперь же и старость настигла, и немощь.

И такой я пойду среди всадников; буду бодрить

Нашим словом, советом, – вот честь, что по силам, и ладно.

Копья пусть младше воины станут усердно стремить,

После нас родились, и на нас уповают изрядно». {325}

И Атрид удаляется, радость хранящий свою.

Менесфея Петеона всадника видит; в порядках

Стал тот праздно, в рядах афинян, что дерутся в строю;

Тут же рядом стоит Одиссей хитроумный, невинно;

И вокруг кефалленян ряды, не бессильных в бою, {330}

Стали праздно, ещё не видавшие бранной картины.

И едва устремлённые к бою фаланги, привстав,

Трои всадников быстрых, ахеян, и, строя дружины,

Ждут, когда наступая, ахеян колонны, напав,

Прежде грянут в троян, кровью битву большую наполнив. {335}

Их найдя, Агамемнон, владыка мужей возроптал,

И вождям говорил, речь крылатую гневом пополнив:

«Базилевса Петея сыночек, питомца богов,

Одарённый коварствами ложными, хитростей полный,

Что скрываетесь здесь и стоите? Иль ждёте бойцов? {340}

Вам, средь прочих вождей надлежит теперь первыми разом

Впереди быть, стремиться пылающей битве в лицо!

От меня и о пиршествах первые слышите часом,

Как ахейским старейшинам пир я всегда учреждал.

Там приятно для вас насыщаться зажаренным мясом, {345}

Вина сладкие пить полным кубком, – всяк нынче бы стал;

Здесь приятно вам видеть, хотя бы и десять ахейских

Вас фаланг упредили, пред вами сражаясь, сталь в сталь?»

Гневно глядя в глаза, Одиссей хитроумный ответил:

«Что за речи, Атрид вылетают? Обидно вдвойне! {350}

Говоришь, мы от битв уклоняемся? Если ахейцы,

На троян мы воздвигнем свирепство Арея в войне,

Ты увидишь, коль хочешь, и, если пойти ты готовый,

Там отца Телемаха в передних рядах, и в броне,

Против всадников храбрых, троян, – а сказал ты пустого!» {355}

Агамемнон с улыбкой его принял гнев заодно;

И, к нему обращаясь, он новое вымолвил слово:

«Лаэртид Одиссей хитроумный, мне ясно одно, —

Ни упрёков отнюдь, ни приказов тебе, ни дай боже;

Слишком знаю, что сердце твоё благородства полно; {360}

Одинаково мыслишь со мной, и нет слова дороже.

Шествуй, друг! А когда что суровое ныне сказал,

То исправим; но пусть и бессмертные всё уничтожат!»

Так оставил вождей, и, к другим устремляясь, бежал.

Диомеда там, сына Тидея нашёл; тот беспечно {365}

У коней и своей колесницы блестящей стоял;

С ним стоял и Сфенел Капанид, необузданный в сечи.

Гневно их порицал Агамемнон владыка, как зверь;

К ним воззвал, устремляя крылатые, грозные речи:

«Сын бесстрашного всадника, мужа Тидея, теперь, {370}

Что трепещешь? И что боевые пути озираешь?

Трепетать не в привычке героя Тидея, поверь, —

Впереди, пред дружиною, первый с врагами сражаясь.

Говорили, дела его знавшие, я с ним, прости,

Не был в брани, не видел; но всех он, твердят, поражая, {375}

Не с войной, но, как странник, в Микенские стены в пути

Мирно шёл, с Полиником полки собирая безбожных,

Чтоб в поход на священные Фивские стены пойти;

И просили их, дать им союзников славных, надёжных.

Соглашались те дать, и прошенье исполнить добром; {380}

Но их Зевс отвратил, послав грозно знамения тоже.

Два вождя отошли, и, дойдя вкруг обратным путём

Берегов камышовых Асопа, где злачные кручи,

Посылали Тидея ахеяне снова послом

В город, где он, придя, обнаружил кадмеян там тучи, {385}

Всех, пирующих в царском дому Этеокла. К концу,

Невзирая, что странник, Тидей, воевода могучий,

Не пришёл в страх, один встретив многих кадмеян, к лицу

Вызывал к поединкам, на каждом легко, и вполсилы

Побеждал всех, – вот так помогала Афина бойцу! {390}

Воспылали кадмеяне злобой к нему, отрядили

Пятьдесят молодых, чтоб идущего вспять одолеть.

Те засели в засаде; и два их вождя предводили, —

Сам Меон Гемонид, на бессмертных похожий боец,