Жена врага - Юлия Булл

Как только увидел, что он выпрыгнул с мешками, продолжил движение, хотел, чтобы поглубже в лес ушел. А спустя несколько минут увидел мотоциклиста, водитель в этот момент освободился и на меня, ну я из ружья выстрелил в него. После чего прихватил автомат и в кусты. На выстрел Андрей отреагировал и вернулся, а не надо было! Тот на мотоцикле стрельбу открыл, вот и зацепило маленько. Мешки Андрюха в канаву кинул, место там хорошее было. Чтобы немца в лагерь не привести, схоронились на время. Благо те без собак были. Да и не знали, что раненый есть. За нами в лес пошли, а мы у края дороги в той самой канаве и легли, укрывшись ельником. Через несколько часов стали выдвигаться да в обход пошли, по другой тропе.

Мы сидели все в напряжении и внимательно слушали Захара. Катя продолжала заниматься раной Андрея.

– Я, Катерина, ремнем его бедро затянул, вроде чтобы кровь не шла, – чуть с паузой обратился Захар к нашему доктору.

– Все правильно сделал. Ну наконец-то! Вот! Достала заразу, – выкрикнула Катя и плюхнула мелкую металлическую деталь на стол, – потерпи, обработаю и зашью.

– Не знаком мне этот калибр… – протянул Захар, взяв в руки то, что Катя достала из раны Андрея.

На Андрее лица не было, но он, стиснув зубы, терпел, и без того натерпевшийся боли. Наталья тихо испускала слезы. Остальные просто наблюдали.

Добыча оказалась удачной. На какое-то время нам должно было хватить. «Главное, чтобы немцы нас в лесу не нашли», – думала я.

Я посмотрела в окно, пошел первый снег… В надежде, что он не будет для меня последним, с очередными мыслями о своем сыне легла спать.

Глава 15. Признание

Вскоре настал наш с Катей день рождения, точнее, с разницей в два дня. Съели баночку сгущенки, как и договаривались, по случаю откроем. Я подарила Кате брошь, сделанную из остатков ткани, и воротничок, связанный на быструю руку. Мне она вручила маленький мешочек с надписью «Сухие духи» и произнесла:

– Берегла для особого случая.

– Ой, Катюша, зачем ты? Я бы обошлась, а тебе пригодится.

– На что они мне в лесу? Зверей завлекать? А тебе пусть на память будут.

Мы обнялись как старые, добрые подруги и еще раз поблагодарили друг друга.

– Захар с тебя глаз не сводит, измучился весь, очевидно же, отчего действий никаких не предпринимает.

– О каких действиях ты говоришь, Катюш? – включила я дурочку.

– Все ты понимаешь, он себя из-за этого глаза стесняется. Иди поговори с ним, он курит, наверное, на поляне.

Я направилась к Захару, зачем – не знаю. Нравился ли он мне? Возможно. Он обладал действительно положительными качествами, но я не испытывала какого-то огромного влечения, желания завладеть им. Да, соглашусь, он был неравнодушен ко мне. Но я не пыталась флиртовать и вести какую-то игру, я была честна по отношению к нему.

– Не помешаю?

– Нет, что ты, присаживайся, – произнес Захар с видом человека, будто я его застала врасплох, и продолжил: – Вот сижу думаю, отчего нас, нас – всех людей – такая беда настигла? И вот все воюем и воюем, отчего спокойно не живется? А ведь так хочется жить спокойно, чтобы радость была на душе.

Захар все задавался вопросами и рассуждал о жизни. Легко говорить о том, чего хочется, а сталкиваться приходится достаточно с серьезными препятствиями.

– Ты знаешь, как говорят: «Жизнь как продуктовая лавка, бери все, что хочешь, но не забывай за это расплачиваться», – произнесла я и тихо вздохнула.

– Ты мне нравишься, Маша, я не знаю, как это обычно происходит, как должно быть, да и опыта в амурных делах не имею.

Он замолчал. Я сидела и смотрела на него. «Девственник, что ли?», – подумала я.

– Нет, ты не подумай, – словно мысли мои прочитав, Захар заговорил. – Я это, ну как его, был с женщинами. Ну знаешь, такие бывают в городе, они, как бы сказать…

– Не надо ничего говорить, понимаю я, не вчера родилась. Эти женщины, кто от нужды на хлеб заработать, кто еще от чего, шли в постель, да много разных причин.

Раиса часто рассказывала мне о таких. Хотя она и сама пользовалась популярностью среди мужчин, но женщиной легкого поведения себя не называла. Она мужчинам нравилась, ее хотели, а ей это льстило. В окружении поклонников она лишь играла роль дамы, которая являлась душой компании, а на самом деле ее душа имела раны. Возможно, это и послужило в дальнейшем вести такой образ жизни. Но не мне ее судить было за это. И потом, она умела получать удовольствие от жизни и пользовалась такой возможностью.

Захар взял меня за руку, я не стала сопротивляться, а, наоборот, дала понять, что не против. Он потянулся ко мне, прильнул к губам и, как-то кряхтя, стесняясь, пытался меня поцеловать.

Пришлось брать инициативу в свои руки, и я сама создала поцелуй, который так долго хотела, позабыв, как это вообще делается. Его язык был влажным и шершавым. «Да… целоваться, размазывая слюни по моим щекам, это он умеет», – подумала я про себя, но виду не подала, что так себе у него получается.

Продолжению поцелуев я возможности не дала, хотя желание одолевало, кровь кипела, ноющая боль образовалась в малом тазу, и все мои мурашки по коже просили об одном – тепла… От долгого воздержания, может, это все происходило. Не знаю, но на бревне в лесу отдаваться и предаваться утехам я была не готова.

Я слегка оттолкнула Захара.

– Не надо. Не здесь.

– Да, извини. Я не хотел. Точнее, я хотел, просто не знаю, понимаешь…

– Я понимаю все. Может, не то время, не то место. Объяснений я от тебя не жду.

– Да, нет, ты неправильно все поняла. Я хочу, ты мне очень нравишься, я думаю о тебе, и мне правда хочется быть вместе. Как у людей, понимаешь?

– А как у людей?

– Я хочу, чтобы ты стала моей женой. Мы обязательно выберемся отсюда, заберем твоих ребят. Я все могу, работать буду. Справимся. Заживем.

– Женой? А любовь?

– Ну, я люблю тебя.

Словно я прицепилась к нему с вопросами, именно такое чувство было у меня. Что для мужчины значит: «Ну, люблю»?

– Ладно, пойдем, пока нас не хватились, поговорим еще, – я встала и пошла вперед, как вдруг Захар резко повернул меня к себе, крепко прижал и стал целовать в щеки, лоб, в шею.

– Я правда люблю тебя, Маша. Ты не обижайся на меня, диковат я в этом деле, да и не привык к этим телячьим нежностям, могу только одно сказать, что все мысли только о тебе, сны покоя не дают. Я не обижу, буду всегда рядом, слышишь?

Он смотрел мне прямо в глаза, держа мое лицо в своих грубых руках.

– Я обязательно придумаю что-нибудь, понимаю тебя, да и сам стеснен в этих условиях.

Мы направились к дому, приблизившись, я обернулась к Захару, поцеловала его в щеку и зашла, он остался покурить, остыть. Остывать было чему, это я почувствовала, у самой грудь налилась, голова закружилась.

За столом сидела только Катя и что-то рассматривала.

– Что здесь написано, Маруся?

– Дай посмотрю. Немецкие лозунги. Где ты это взяла?

– На упаковке с печеньем.

– Здесь список стран-союзников.

– Зачем они это изобразили?

– Они не изображали ничего, вот только на жестяной коробке написано: «DER SIEG WIRD UNSER SEIN» – «Победа будет за нами!» – а то, что ты держишь в руках, – это листовки, думаю, по типу какой-то пропаганды.

– Получается, все то, что писали в газетах, правда? Гитлер решил завоевать мир?

– Ну какой мир? Сколько их таких было, все пытались, да не совсем получалось, ты еще Наполеона вспомни или вон Чингисхана. Давай не будем вдаваться в историю о всех наших войнах, где были поражения и победы. Тем более мы ничего не знаем о происходящем.

– Что с Захаром?

– А что с ним? Посидели, поболтали, остался курить.

– Щеки алые у тебя, вот и спросила, – шепотом произнесла Катя, –