Жена врага - Юлия Булл

так и должно быть, только немного не по себе было от глухой темноты и ночных звуков лесных птиц. «А вдруг тут волки рядом», – я все прислушивалась и боялась услышать их вой. Вспомнила свой лагерь и жуткие события в нем.

Привстав, выдохнула и постаралась отогнать плохие мысли прочь. К этому моменту вернулся и Захар.

– А вот и я, – произнес Захар, сваливая копну хвороста рядом с костром.

– Ты быстро.

– А то! Хорошо, осень не дождливая, сухостоя полно рядом, ломать ничего и не пришлось.

– Хватит нам до утра?

– Думаю, да. Хвойники долго прогорают, не замерзнем.

Мы опять замолчали.

Захар вообще неразговорчивый был, если и надо было заводить диалог, то я была первой. Честно сказать, я не знала, о чем его спрашивать. И почему-то ждала от него каких-то действий. Зачем ждала, не понимала.

Я вспомнила поцелуи Алексея, такие несуразные, по-детски неуклюжие, что ли, все время хотелось его остановить и правильно направить, но боялась, что он подумает о моем легкомыслии.

Но это не было чем-то вызывающим, наверное, я просто фантазировала и хотела особенных действий. Мысли об этом заводили меня. Мне сразу хотелось близости с мужем именно так, как я это представляла.

После прочитанных романов словно сама проживала все моменты с героиней. Порой я представляла самих героев, согласно описанию автора, какие они должны быть в реальной жизни. Даже красиво описанные руки, лицо, тело, характер мужчины приводили меня в эйфорию, и, думая о близости книжного героя и себя, я получала удовольствие, подобно оргазму, который случался не так часто у меня.

– Маша, – окликнул меня Захар и выдернул меня из моих интимных приключений. – Ты для меня многое значишь, я знаю, что ты скажешь, мы так мало знакомы и практически не знаем друг друга. Я готов для тебя на все, знаю, в это сложно поверить. Но ты все время в моей голове, и я понимаю, как сильно к тебе привязался. И очень хочу, чтобы мы были вместе.

«Что значит привязался? – подумала я. – Я что, щенок?» Хотя о чем я думала… В лесу, в укрытии от врага, совершенно не обладая какой-либо информацией о войне, о своих родных. Я вдруг хочу любви и элементарного женского счастья. Эгоистка я! Наверное, Катя была права, одной не справиться с детьми, да и тяжело будет, это точно. Но тут же вспомнила слова Раисы: «Чужие дети никому не нужны. Запомни это! Порой родные отцы уходят, что уж говорить про чужого мужика. Воспитывать их будет? Конечно! Когда ремнем, когда другим способом. А ты попробуй возмутись. Бабе слово не давали! В постель пусти, а в доме хозяйкой оставайся только ты! В этой жизни Бога нет, надеяться можно только на себя!»

У Раисы был ребенок, только она на эту тему говорить не хотела, фотокарточку хранила в вещах, никогда на показ не выставляла. Только однажды призналась, не дан ей материнский инстинкт. Сын воспитывался у бабки, в деревенской глуши где-то. Родила от человека, о котором она никогда не говорила, а точнее, произносила с ненавистью: «Надеюсь, он сдох!»

Любви там не было, да и быть не могло, она говорила, вот только неожиданностью, по незнанию своему, беременной оказалась. «Это я сейчас наученная и поделиться могу, когда у женщины небезопасные дни для зачатия, а тогда мне еще и шестнадцати не было, не посвятил никто».

Я любила слушать Раису, она действительно многому научила и могла бы еще больше, если бы не эти обстоятельства.

Я опомнилась, как только почувствовала, что запинающаяся болтовня Захара прекратилась и он целовал меня в шею, точнее, это было похоже на долгое, непрерывное облизывание моей кожи. Я повернулась к нему лицом и дала себя поцеловать в губы. Обняла его голову руками, перебирая сквозь пальцы рук его не первой свежести взъерошенные волосы, и посмотрела на его уставшее, с мелкими морщинами лицо. Сквозь его тяжелое дыхание слушала потрескивание веток в костре и продолжала направлять поцелуями по правильному пути, чтобы поскорее наступило продолжение. От долгого перерыва мне хотелось как никогда. Грудь просто ныла и просилась в чьи-то руки. Ноги сводило судорогой, но не от холода, а от спазмов, которые то и дело сводили меня с ума.

– Маша, ты только скажи, что я не так делаю, не молчи, – прошептал Захар.

Я улыбнулась только в ответ, дав понять, что все хорошо.

Утром я проснулась от чувства легкого холода, хотя была полностью накрыта. Оглянулась, Захара не было, ушел сети проверять. Вылезла из шалаша, перед глазами стоял легкий туман, вдохнула свежего воздуха, потянула руки вверх и замерла. Сквозь кустарники были слышны шаги. Сердце словно остановилось, послышались голоса. В тумане было не разобрать. Вдруг вблизи за ближайшей сосной показался Захар. Я хотела бы уже выкрикнуть его имя и заругаться, что напугал меня. Но он показал знак руками, перекрестив их перед собой, чтобы я молчала, и указал в сторону. Я посмотрела и все поняла, там были люди.

Я оставалась на своем месте и стала наблюдать, боясь шелохнуться. Фигуры исчезли из поля зрения, но мы какое-то время с Захаром не покидали своих мест, стояли как вкопанные столбы.

Убедившись, что рядом никого нет, Захар приблизился ко мне и шепотом произнес:

– Маруся, немцы там, у берега, совсем рядом.

– Я тебя поняла, вот возьми телогрейку.

Захар оделся, огляделся вокруг, убедился, что ничего не забыли, накрыл место пепелища, загородил еловой веткой проход к шалашу, и мы направились в чащу.

– Давай послушаем, Марусь, разберешь, может, что говорят, – произнес Захар, и мы стали прокрадываться осторожными шагами в сторону, где находились немцы. – Думаю, это разведка, их всего двое почему-то, возможно, близко расположился отряд, или вот только направлена разведка. Понаблюдаем сейчас за ними издалека.

Мы пробрались чуть ближе к реке, вдоль берега было видно мужчину в военной форме, что-то державшего в руке. Второго мы не увидели, поэтому Захар продолжал лежать на небольшом спуске у дерева и наблюдал за всем, что происходило на берегу.

– Камыши должны быть целы, я не задевал, а вот сети если обнаружат, будет неприятность, о которой мы даже подозревать не можем. Но сейчас сети пусты, рыба не плещется, значит, не выдаст. – Захар аккуратно вынул свой охотничий нож и положил его рядом со мной, после чего двинулся в правую сторону от меня и прошептал: – Я сейчас.

Я только кивнула и боялась даже пошевелиться. Тем временем немец продолжал что-то рассматривать на берегу. «Что он пытается найти? Что он ищет в одном и том же месте? И где второй?» – не унимались мои мысли с потоком вопросов.

Шло время, мне казалось, прошла вечность, но на самом деле всего несколько минут. Как вдруг я увидела: со стороны леса, за спиной у немца прошмыгнул Захар. Всего несколько секунд, и он накинул мешок на голову немецкого солдата. Пытаясь его повалить на землю. Тот сопротивлялся, мне даже казалось, немец был немного крупнее и выше, возможно, сильнее, так как оказывал сопротивление и видно было, как Захару эта борьба давалась нелегко. Они рухнули на землю. Обезоружить немца Захару все не удавалось, тот продолжал бороться. Вдруг совсем недалеко от меня послышались очень тихие шаги, это был второй, я его видела практически перед собой, но он был сосредоточен на постороннем шуме, не понимая, откуда исходит. Немец остановился и прислушался. Звук исходил от борцов, один, стиснув зубы, пытался вырваться, а другой изо всех сил стал стягивать удавку на шее.

«Что будет? Что делать мне?» – так и мелькали мысли в моей голове.

Я поняла, что Захар не рассчитал свои силы. Напав на немца, он оказался под угрозой. Я стала наблюдать, как второй, стоявший вблизи от меня, ослабил ремень автомата и собирался его привести в боевую готовность. Реакция немца была понятна, он слышит звуки и готов пойти в наступление.

Я медленно приподнялась с колен, взяла в руки нож и продолжала смотреть