Жена врага - Юлия Булл

Сон все не шел ко мне, да еще Аня какая-то возбужденная была, все ворошилась и вздыхала, хотя обычно спит так, что ни одна пушка не разбудит.

Утром я проснулась рано, захотелось в туалет. Аккуратно пробралась к своей одежде и уже было направилась к дверям, как вдруг мой взгляд упал на место, где должна была спать Аня. Ее не было. Я оглянулась вокруг, накинула платок и вышла на улицу. Было еще темно, шел моросящий дождь. Сходила в туалет, вернулась в избу, еще раз присмотрелась, Ани не было на месте. Держа в руках лампу, осмотрелась вокруг, пусто. Исчезла теплая одежда и продукты. Что бы это значило, до меня не сразу дошло.

– Маша, – окликнула меня Катя. – Ты чего?

– Ани нет, и продукты пропали. На улице ее тоже нет, я выходила.

– В каком смысле нет? Где она?

– Мне вот тоже интересно.

– Что случилось? – на наш с Катей диалог отреагировал Захар.

– Да вот Маша обнаружила, что Аня пропала, она никогда так рано не вставала, а тем более не уходила.

– Что значит пропала? На улице смотрели? Может, в уборную пошла?

– Смотрела я, нет ее там. Нет обуви Натальи и ее телогрейки, но Наташа же здесь.

– Мы ничего и не слышали, Наталья ночью не вставала, – встал на защиту своей жены Андрей.

– Да, я действительно спала и ночью не вставала. В моем положении не набегаешься особо, стараюсь много жидкости не употреблять.

– Это все понятно, – перебил Захар, – надо понять, куда это наша Анюта решила в ночь прогуляться, да еще с нашими запасами.

Захар стал собираться в лес, с ним в спешке оделись Никита и Андрей.

– Андрей, – окликнул Захар товарища, – ты почему пост покинул? Хотя ладно уже, я и так понял. Максима отправил на замену. Ты вот что, оставайся с женщинами. Ружья мы возьмем, тебе автомат оставляю, немецкий, разберешься?

– Разберусь. Захар, ты, это, извини, Наталья, она, понимаешь, сейчас ей… Зашел проверить, как она и…

– Ладно, сказал же. Торопиться надо, далеко не ушла. И куда она могла уйти, не пойму, темноты боялась все время.

Дверь захлопнулась.

– Маша, давай посмотрим, что у нас осталось из продуктов, чем людей кормить будем. Вот так Аня учудила, девочка наша. Мало того что язва, так еще в придачу геморрой создала нам.

Катя со вздохом стала изучать пропажу. Аня унесла все самое лучшее. Тушенка, паштет, сгущенное молоко, печенье, в общем все, что она так сильно хотела съесть еще в первый день. Много взять не смогла, но все же.

– Мы с Захаром принесли рыбу в лагерь, ее распределим, кажется, что-то оставалось из крупы.

– Да, наверное, придется пока этим довольствоваться.

– Катя…

– Да?

– Наталья, она, мне кажется, голодает, видно, как страдает, все время старается справиться с желанием, но я-то знаю, как это мучительно.

– Ты права, только что мы можем поделать, еды действительно мало, а, ввиду случившегося, теперь вообще туго.

День приближался к вечеру, а наших мужчин все не было. После ужина мы с Катей остались сидеть за столом. Только на пару минут Катя отлучилась уточнить про состояние Натальи.

– Как Наталья?

– Да пока вот вас не было с Захаром, плохо ей было. Беременность протекает не совсем как положено, да понятное дело, в таких условиях. Я со своей стороны пытаюсь помочь как могу, но понимаю, что должное питание ей просто необходимо. Силы брать неоткуда. Она похудела сильно и выглядит нездоровой.

– Ты знаешь, одного тогда понять не могу, все голодные, а наша Аня такое впечатление не создавала. Подъедала, значит, все время в избе сидела, на улицу только по нужде и выходила. Ведь делали ей замечания, и не раз, хотя толку, прятали сколько раз припасы, она их все равно находила.

– Да, Маша, так и есть. Это Наталья лишний кусок попросить стеснялась, а та, мне кажется, мать родную за еду продаст.

– Кажется, наши вернулись, свет мелькнул в окне.

Мы поднялись и приблизились к входной двери, замерли в ожидании. В хату вошел первый Захар, следом ребята. Никита, не проходя порога, рядом по стенке спустился на пол, снял шапку и тяжело вздохнул. Захар зачерпнул кружку воды и стал жадно пить. Мы с Катей переглянулись, но ни одна из нас не решилась заговорить. Просто ждали.

Прошло от силы минуты две, как Захар приблизился к столу и сел на скамью. Потом встал, подошел к рукомойнику, умыл лицо и вернулся на место.

– Есть что, девчат, на стол? Ребята вон совсем уморились, нам бы поесть да одежду грязную сбросить.

Только после сказанного мой взор упал на ноги сначала Захара, а потом остальных. По самые бедра брюки и сапоги были в грязи. У Никиты разорван рукав и ворот отпорот.

– Скажешь нам? – тихо произнес Андрей.

– Давайте раздевайтесь. Там мыло и вода горячая за печкой, для вас приготовила. А мы с Катюшей ужин накроем, – решила я разгрузить обстановку, и без того непонятную, напряженную.

– Одежду бы парням, Маша, есть что у нас?

– Сейчас я все приготовлю и постелю у печи, думаю, эту ночь придется перетерпеть, пока вещи высохнут и сами обогреетесь.

Пока мужчины ужинали, мы с Катей перестирали одежду, израсходовав практически бочку дождевой воды. Подготовили для всех спальные места и накрыли на стол.

Захар встал, достал из своей телогрейки фляжку, наполнил кружки и обратился к Кате:

– Катерина, есть что в запасе у тебя?

– Да, сейчас.

Катя суетливо достала спирт, протянула Захару. Тот наполнил остальную тару, взял свою и протянул чуть слышно:

– Не чокаясь, за упокой ее души.

После произнесенной фразы Захар залпом выпил до дна и поставил тару на стол. Мы с Катей переглянулись и выпили свое содержимое.

– Не успели мы, а девка молодая, по неопытности своей в болото ушла и все, что при ней было, унесла с собой. Боролась, видать, за жизнь-то, следы выдали свежие, но болото разве щадило кого. Мы как могли пытались обнаружить ее, достать хотели на поверхность, но могли так и себя схоронить. Не стали рисковать.

Захар вышел из-за стола, дошел до двери, не оборачиваясь, произнес:

– Маша, можно тебя, разговор есть.

Я встала, посмотрела на Катю, та указала взглядом на дверь: «Мол, иди, зовут».

На улице была промозглая погода, небо затянуло тучами и своей чернотой давило на макушки сосен, отчего создавалось впечатление сплошной, глухой стены. Было неуютно и холодно. Захар стоял спиной ко мне и курил. Я подошла чуть ближе и обняла его, уткнувшись носом в его спину. Одежда пахла болотом. Казалось бы, давно ношенные вещи не могут благоухать приятными ароматами, но тут я не испытывала отвращение, а наоборот, затхлый запах был родной какой-то, как из детства.

Захар взял мою правую ладонь и подул, пуская теплое дыхание в нее.

– Руки-то какие холодные, прямо ледяные.

Я молча улыбнулась и ничего не ответила. Он обернулся ко мне, посмотрел в глаза и произнес:

– Я так боюсь тебя потерять, ты даже себе не представляешь, как сильно. Я люблю тебя, Марусь, слышишь?

– Слышу.

Я положила голову на грудь Захара. Он закутал меня своей телогрейкой и стал целовать макушку.

– Я еще выкурю и пойдем в дом. Останешься со мной? Ребята сегодня у печки заночуют.

– Хорошо. Как же так с Аней получилось?

– Не знаю. Мы не сразу добрались до нее. По следам шли и понимали, что она плутала по лесу, по кругу ходила, пока к болотам вышла. На что рассчитывала, теперь уже не скажет, но болото, оно такое: если ты впервые с ним столкнулся, то все, оно не отпустит. Редко кому удается из него выкарабкаться.

– Прямо как жизнь человека, болото и попытка вылезти на сушу.

– Да, наверное, как-то так.

– Что же делать теперь, Захар? Продукты с Аней ушли, совсем запасов не осталось.

– Завтра решим, а сейчас пойдем спать.

Мне отчего-то совсем не хотелось близости, не то чтобы совсем. Но вот как-то не было желания. Не хватало какого-то