Жена врага - Юлия Булл

в сторону Захара. Но из виду не упускала и того, кто стоял прямо передо мной. «Не успеет Захар… – думала про себя, из последних сил он удерживал противника. – Этот второй сейчас приблизится – и все! Стрелять будет. Что делать?» – я все не могла сообразить и принять решение. Картина перед глазами вынуждала действовать быстро, на раздумье времени не было, но, что именно я должна была предпринять, не понимала. Второй немец приготовился увеличить шаг и перезарядил автомат. «Надо действовать, – поняла я. – И зачем только Захар пошел туда?» – все мысли переплелись в моей голове.

Я сама не поняла, как все произошло. Рука была тяжелее ножа, воткнула рядом с позвоночником, почти у середины спины, насколько позволял мне рост и размах руки. Немец, от боли немного подкосив ноги, обернулся ко мне, пытаясь удержать автомат. Я по непонятной мне причине, возможно от элементарного шока, ладонями со всей силы прикрыла рот. Растерялась и не совсем понимала, что происходило в тот момент.

Какой-то миг – и мои глаза встретились с широко раскрытыми глазами немца, он упал сначала на колени, а потом медленно, опираясь на правую руку, опускался к земле. С каким-то затяжным хрипом он раскрыл широко рот, и потекла алая кровь. Я стояла в том же положении и просто наблюдала за происходящим.

В этот момент подбежал Захар, вынув нож, он всадил его еще раз, а потом еще. Я отвернулась и увидела небо.

– Маша, Маруся, девочка моя, это я, слышишь? – над моим лицом, склонившись, приглаживая мои волосы, шептал Захар.

– Я что, сознание потеряла?

– Да, Марусь, времени мало, надо уходить, спохватятся их скоро, и тогда точно не спасемся. Помоги мне, надо раздеть их, обувь вон какая хорошая, и в реку спустить.

Я поднялась, кружилась голова, почему-то хотелось есть, но и в тот же момент тошнило. Захар отбежал к своему оппоненту. А я склонилась над своим и стала рассматривать лежащего передо мной мужчину. Тошнота подбиралась, и я боялась, что меня вырвет. Накрыв платком чисто выбритое, молодое лицо немецкого солдата, приступила к раздеванию трупа. Сняла обувь, вынула документы, и в этот момент подбежал Захар.

– Собери все, а я пока от тел избавлюсь. Тут вот кровь на земле, избавься от нее, присыпь и не топчи много, следы не оставляем. Нам бы до болот добраться, наследили и так.

Я выполнила просьбу Захара, собрала все, что было оставлено, в том числе неподъемные автоматы и обувь.

Не знаю, который был час, будто бесконечность и конца и края не видать, ноги, сбитые в кровь, еле несли меня. Все мое тело ломило и ныло от усталости. Мы приближались к болоту, когда уже стемнело, идти в полной темноте Захар не рискнул, было принято решение сделать привал. Я села на трухлявый пень, сняла сапоги и выдохнула. Совершенно не хотелось думать о том, что произошло, но образ убитого мною немца все время мне казался в темной глуши. Захар развел костер, что-то раскладывал из еды и молчал.

– Звезд нет на небе, дождь, значит, будет, это хорошо, если до сих пор до места немцы не добрались, то следы смоет, и им уже не обнаружить ничего, – вдруг произнес Захар и добавил: – Голодная?

– Немного, больше устала и состояние такое, будто морозит, что ли.

Меня действительно трясло, и все время мерзли руки, изо рта шел пар, но сильного мороза не было, одета я была тепло.

– Точно морозит, напугалась ты просто, еще бы, такое пережить, первый раз всегда так, а потом уже…

– Не надо про это, даже думать боюсь, что когда-нибудь будет потом, – перебила я Захара.

– Извини, не будем. Давай лучше поедим, на вот, держи, выпей.

Захар протянул мне фляжку. Я сделала пару глотков, немного отпустив дыхание, выпила еще, по телу пошло тепло, в груди горело, и мне становилось легче. Я немного расслабилась, положила голову на плечо Захару, он обнял меня, поцеловав в макушку, и произнес:

– Ничего… До утра пережить, а там и до дому рукой подать…

Рано на рассвете я проснулась от звука птицы, буквально рядом сидящей на дереве, а спустя секунды она улетела. Захар уже бодрствовал, избавлялся от золы вчерашнего костра.

– Проснулась? Нам пора, надо уходить, всю ночь дождь моросил и сейчас продолжает, надо болото успеть перейти.

В лагерь мы пришли чуть ближе к обеду, встретила нас первая Катя, с испуганными глазами подбежав ко мне, обняла и не отпускала долго.

– Ну чего вы, Екатерина Дмитриевна, все хорошо, – произнес Захар.

– Что случилось? Вчера весь день вас прождали, мы ужасно переволновались все.

– Надеюсь, хоть не порожняком пропадали? – вдруг откуда-то появилась Аня.

– Как тебе не стыдно! – спустила собак Катя. – Ты только и знаешь, что о своей шкуре думать, тебе хоть человек, хоть дикий зверь – все одно!

– Что ты орешь на меня? Вон продолжай любоваться своими ненаглядными. А меня задрало уже здесь сидеть, одичавшая, мира не видеть! Война у них! Да откуда ты знаешь, где лучше, по мне, так там, у врага, в тепле да с вкусным шоколадом, чем здесь тухнуть и зайчатину жрать.

Аню было уже не остановить, не первый раз она к врагу рвалась. В одном она была права, беру грех на душу, но соглашусь, шоколад, печенье, паштет и другое продовольствие производства Германии, несомненно имело отличное качество. Надо было встрять в разговор, но у меня не было ни сил, ни тем более желания.

Захар не стал вдаваться в подробности о произошедшем. И долго объяснять не стал о принесенных трофеях. Версия для всех была одна, что сам увидел патруль, выследил, напал, разоружил, тела сбросил в реку. В связи с этим пришлось заметать следы, поэтому припозднились и заночевали на болотах.

Глава 17. Побег

День пролетел, и наступил вечер. Ко мне подошла Катя.

– Ну ты как?

– Нормально.

– Хочешь, поговорим?

– Да нет, правда все хорошо.

– Ну ладно.

– Катюш, – остановила я. – Я не знаю, что говорить, понимаешь? Захар предлагает перебраться к нему на чердак, ну как на чердак, так, подобие, сама знаешь, а ребята в сени пойдут, но меня это не совсем устраивает. Вроде как пара мы теперь, вот только не расписаны, но он обещал, как только война закончится, мы обязательно узаконим отношения и ребят моих заберем. Но вот что вы все о нас подумаете? Как-то некрасиво…

– Ты его любишь?

– Не знаю, я не знаю, что такое любовь. Замуж вышла по нужде, но со временем привыкла. Ты понимаешь, Алексей, муж мой покойный, нелюдимый был, что ли, как мне казалось. А оказалось, что агитировал народ против власти, запрещенную литературу читал, все о справедливости грезил.

– Ох, Маша, живи настоящим, что было в прошлом, помни, все помни, и хорошее, и плохое. Все, что с нами происходит, какие бы обстоятельства ни случались, все взаимосвязано. Каждый человек оказывается в том месте, в то самое нужное время, судьба у каждого своя. Волей-неволей мы проживаем все наши моменты в этой жизни, подумай о себе, о сыне. Я молодая была, сглупила. Могла ведь родить, но нет, карьера, должность, призвание оказалось для меня куда важнее, а в итоге что имею? За старого не пошла, молодые все пристроились. За связь с женатым, влиятельным человеком поплатилась местом, матерью не стала, а сколько взглядов, пересудов вокруг было. Живи для себя, что подумают люди, это их дело, ты им кто? Вот именно – никто. И ничего никому не должна. Еще неизвестно, кто какие скелеты в своих сундуках держит.

– Спасибо, Катюш, за все спасибо. За поддержку, за теплые слова. Ты знаешь, в одном мне в этой жизни точно повезло, я встречаю хороших людей, и они мне становятся друзьями, верными, лучшими, которыми хочется дорожить и не терять.

Я долго не могла уснуть, все думала о том, что могло произойти, если бы я не ударила ножом немца, правильно ли я поступила, что мне будет за это. Но надо было молчать.