Жена врага - Юлия Булл

Продолжали обустраивать наше жилище как могли, продукты были на исходе, иногда удавалось на ловушку поймать зайца или птицу какую, грибы после дождей пошли, дикая яблоня.

Каждый был занят своим делом, согласно распределенным обязанностям.

– Ты готова?

– Да, Катюш, сейчас только платок возьму, вдруг дождь, и пойдем.

С Катей я сблизилась очень, и все наши совместные дела шли легко и непринужденно.

Мы впервые в тот день ушли далеко от нашего лагеря, так как рядом уже все грибные места истоптаны были, а с пустыми руками возвращаться не хотелось.

– Ну вот, хоть что-то! – Катя радостно воскликнула, увидев богатую поляну.

Мы усердно стали собирать нашу добычу.

– Слышишь, мне ведь не показалось, – приподнявшись с колен, обратилась ко мне Катя, – гудит вдалеке что-то.

– Слышу, будто машина едет.

– Да и не одна.

– Ты права, их несколько, и они приближаются.

– Наверное, где-то здесь рядом дорога, не через лес же едут. Пойдем, вдруг наши? – Катя потянула меня за руку.

– Не торопись, возможно, и не наши, звук двигателя мне не знаком, надо быть осторожнее. Катюш, давай вдоль можжевельника, чтобы нас не видно было.

Мы прокрались сквозь кустарники, вышли к расположенному вдоль дороги ельнику и рассмотрели сквозь поднявшуюся пыль колонну машин. В сопровождении были мотоциклы, в кузовах грузовиков находились какие-то пулеметы. На всей технике были изображены кресты. Я уже видела эту свастику.

– Немцы, – тихо произнесла я.

– А впереди кто? Кто это, Маша? Смотри.

– Наши. И судя по рядом идущему конвою, взятые в плен.

– Как много людей…

Катя смотрела, не отводя глаз. Это было страшно. Все, что происходило, было страшно. Война оказалась не на шутку серьезной. По нашей земле враг расхаживает, да еще и в плен забирает. Меньше всего хотелось быть замеченными в тот момент.

Я слегка дернула Катю за рукав:

– Надо уходить.

Мы вернулись в лагерь и все рассказали своим.

– Значит, по ту сторону леса тоже есть дорога, – выслушав нас, произнес Захар, – по времени вас не было долго, день ушел, возможно, сюда немец не дойдет, но как знать. Сколько, говоришь, в колонне, в сопровождении людей, Маруся?

– Около тридцати, пленных больше, в два раза больше точно.

– Я тебя понял. Да, неудобства у нас, конечно, есть, без связи. Без оружия.

– Ружья же есть, Захар, – прервал разговор Андрей.

– Есть, но с ними мы и одну дюжину не положим. Вот что, завтра пойду на ту дорогу и разведаю.

– Я с тобой! Ребята уже справляются с ружьем, обучил их, – сказал Андрей.

– Ладно, а сейчас отдыхать.

Рано на рассвете Захар с Андреем ушли. День тянулся, и это тяжелое чувство беспокойства не покидало меня. Чего я боялась? Неизвестности, единственный здравомыслящий человек, лидер, командир – и вдруг что… Без него мы пропадем…

Мужики вернулись уже после заката. Вид Захара меня обеспокоил, будто встревожен чем.

– Вот какие дела, – обратился Захар к нам, – по лесу ходить разными путями, тропинку не топтать, понимаю, так и заблудиться недолго, но мы решим, как этого избежать. Дорога широкая вдоль леса и полей, накатанная хорошо, следов много, видать, часто проезжают. Мы будем с Андреем каждый день ходить наблюдать. А там дальше видно будет.

Разведку вели каждый день в течение двух недель, днем и ночью посменно. Захар вел записи, даты и время прохождения немцев.

Оставалось только ждать, какое решение примет Захар, к чему были его действия, нам не озвучивал.

В один из вечеров из поля зрения пропала жена Андрея, все жутко перепугались. Ушла? Но куда? В лес поодиночке никто не ходил, небезопасно это.

Натальи нигде не было видно. Не теряя ни минуты, решили немедленно организовать поиски, при этом выяснили, что ее после полудня никто не видел.

Как вдруг сквозь заросли появилась Наташа и направилась в нашу сторону.

– Наташа! Как же ты напугала нас всех, – схватив за плечи и прижав ее к себе, закричал Андрей.

– Извините меня, – чуть слышно произнесла Наталья, – у ручья была, воды набрать хотела… Потом вдруг голова закружилась, сознание потеряла, а, когда пришла в себя, встать сразу не смогла. Вещи, вещи я оставила там, – произнесла последние слова и заплакала.

– Как же ты могла забыть? – вдруг громче всех закричала студентка, а потом продолжила: – А вдруг кто найдет, а там и до нас недолго добраться, чем ты думала?

– Подожди, Аня, – обратился к ней один из парней. – Что ты сразу накинулась? Мы сходим сейчас с Никитой и все заберем, сразу панику наводишь, как обычно. Тут рядом с нами же. Сразу кто найдет… Любишь ты это вот, страха нагнать на пустом месте.

Что правда, то правда. Молодая девчонка по каждому поводу истерить начинала. «Ох и не повезет ее будущему мужу», – говорила Катя. То посмотрим на нее не так, будто косо, то чего вдруг замолчали. То еда ей поперек горла, все безвкусное и пресное. То про день рождения забыли, а кто про него знать-то мог? Все чуть больше двух месяцев знакомы, документы каждый при себе держал. Я и фамилии ее не знала, что говорить про именины. И вот она устроила нам тогда, чуть до сердечного приступа не довела. Сама же, однажды обидевшись, спряталась в лесу, не отзывалась и до позднего вечера не возвращалась, а потом до полуночи сквозь слезы обвиняла всех. Чтобы мы себя виноватыми почувствовали. Только иногда Максим пытался эту девчонку утихомирить, да и то с трудом получалось, а Никита одной дежурной фразой из раза в раз повторял: «Да не обращайте внимания на нее, она все время такая, вспыхнет, точно пожар, а потом сама успокоится. Главное – не придавать этому значения».

– Наташа, – подошла ближе Катя. – Давай я тебя посмотрю, а ребята сходят за корзиной с вещами, пока не стемнело, пойдем в дом.

Катя обернулась в мою сторону и сделала кивок как знак следовать за ней. Я зашла в дом вместе с девочками. Наталья села на лавку, а Катя, вымыв руки, взяла свои инструменты для осмотра. Я стала накрывать на стол, время ужина приближалось. Спустя время после проведенных процедур услышала, как Катя произнесла:

– Ну что сказать, поздравляю, ты в ожидании ребенка, Наташа.

Доктор наша искренне улыбалась, складывая свой стетоскоп.

– С этого момента ты должна себя поберечь, слышишь?

– Да, Катерина Дмитриевна, слышу, – Наталья кивнула и расплакалась.

– А чего слезы-то льешь?

– Не знаю, так неожиданно, как же я рожать буду в таких условиях, страшно ведь, не вовремя я, да?

Нотки в голосе то и дело просили прощения за доставленные неудобства.

– Ничего, справимся как-нибудь, а сейчас пора наших звать на ужин, все уже на улице собрались, и ребята уже вернулись. Радостную весть сейчас получит к своей порции Андрей, – бодро и звонко сообщила Катя.

– Я позову всех, Катюш, тебя, Наталья, я от всей души поздравляю, не переживай только и винить себя не смей. Все будет хорошо, так обычно…

Я хотела закончить фразу: «Мои родители так говорили», да передумала, ничего хорошего в их жизни не произошло, как, собственно говоря, и у их детей.

Все зашли в дом, расселись по местам. Андрей первым делом обратился к нам, бегал глазами, то на Катю, то на Наталью, которая стеснительно молчала.

– Ну что? Что вы молчите? Серьезное что-то?

– Да куда серьезней, – звонко ответила Катя. – Родителями станете в будущем году, принимай поздравления!

– Вот так радость, – Андрей вскочил со скамьи. – А как же мы, что же нам, куда…

Будущий отец запутался в словах и, не переставая их перебирать, направился к Наталье.

– Война, а они рожать надумали!

Ну конечно, Аня не могла промолчать. Куда же без ее комментариев. Хорошо, не обвинила молодых, что с ней не посоветовались о зачатии ребенка. Я сидела и наблюдала, как распирало молодую девку, не совсем было понятно, что это – злость, обида, ненависть, зависть. Несла полную чушь и просто бесилась от каждого собственного слова. «Да заткнись